— Я думаю о том, что теперь один декаграмм специи стоит на свободном рынке шестьсот двадцать тысяч солари. Чего только не купишь на такие деньги!
— Неужели и тебя проняла жадность, Веллингтон?
— Это не жадность.
— Что же тогда?
Он пожал плечами.
— Тщета, — он глянул на нее. — Вы помните вкус специи, когда пробовали ее впервые?
— Похож на корицу.
— И всегда разный, — сказал он. — Специя как жизнь — она обращается к нам новым лицом всякий раз, когда ты ее принимаешь. Некоторые предполагают, что она производит в организме рефлекторно-вкусовую реакцию. Тело само начинает понимать, что это вещество полезно, и воспринимает вкус как удовольствие… с легкой эйфорией. Как и саму жизнь, так и специю не удалось по-настоящему синтезировать.
— Я думаю, что уйти в изгои подальше за пределы Империи было бы умнее, — произнесла она.
Юэ понял: она не слушает его, и удивился. Конечно, но почему же тогда она не уговорила герцога на это? Ведь она могла, в конце концов, заставить его сделать что угодно.
Он быстро заговорил, это была правда, и к тому же слова его позволяли изменить тему разговора:
— Не будет ли с моей стороны слишком смелым, Джессика, если я задам один личный вопрос?
Внезапно смутившись, она прижалась к подоконнику:
— Конечно же, нет. Ты ведь мой друг.
— Почему вы не заставили герцога жениться на вас?
Вздернув голову, она обернулась, сверкнув глазами.
— Заставить его жениться на себе? Но…
— Мне не следовало спрашивать… — замялся он.
— Нет, — она пожала плечами. — Для этого есть политические причины… пока мой герцог не женат, любой из Великих Домов может надеяться на альянс. И… — она вздохнула, — убеждать людей, заставлять что-то делать против их воли… потом невольно глядишь на людские поступки с каким-то цинизмом. Он разрушает все, к чему бы ни прикоснулся. Я могла бы заставить его сделать это… но это был бы тогда не его поступок.
— Так, наверное, ответила бы и моя Уэнна, — пробормотал он. И в этом тоже была правда. Невольно он прижал свою ладонь ко рту, чтобы не проговориться. Никогда не был он еще так близок к признанию в своей тайной роли.
Но Джессика заговорила, и момент неуверенности минул:
— К тому же, Веллингтон, в герцоге на самом деле уживаются двое мужчин. Одного я очень люблю… он обаятелен, остроумен, решителен… нежен — такого пожелает любая женщина. Другой же холоден, жесток, придирчив, эгоистичен… подчас леденит, как зимняя вьюга. Все это воспитал в нем отец. — Лицо ее исказилось. — Если бы только этот старик умер, едва мой герцог родился!
В наступившем молчании было слышно, как дуновение вентилятора пошевеливало жалюзи. Наконец она глубоко вздохнула и сказала:
— Лето прав, эти комнаты много уютнее, чем в других уголках дома. — Она обернулась, обвела комнату взором. — Если ты извинишь меня, Веллингтон, я хочу глянуть еще разок на это крыло прежде чем распределять комнаты.
Он кивнул:
— Конечно, — а потом подумал: «Если бы только у меня была возможность не делать того, что придется!»
Джессика уронила руки, пересекла зал, постояла мгновение в нерешительности, а затем вышла. «Все это время он что-то таил, умалчивал о чем-то, — подумала она. — Вне сомнения, щадил свои чувства. Он хороший человек. — Она снова заколебалась и едва не вернулась к Юэ, чтобы выпытать у него этот секрет. — Но тогда ему станет стыдно… он испугается, когда поймет, что настолько открыт. К собственным друзьям следует относиться с большим доверием».
***
Многие отметили скорость, с которой Муад'Диб приспособился к нуждам Арракиса. Конечно, Бинэ Гессерит знают причину такой быстроты. А для остальных достаточно знать, что Муад'Диб учился быстро потому, что его с самого детства научили учиться. Первый урок в том-то и состоял, что он может выучиться. Просто удивительно, сколько людей не верят в то, что смогут учиться, но еще больше считают, что учиться трудно. Муад'Диб знал, что в каждом жизненном опыте кроется свой урок.
Пол прикидывался спящим. Оставить снотворную таблетку доктора Юэ в ладони и изобразить, что проглотил ее, было несложно. Пол подавил смешок. Даже мать поверила, что он спит. Тогда ему захотелось было вскочить и попросить у нее разрешения осмотреть дом, но он понимал, что она станет возражать. Вокруг еще был хаос. Нет. Такой способ лучше.
«Если я выскользну, не спросив разрешения, то не нарушу запрета. И буду оставаться в доме, в безопасности».
Он слыхал, как мать и Юэ переговаривались в соседней комнате. Слов он различить не мог… впрочем, речь шла о специи, Харконненах. Голоса то слышались, то затихали.
Внимание Пола привлекла к себе резная панель в изголовье кровати. Под привернутой к стене декоративной панелью скрывались устройства управления функциями комнаты. На деревянной панели рыба выпрыгивала из коричневых волн. Если нажать на глаз рыбы, он знал, в комнате вспыхнут лампы. Поворотом одной из волн включалась вентиляция. Другая волна меняла температуру.
Пол спокойно сел в кровати. Слева у стены высился высокий книжный шкаф. Его можно было сдвинуть в бок, при этом открывался клозет с полками по одну сторону. Ручка двери, ведущей в зал, была сделана в виде рукоятки управления орнитоптера.
Комната была построена, словно чтобы заинтересовать его.
И комната, и планета.
Он подумал о той фильмкниге, что показал ему Юэ: «Арракис. Пустынная ботаническая испытательная станция его императорского величества». Старая книга, изданная еще до открытия специи. Названия в голове Пола сменяли друг друга, каждому соответствовала картинка, впечатанная мнемоническим пульсом книги: сагуаро, ослиный куст, финиковая пальма, песчаная вербена, вечерняя прим-роза, стволистый кактус, ладанник, дымовое дерево, креозотовый куст, карликовая лиса, пустынный коршун, кенгуровая мышь…
Растения и звери из прошлого, когда люди жили на Земле, — многих уже и не найдешь нигде во вселенной, кроме Арракиса.
И так много еще нужно узнать о специи!
И о песчанных червях.
Дверь соседней комнаты закрылась. Шаги матери удалялись. Доктор Юэ, он знал, вне сомнения найдет какую-нибудь книгу и останется в соседней комнате.
Теперь наступало время отправляться на разведку.
Пол выскользнул из кровати, направился к книжному шкафу, за которым скрывался клозет. Позади заскрипело, Пол обернулся. Резная панель вдруг откинулась на кровать, где он только что спал. Пол замер, и неподвижность спасла его жизнь.
Из-за панели выскользнул крохотный охотник-искатель длиной сантиметров пять. Пол сразу же узнал его — обычное орудие убийства, с такими отпрыски королевской крови знакомятся в раннем детстве. Верткую полоску металла направляли обычно рука и глаз откуда-нибудь неподалеку. Она вгрызалась в движущуюся плоть и вдоль нервов проедала свой путь к ближайшему жизненно важному органу.
Искатель поднялся вверх, метнулся несколько раз поперек комнаты.
В мозгу Пола вспыхнула информация об этом оружии: его недостаток — узкое поле гравипоплавка, искажающее поле зрения. В сумрачной комнате, где ничто не могло выдать цель, оператор будет рассчитывать лишь на движение… на легкое шевеление. Его щит на кровати. Из лазеружья такую штуку сбить просто. Но лазеружья дороги, их обслуживание умопомрачительно сложно, и к тому же каждый, кто применяет их, должен считаться с опасностью взрыва, если лазерный луч попадет на включенный щит. Атридесы полагались не только на собственные щиты, но и на разум.
И потому Пол застыл в почти патологической неподвижности, понимая, что избежать смерти можно лишь используя разум.
Охотник-искатель поднялся еще на полметра, заметался по комнате, поблескивая в полосках света из прорезей жалюзи.
«Надо попытаться схватить его, — подумал Пол. — Поддерживающее поле сделает эту штуку скользкой к хвосту. Надо держать покрепче».
Полоска опустилась на полметра, свернула налево, обогнула кровать. Было слышно ее слабое жужжание.
«Кто же управляет ею? — подумал Пол. — Оператор неподалеку. Я мог бы позвать Юэ, но эта штука поразит его прямо на пороге».
Дверь в зал позади Пола скрипнула. Кто-то постучал. Дверь отворилась.
Охотник-искатель стрелой метнулся мимо его головы на движение.
Резко выбросив правую руку, Пол ухватил смертоносную полоску. Она жужжала и извивалась в его руке, но отчаяние придало ему сил, не разжимая руки, он с размаху с силой ударил носом искателя по металлической пластине на двери. Носовой глазок хрустнул, и полоска обмякла в его руке.
Но на всякий случай он не выпускал ее.
Подняв голову, Пол увидел обращенную к нему синеву глаз Шадут Мейпс.
— Твой отец зовет тебя, — сказала она, — в зале ждут люди, которые тебя проводят.
Пол кивнул, зрением и прочими чувствами словно ощупывая эту странную женщину в похожем на мешок одеянии коричневого цвета, полагающегося бонду.
— Я слыхала о таких, — сказала она. — Эта штука убила бы меня, не так ли?
Он глотнул, прежде чем сумел ответить:
— Она… искала меня.
— Но летела-то она ко мне?
— Потому что ты шевельнулась, — ответил Пол и подумал: «Кто она?»
— Значит, ты спас мою жизнь? — сказала она.
— Я спас обе наших жизни.
— Но ты мог бы позволить ей нанести мне удар и спастись? — задумчиво сказала она.
— Кто ты? — спросил он.
— Шадут Мейпс, домоправительница.
— Откуда ты узнала, где найти меня?
— Мне сказала твоя мать. Я встретила ее на лестнице в странную комнату из зала, — она показала направо. — Люди твоего отца ждут.
«Люди Хавата, — подумал он. — Надо искать оператора».
— Иди к людям моего отца, — приказал он, — и скажи им, что я поймал в доме охотника-искателя, надо рассыпаться и отыскать оператора. Скажи им, что надо немедленно оцепить дом и окрестности. Они знают, как поступать. Может быть, оператор окажется из наших.