Пол положил ладонь на руку Холлека.
— Гарни, — сказал герцог и обернулся, — этот человек слишком долго прожил под пятой Харконненов.
Холлек осел назад: «Эйя!»
— Ваш Хават искусен, — сказал Кайнс, — но цель его достаточно ясна.
— Значит, вы откроете нам эти базы.
Кайнс резко ответил:
— Они — собственность его императорского величества.
— Но их же не используют!
— Их можно будет использовать.
— Разве его величество соперничает со мной?
Кайнс твердо глянул на герцога:
— Арракис мог бы стать раем, если его правители умерили бы прыть в погоне за специей.
«На мой вопрос он не ответил», — подумал герцог и добавил:
— Неужели планета может стать раем за так, бесплатно?
— Зачем деньги, — отвечал Кайнс, — если на них нельзя купить необходимого?
«Именно», — подумал герцог и произнес:
— Обсудим это потом. Как раз сейчас мы, похоже, вылетаем за пределы Барьера? Лететь тем же самым курсом?
— Тем же самым, — пробормотал Кайнс.
Пол выглянул из окна. Каменные развалины под ними стали уступать место мягким складкам, резким обрывом переходившим в каменную равнину. За обрывом до горизонта громоздились полумесяцы дюн, и то тут, то там на песке виднелся темный мазок, неровное пятно, — а может быть, это проступали скалы. В нагретом воздухе Пол не мог точно разглядеть.
— Есть внизу какие-нибудь растения? — спросил Пол.
— Немного, — отвечал Кайнс. — Зона жизни этих широт в основном образована теми, кого мы зовем — малые похитители влаги. Они нападают друг на друга, отнимая выступившие капли росы. Некоторые участки пустыни просто кишат жизнью. И все они научились выживать в этих условиях. Если вы затеряетесь где-то внизу, придется или приспособиться к этой жизни, или умереть.
— Значит, они крадут воду друг у друга? — поинтересовался Пол. Мысль эта взбесила мальчика. Тон выдавал его.
— Бывает и так, — отвечал Кайнс, — но я хотел сказать несколько иное. Видите ли, моя планета требует особого отношения к воде. Ее приходится все время искать. Нельзя терять ничего, в чем есть вода.
«… Моя планета!» — подумал герцог.
— Возьмите градуса на два к югу, милорд, — сказал Кайнс, — с запада надвигается песчаный заряд.
Герцог кивнул. Он уже заметил вздыбившееся светло-коричневое облако пыли. Он наклонил топтер набок, замечая на крыльях догонявшего эскорта молочно-оранжевые блики рассеянного пылью солнечного света.
— Обойдем бурю по краю, — сказал Кайнс.
— Этот песок, должно быть, и впрямь опасен, если влететь прямо в облако, — заметил Пол. — Неужели он может разъесть даже самый прочный металл?
— На такой высоте это не песок, а пыль, — ответил Кайнс, — опасны отсутствие видимости, вихри, засорения воздухозаборников.
— А мы сегодня увидим настоящий добывающий комбайн? — спросил Пол.
— Весьма вероятно, — отвечал Кайнс.
Пол откинулся назад, вопросов он более не задавал, пытаясь в состоянии сверхвосприятия, как учила его мать, зарегистрировать личность. Кайнс был записан теперь в его памяти: тон голоса, черты лица, каждый жест. Небольшой бугорок на левом рукаве балахона — там нож в ручных ножнах. Грудь тоже странно вздымалась. Говорили, что в пустыне в поясе носят необходимые вещи. Судя по всему, под балахоном была скрыта всякая всячина, но никак уж не пояс-щит. Одеяние Кайнса на шее было сколото медной булавкой с гравированным подобием зайца. Другая булавка со схожим изображением свисала с угла капюшона, отброшенного за плечи.
Холлек повертелся в своем кресле рядом с Полом, потянулся назад и извлек оттуда свой бализет. Пока Холлек настраивал инструмент, Кайнс оглядывался по сторонам, а потом все свое внимание уделил курсу.
— Что бы вы хотели услышать, юный господин? — спросил Холлек.
— Выбирай сам, Гарни, — ответил Пол.
Холлек приложил ухо к деке, тронул струну и мягко пропел:
Наши отцы ели манну в пустыне,
Где земля опаляет, где смерчи проходят.
Боже, выведи нас из ужасной земли!
Спаси нас… ах, спаси нас —
Выведи из сухой и безводной земли.
Кайнс глянул на герцога и сказал:
— Вы путешествуете с небольшим отрядом охраны, милорд. Все ли из них одарены таким количеством талантов?
— Гарни, — усмехнулся герцог, — о, Гарни, у нас — один. Я ценю его глаза. Они не упускают ничего.
Планетолог нахмурился.
Не пропустив даже ноты мелодии, разговор перебил Холлек:
Ведь я как филин в пустыне, оу!
Ай-я! Как филин в пусты-не!
Герцог потянулся вниз, взял микрофон с приборной доски, нажатием большого пальца включил его и произнес:
— Лидер эскорта Гемма. Летающий объект слева в секторе 5, определите.
— Птица, — сказал Кайнс и добавил — У вас острые глаза.
Громкоговоритель на панели затрещал, потом выговорил: «Эскорт Гемма. Объект обследован с максимальным увеличением — это большая птица».
Глянув в указанном направлении, Пол заметил вдали крошечное пятнышко, шевелящуюся точку, и подумал: «Насколько же насторожен отец! Все чувства в полной готовности».
— А я и не знал, что столь крупные птицы могут так далеко залетать в пустыню, — сказал герцог.
— Должно быть, орел, — ответил Кайнс, — земные существа приспособились и к этим местам.
Орнитоптер летел над голой каменистой равниной. Глядя вниз с высоты в две тысячи метров, Пол заметил на неровной земле тени их топтера и эскорта. Земля внизу казалась плоской, но неровная тень свидетельствовала об обратном.
— А кто-нибудь выходил живым из пустыни? — спросил герцог.
Музыка Холлека притихла. Он наклонился вперед, желая расслышать ответ.
— Не из глубокой пустыни, — ответил Кайнс. — Несколько человек вышли из второй зоны. Они выжили потому, что шли каменистыми местами, где мало червей.
Интонации в голосе Кайнса привлекли внимание Пола. Он весь собрался, как учили его.
— Ах-х, черви, — сказал герцог. — Хорошо бы поглядеть хотя бы на одного!
— Это может случиться уже сегодня, — проговорил Кайнс. — Где специя, там и черви.
— Всегда? — спросил Холлек.
— Всегда.
— А черви и специя как-нибудь связаны? — спросил герцог.
Кайнс обернулся, и Пол увидел, как шевельнулись его сухие губы:
— Они защищают пески со специей. У каждого червя есть своя территория. Что касается специи… кто знает? Те экземпляры червей, которые мы обследовали, заставляют предположить, что в их органах происходят сложные химические реакции. В трахеях мы находим следы соляной кислоты, вообще, более сложные кислоты имеются повсюду. Я подарю вам свою монографию об этом.
— Значит, щит бесполезен? — спросил герцог.
— Щит! — Кайнс пренебрежительно усмехнулся. — Да только включите щит неподалеку от червя — и ваша судьба решена! Черви немедленно забывают про все границы участков и бросаются на щит. Никто из включивших в пустыне щит не выжил после подобной атаки.
— Как же тогда происходит ловля червей?
— Убить червя целиком можно только одним способом — высоковольтным разрядом по каждому сегменту, — ответил Кайнс. — Их можно оглушить и разорвать на части взрывчаткой — но каждый сегмент живет собственной жизнью. Кроме атомного взрыва, я не знаю другого способа уничтожить крупного червя. Они невероятно живучи.
— Значит, их никогда не пытались перебить? — спросил Пол.
— Слишком дорого, — согласился Кайнс. — Слишком большие площади.
Пол откинулся. Чувство правды, восприятие оттенков интонаций говорили, что Кайнс лжет, отделывается полуправдой. Он подумал: «Если специя и черви как-то связаны, покончить с червями — значит покончить и со специей».
— Скоро никому больше не придется выходить пешком из пустыни, — произнес герцог. — Вот передатчик на груди. Нажми кнопку — и спасатели уже в пути. Скоро такие будут у каждого из наших работников. Мы организуем специальные спасательные отряды.
— Весьма похвальное намерение, — отозвался Кайнс.
— Но тон ваш выдает несогласие, — возразил герцог.
— Несогласие? Почему же? Я не против, но статические разряды после песчаных бурь забьют любой сигнал. А передатчики статика закорачивает. Знаете ли, это уже пробовали, но Арракис строг к приборам. К тому же, когда червь вышел на охоту, много времени не остается. Чаще всего не больше пятнадцати или двадцати минут.
— И что же вы посоветуете? — спросил герцог.
— Вам нужен мой совет?
— Да, совет планетолога.
— И вы последуете ему?
— Если он будет разумным.
— Очень хорошо, милорд. Никогда не путешествуйте в одиночку.
— А если отряд разметала буря и ты вынужден идти на посадку? — спросил Холлек. — Что-нибудь сделать можно?
— Что-нибудь можно сделать всегда, — ответил Кайнс.
— А что сделаете вы? — спросил Пол.
Кайнс сурово глянул на мальчика, вновь перевел взгляд на герцога:
— Я проверю, цел ли конденскостюм. Там, где червь не достанет, в скалах, я бы остался у аппарата. В открытых песках я постараюсь немедленно отойти от машины, подальше и побыстрее. Достаточно километра, а потом укроюсь под балахоном. Червю достанется аппарат, но он, может быть, минует меня.
— А потом? — спросил Холлек.
— Надо подождать, пока червь не уберется восвояси. — Пожал плечами Кайнс.
— И это все? — спросил Пол.
— Когда червь удалился, можно попробовать уйти из этого места, — продолжил Кайнс. — Идти надо тихо, избегать гремящих песков, приливов в пылевых котловинах — прямо к ближайшим скалам. Их много. Так что можно и добраться.
— Гремящие пески, что это? — переспросил Холлек.
— Определенное состояние песка при уплотнении, — ответил Кайнс. — Легкий шажок по ним отзывается барабанным боем. Черви никогда не пропускают такого.
— А приливы в пылевых котловинах? — продолжил герцог.
— Котловины — это такие углубления в пустыне, столетия заполняемые пылью. Некоторые настолько велики, что в них есть и течения и приливы. Они поглотят любого, кто по неосторожности вступит в них.