Джессика отбросила лист, метнулась назад. В этот момент дверь шлюзовой камеры распахнулась. Зажав что-то в руке, в нее влетел Пол и захлопнул за собой дверь. Он увидел мать и, раздвигая листья, направился к ней. Заметив фонтан, на разжимая кулака, он сунул руку под падающую струю воды.
— Пол! — она схватила его за плечо, глядя на руку. — Что это?
Он ответил с чуть деланным спокойствием:
— Это искатель-охотник. Поймал его в своей комнате и раздавил нос, но я хочу все-таки удостовериться. Вода замкнет все контуры.
— Окуни поглубже! — приказала она. Он повиновался.
Она продолжила:
— А теперь разожми пальцы. Пусть эта штука останется в воде.
Он вынул руку, отряхнул с нее капли, поглядел на неподвижную полоску металла, застывшую на дне чаши фонтана. Отломав черенок листа, Джессика тронула им смертельно опасную полоску.
Она осталась недвижимой.
Джессика уронила черенок в воду. Поглядела на Пола. Глаза его внимательно изучали комнату, углубленность и сосредоточенность свидетельствовали: он усвоил путь Д.Г.
— Тот, кто хочет, может спрятать здесь все, что угодно, — сказал он.
— У меня есть основания считать эту комнату безопасной, — ответила она.
— Мою комнату тоже считали безопасной, Хават сказал…
— Это же искатель-охотник, — напомнила она ему. — Значит, в доме скрывается управляющий им оператор. Радиус управляющего луча искателя невелик. Он мог проникнуть сюда и после проверки.
Она сразу же подумала о письме на листе: «… предатель — доверенный компаньон или лейтенант». Но Хават не может быть изменником. Это невероятно.
— Люди Хавата сейчас обыскивают дом, — сказал он, — а этот искатель чуть не сразил старуху, пришедшую меня будить.
— Шадут Мейпс, — произнесла Джессика, припомнив встречу на лестнице. — Отец вызывал тебя…
— Теперь это может подождать, — сказал Пол, — почему ты считаешь эту комнату безопасной?
Она показала на записку и объяснила.
Он слегка расслабился.
Но внутри Джессика вся словно сжалась в комок, внутренний голос твердил: «Искатель-охотник! Милостивая Мать!» Лишь предельным усилием всей тренированной воли она удержала тело от подступившей истерической дрожи.
Пол говорил деловым тоном:
— Конечно, это дело рук Харконненов. Диверсантов придется уничтожить.
В дверь воздушного шлюза постучали условным стуком подразделений Хавата.
— Войдите, — разрешил Пол.
Дверь распахнулась, и высокий мужчина в форме Атридесов со знаком Хавата на фуражке перегнулся через порог.
— Вы здесь, сэр, — произнес он, — домоправительница сказала, что вы должны быть тут. — Он оглядел комнату. — В подвале мы обнаружили груду камней, в ней был упрятан человек с пультом управления искателем.
— Я хотела бы принять участие в допросе, — проговорила Джессика.
— Извините, миледи. Пришлось помять его при поимке. Он умер.
— Определили, кто он?
— Явных улик, миледи, мы пока не обнаружили.
— А он не из местных жителей, не из Арракейна? — произнес Пол.
Джессика кивнула, об этом следовало спросить.
— Похож на туземца, — ответил мужчина, — камнями его заложили, видимо, больше месяца назад и оставили дожидаться нашего прибытия. Когда мы обследовали это место вчера, камни и цемент были невредимы, клянусь своей репутацией.
— Никто не сомневается в вашей компетентности, — сказала Джессика.
— Теперь в ней сомневаюсь я сам, миледи. Нам следовало бы прощупать все внизу акустическими зондами.
— Думаю, что этим-то сейчас и занимаются ваши люди, — сказал Пол.
— Да, сэр.
— Передайте отцу, что мы опоздаем.
— Немедленно, сэр, — он глянул на Джессику. — Хават приказывал в подобных обстоятельствах отправлять юного господина с охраной в безопасное место. — Глаза его вновь обежали комнату. — Здесь безопасно?
— У меня есть причины не сомневаться в этом, — ответила она. — Эту комнату проверял Хават, а потом я сама.
— Тогда, миледи, я поставлю стражу снаружи, пока мы не осмотрим весь дом заново. — Он поклонился, глядя на Пола, прикоснулся к фуражке, попятился и притворил за собой дверь.
Пол прервал наступившее молчание:
— Не лучше ли нам самим чуть позже обойти весь дом? Наши глаза не упустят тех знаков, которые не заметят они.
— Я не успела осмотреть лишь это крыло, — ответила она, — отложила это напоследок, потому что…
— Потому, что Хават лично обследовал его… — перебил он.
Она вопросительно глянула на его лицо.
— Ты сомневаешься в Хавате? — спросила она.
— Нет, просто он стареет… и слишком много работает. Нам следовало бы освободить его от некоторых обязанностей.
— Позор только подстегнет его, — сказала она, — теперь в это крыло не забежать и заплутавшему насекомому. Хавату будет стыдно, что…
— Надо принять собственные меры, — ответил Пол.
— Хават с честью служил трем поколениям Атридесов, — возразила она. — Он заслуживает всяческого уважения и доверия… во много раз большего, чем мы способны ему оказать…
Пол произнес:
— Ты не замечала, когда отцу не по нраву какой-нибудь твой поступок, он произносит два слова — Бинэ Гессерит — так, словно это ругательство?
— И что же во мне раздражает твоего отца?
— Это бывает, когда ты с ним споришь.
— Но ты же не отец, Пол!
«Она станет волноваться, — подумал Пол, — но я обязан передать ей слова Мейпс о предателе в наших рядах».
— Ты о чем-то умалчиваешь, — сказала Джессика. — Пол, на тебя это не похоже.
Он пожал плечами и пересказал весь разговор с Мейпс.
А Джессика думала о тайном послании, выколотом точками на листе. Внезапно решившись, она показала лист и рассказала все Полу.
— Следует немедленно объявить все отцу, — проговорил он. — Я передам ему кодированное сообщение по радио.
— Нет, — ответила она, — подожди, пока ты не останешься с ним наедине. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.
— Значит, по-твоему, доверять нельзя никому?
— Есть ведь и такая возможность, — произнесла она. — Письмо специально подготовили, чтобы оно попало к нам на глаза. Та, что передала его, могла искренне верить в свои слова, но может быть, вся цель и заключается именно в том, чтобы отвлечь нас подозрением.
Лицо Пола оставалось невозмутимым.
— Чтобы посеять взаимные подозрения и недоверие в наших рядах и этим ослабить нас, — произнес он.
— Ты должен рассказать все отцу с глазу на глаз и напомнить ему и об этой стороне дела, — сказала она.
— Понимаю.
Она повернулась к высокому обзорному окну из фильтрстекла и поглядела на юго-восток, куда в утесы опускался позолоченный шар — солнце Арракиса.
Пол обернулся следом за нею:
— Я все же не думаю, что это Хават, скорее всего, предатель — это Юэ.
— Он не лейтенант, не компаньон, — ответила она. — И я могу заверить тебя, что Харконненов он ненавидит лютой ненавистью.
Пол перевел глаза на скалы и подумал: «Это и не Гарни… и не Дункан. Кто-нибудь из сублейтенантов? Невозможно. Все они происходят из семей, бывших верными нам многие поколения… и у всех на то были причины».
Джессика потерла лоб, почувствовав усталость. Кругом одни опасности! Она перевела изучающий взгляд на позолоченный фильтром ландшафт. За землями герцогского дворца простирался за высоким забором склад специи — ряды подземных колодцев-резервуаров, а вокруг них на ножках-ходулях — сторожевые башенки, напоминавшие озадаченных пауков.
К скалам Барьера уходило по крайней мере двадцать подземных хранилищ, и все они ничем не отличались друг от друга.
Солнце за фильтрстеклом медленно опустилось за линию горизонта. Блеснули первые звезды. Одна яркая звезда висела совсем низко и все моргала четко и точно: блинк-блинк-блинк-блинк-блинк.
Пол шевельнулся в полумраке.
Но Джессика не отрывала глаз от этой одиночной яркой звезды, вдруг осознав, что та висит слишком низко, ниже вершин утесов.
— Кто-то сигналит!
Она попыталась прочесть сообщение, но код был ей не известен.
На равнине ниже утесов загорелись и прочие огоньки — желтые точки в синей мгле. И только один огонь слева становился вся ярче и вдруг начал мигать, отвечая сигналу с утесов… очень быстрые вспышки следовали друг за другом.
И внезапно погас.
Искусственная звезда на утесе тоже сразу же погасла.
Сигналят… ох, не случайны эти предчувствия…
«Зачем кому-то светом переговариваться через котловину? — спросила она себя. — Разве нельзя связаться через коммуникационную сеть?»
Ответ был очевиден: любые переговоры через сеть будут подслушаны агентами герцога Лето. И световые сигналы означали одно: переговаривались враги, агенты Харконненов.
А потом в дверь за спиной постучали и голос того же офицера Хавата произнес: «Все спокойно, сэр… миледи. Юному господину пора к отцу».
***
Говорят, что герцог Лето сам слепо шагнул навстречу опасности Арракиса, что безоглядно вступил в ловушку. А не правильнее ли будет предположить, что он настолько долго жил в условиях крайней опасности, что не заметил, когда она вдруг увеличилась? Или же он сознательно пожертвовал собой ради будущего счастья сына? Известно — герцог не был простаком.
Герцог Лето Атридес оперся на парапет навигационной башни посадочного поля вблизи Арракиса. Первая луна овальной серебряной монеткой уже повисла невысоко над южным горизонтом. Сухая глазурь иззубренных утесов Барьера поблескивала под нею в пыльной дымке. Налево, в тумане, светились огни Арракейна — желтые… белые… голубые.
Он подумал о своих объявлениях, развешенных во всех людных местах этой планеты, под ними красовалась его подпись. «Наш высочайший падишах-император повелел мне принять правление над этой планетой и прекратить все раздоры».
От ритуальной формулы ему стало особенно одиноко. Кого могут обмануть пустые формальности? Конечно, уж не Вольный народ. И не Малые Дома, контролирующие внутренний рынок Арракиса… все они почти до единого — люди, преданные Харконненам.