Холлек спросил:
— А не лучше ли возобновить переговоры с Гильдией и добиться разрешения вывести на орбиту фрегат в качестве метеорологического спутника?
Герцог глянул на Хавата:
— Ничего нового по этому вопросу, а, Сафир?
— Следует попытаться действовать иным путем, — сказал Хават. — Агент Гильдии даже не начинал переговоров. Он просто дал понять, как ментат ментату, что цена нам не по карману и останется таковой, на какой срок мы ни хотели бы заключить контракт. И прежде чем вновь начинать переговоры, следует выяснить причины этого.
Один из адъютантов Холлека пошевелился в кресле и буркнул:
— Разве справедливо?
— Справедливо? — посмотрел на него герцог. — Кто просит справедливости? Мы сами должны установить ее. И мы добьемся справедливости на Арракисе… или умрем. Быть может, вы жалеете о том, что связали свою судьбу с нашей, сэр?
Человек не мигая глядел на герцога:
— Нет, сир, вы хотите подчинить себе богатейший источник дохода во всей вселенной… Мне не остается ничего иного, как следовать за вами. Простите мне эту вспышку. Но… — он повел плечами. — Иногда все мы чувствуем горечь.
— Горечь, я понимаю, — согласился герцог, — но давайте не взывать более к справедливости, пока у нас еще есть руки и воля их использовать. У кого еще скопилась горечь? Если она есть, дайте ей волю сейчас, на совете друзей, где каждый может высказать, что у него на сердце.
Холлек шевельнулся и сказал:
— Меня смущает, сир, что среди нас нет волонтеров из других Великих Домов. Они лишь направляют послания Лето Справедливому и клянутся в вечной дружбе, ведь это им ничего не стоит.
— Они еще просто не поняли, кто победит в этой схватке, — ответил герцог. — Большинство Домов обрюзгли и не решаются на риск. Их нельзя винить в этом, их можно лишь презирать. — Он поглядел на Хавата. — Мы говорили об оборудовании. Ты не можешь на каких-нибудь примерах ознакомить людей с машинами?
Хават кивнул, помахал подчиненному у солидо-проектора.
На поверхности стола в ближней к герцогу половине появилась солидо-трехмерная проекция. Кое-кто в дальней части стола поднялся, чтобы лучше разглядеть ее.
Не спуская глаз с машины, Пол наклонился вперед.
Судя по крохотным фигуркам людей рядом с ней, эта штука была около ста двадцати метров длиной и сорока метров шириной. В общем она напоминала жука, поставленного на широкие гусеницы.
— Уборочная фабрика, — начал Хават. — Для этого снимка мы выбрали комбайн получше. Одна из трех драг, которые были введены в строй первой группой экологов Империи, и она еще на ходу… но как это возможно и почему… я не знаю.
— Если это та, которую они зовут «Старой Марией», — она из музея, — сказал помощник. — Я думаю, Харконнены держали ее для наказания, угрозы для работников. Веди себя хорошо, или сошлем на «Старую Марию».
Вокруг стола засмеялись.
Пол не отвлекался на смех. Внимание его было отдано солидопроекции и вопросу, который вертелся у него в голове. Указав на изображение на столе, он сказал:
— Сафир, неужели есть такие черви, которые способны проглотить эту машину?
За столом воцарилось молчание. Герцог выругался про себя, но подумал: «Он прав, они должны все представлять».
— В глубокой пустыне есть черви, которые могут поглотить машину одним глотком, — сказал Хават, — а поближе к Барьеру, где в основном добывается специя, хватает таких, которые могут сперва раздавить ее, а потом на досуге сожрать.
— А разве нельзя применить щиты? — спросил Пол.
— По свидетельству Айдахо, — сказал Хават, — использовать щиты в пустыне опасно. Даже индивидуальный щит моментально созовет всех червей в округе за несколько десятков километров. Излучение их приводит червей в смертельную ярость. Так нам объяснили фримены, и причин сомневаться в их правдивости у нас нет. Во всем стойбище Айдахо не заметил ни одного щита.
— В самом деле? — переспросил Пол.
— Если бы ими пользовались несколько тысяч человек, все щиты не спрячешь, — ответил Хават. — Передвижения Айдахо по стойбищу не ограничивали. И он не видел ни щитов, ни признаков их использования.
— Да, загадка, — протянул герцог.
— Но Харконнены здесь использовали уйму щитов, — сказал Хават, — ремонтные мастерские есть в каждом гарнизонном городке, и документация свидетельствует о крупных расходах на починку и запчасти.
— А способа обнуления щитов Вольный народ не создал? — спросил Пол.
— Непохоже, — ответил Хават. — Теоретически это, правда, возможно… плоский статический контрзаряд величиной с большой город должен бы дать нужный эффект, но пока никто не пробовал проверить это экспериментально.
— И мы бы уже услыхали об этом, — сказал Холлек. — Контрабандисты отлично знакомы с фрименами и немедленно обзавелись бы подобным устройством, окажись оно создано. А уж им-то просто некому помешать увезти любой прибор с планеты.
— Не люблю, когда столь важные вопросы остаются без ответа, — сказал Лето. — Сафир, я хочу, чтобы ты уделил в первую очередь внимание разрешению этого вопроса.
— Мы уже работаем, милорд, — он прочистил глотку. — Ах-х, Айдахо сказал и еще кое-что. Он говорил, отношение фрименов к щитам трудно подделать. Они ведут себя словно даже не видели их и просто изумлены.
Нахмурясь, герцог напомнил:
— Речь сейчас идет о добывающем оборудовании.
Солидоизображение комбайна-фабрики сменилось изображением крылатой машины, рядом с которой человеческие фигуры казались гномами.
— Это носитель, — пояснил Хават, — очень большой топтер, единственная обязанность которого — доставлять фабрику в богатые специей пески и забирать ее оттуда, когда появляется червь. А они приходят всегда. Сбор специи кратко выглядит так: ныряешь в пески и выныриваешь, ухватив побольше.
— Великолепно соответствует морали Харконненов, — сказал герцог.
Резкий общий смешок был, пожалуй, слишком громок.
В фокусе проектора носитель сменился орнитоптером.
— Эти топтеры мало чем отличаются от обычных. Основные конструктивные изменения позволяют увеличить радиус действия. Усилена защита от песка и пыли самых важных частей. Щитом снабжен разве что один из тридцати… быть может, это делается для увеличения дальности.
— Не нравится мне это отсутствие щитов, — проворчал герцог и подумал: «Не в этом ли секрет Харконненов? Нам не спастись и на щитоносном фрегате, если все обернется против нас». Чтобы отогнать эти мысли, он тряхнул головой и сказал — Ближе к делу. Какой доход можно ожидать?
Хават перевернул две страницы в записной книжке.
— Оценив стоимость ремонта и количество работоспособного оборудования, мы определили эксплуатационные расходы. Естественно, для страховки мы приняли минимальный уровень. — Он зажмурил глаза и в полутрансе ментата произнес — При Харконненах на обслуживание и заработную плату шло не более четырнадцати процентов дохода. Хорошо, если нам для начала удастся ограничиться тридцатью процентами. С учетом повторных инвестиций и их роста, а также доли КАНИКТ и военных расходов наша прибыль составит шесть-семь процентов, пока мы не сумеем заменить изношенное оборудование. Тогда прибыль возрастет, и ее можно будет поддерживать на уровне двенадцати-четырнадцати процентов, — он открыл глаза, — если только мой господин не желает обратиться к методам Харконненов.
— Нам нужна прочная и постоянная планетарная база, — сказал герцог, — а для этого следует обеспечить счастье большой доли населения, в особенности Вольного народа.
— В первую очередь Вольного народа, — согласился Хават.
— Наша власть на Каладане основывалась на морских и воздушных силах. Здесь нам придется создавать, так сказать, пустынные силы. Возможно, в их состав войдут воздушные силы, но не исключено, что этого не случится. Я хочу, чтобы вы обратили внимание на отсутствие щитов на их топтерах, — он покачал головой. — Харконнены надеялись, что мы используем на планете в основном их людей. На это трудно решиться. В каждой новой группе окажутся их агенты.
— Тогда придется примириться с куда меньшими доходами и уменьшением сбора, — сказал Хават. — В первые два сезона величина его составит не более трети от средней величины при Харконненах.
— Вот-вот, — сказал герцог. — Именно этого мы и ожидали. Придется поторопиться с Вольным народом. До первого слушания в КАНИКТ я хочу иметь пять полных батальонов из одних фрименов.
— Времени, сир, на это немного, — сказал Хават.
— У нас вообще мало времени, как ты знаешь. Барон при первой же возможности вернется сюда, прихватив переодетых в свою форму сардаукаров. Сколько войска они могут использовать?
— По всей видимости, четыре-пять батальонов. Едва ли больше при ценах, которые теперь заламывает Гильдия.
— Тогда пять батальонов фрименов с учетом наших собственных сил должно хватить. Если удастся предъявить Совету Ландсраада горсточку пленных сардаукаров, победа останется за нами, насколько бы ни уменьшилась прибыль.
— Постараемся, сир.
Пол поглядел на отца, потом на Хавата, вдруг представив себе, как стар ментат, ведь старик служил трем поколениям Атридесов… Карие глаза ревматически поблескивали, щеки растрескались и побагровели от бурь разных миров, согбенные плечи, на тонких губах клюквенное пятно сока сафо.
«Сколько же зависит от этого старика!» — подумал Пол.
— Сейчас мы ведем войну ассасинов, — сказал герцог, — она еще не развернулась вовсю. Сафир, в каком состоянии сейчас военная машина барона?
— Мы выявили двести восемьдесят пять ключевых людей Харконнена, осталось не более трех ячеек организации численностью около ста человек.
— Эти креатуры барона, что вы устранили, — спросил герцог, — они — обеспеченные люди?
— Все с положением, милорд, в классе антрепренеров.
— Я хочу, чтобы ты подделал сертификаты альянса с подписями каждого из них, — сказал герцог. — Представьте копии судье перемены. Мы объявим официально, что они остались здесь по фальшивым контрактам. Конфискуйте все их добро, отберите все, выгоните из дома их семьи, раздень