— Известно, что мы отступали в эту сторону, — промолвил Хават.
— Охотник никогда не должен забывать, что и на него может отыскаться охотник, — сказал фримен. — Поглядите на противоположную сторону котловины, вы что-то увидите.
Прошло немного времени.
Кое-кто из людей Хавата пошевелился, ворча.
— Будьте безмолвны, как перепуганная дичь, — свистящим шепотом проговорил фримен.
Хават различал около утеса напротив какое-то шевеление, что-то бурое двигалось по бурому песку.
— Мой маленький друг отнес сообщение, — шепнул фримен, — он хороший вестник и ночью и днем. Мне было бы жаль потерять такого.
Там, за впадиной, все замерло, и на простиравшихся впереди четырех-пяти километрах песчаной равнины теперь не было ничего, только под напором усиливающейся жары подрагивал воздух, колоннами восходя кверху.
— А теперь полнейшее молчание, — шепнул в сторону фримен.
Из ущелья в утесе напротив чередой показались фигуры и, пыля, направились прямо через впадину. Хавату они показались фрименами, только какими-то очень уж неуклюжими. Он насчитал в этой цепочке шестерых человек, тяжело ступающих по песку.
Негромкое «твох-твох» раздалось откуда-то справа. Аппарат выпрыгнул из-за скалы прямо над головой… топтер Атридесов, наспех перекрашенный в боевые цвета барона. Топтер нырнул к людям, пересекавшим котловину.
Цепочка идущих замерла на гребне дюны, дрогнула.
Описав крутую петлю, топтер, подняв пыль, плюхнулся в песок перед фрименами. Из топтера вынырнуло пятеро, Хават успел заметить вокруг них легкое подрагивание щитов против пыли, угадать жесткую уверенность сардаукаров.
— Эй-х-х-х! Снова эти дурацкие щиты, — прошептал фримен, что сидел рядом с Хаватом. Он поглядел на юг, где скал вокруг котловины не было.
— Это сардаукары, — шепнул Хават.
— Хорошо.
Сардаукары приближались к поджидавшей группе фрименов, охватывая их полукольцом. На обнаженных лезвиях поблескивало солнце. Фримены стояли тесно, явно не проявляя беспокойства. И вдруг песок там, где были обе группы, словно вскипел, из поднявшегося облака выбежали фримены, вот они уже у топтера, вот и в нем. Но там, где сошлись бойцы, на гребне дюны, пыль мешала видеть происходящее.
Наконец пыль улеглась. Стояли только фримены.
— Они оставили в топтере только троих, — сказал фримен, сидевший возле Хавата. — Удачно вышло, похоже, аппарат мы сумели захватить неповрежденным.
За спиной Хавата кто-то из его людей выдохнул:
— Ведь это были сардаукары!
— Ты заметил, как лихо они бились? — спросил фримен.
Хават глубоко вздохнул. Пахло раскаленной пылью, было жарко и сухо. Голосом сухим, под-стать всей этой суши, он ответил:
— Действительно здорово, на самом деле.
Захваченный топтер, резко взмахнув крыльями, взмыл вверх, по пологой дуге забирая на юг, на лету полусложив крылья.
«Значит, эти фримены умеют управляться и с топтерами», — подумал Хават.
На дальней дюне фримен замахал квадратным зеленым платком: раз, другой.
— Летит еще один! — рявкнул фримен рядом с Хаватом. — Будьте наготове. Я надеюсь, что мы отправимся дальше без новых неудобств.
«Ничего себе неудобства», — подумал Хават.
На его глазах с запада, с высоты, два топтера стремительно снижались на тот пятачок песка, откуда вдруг исчезли фримены. Только восемь синих пятен — тел сардаукаров — осталось распростертыми в месте событий.
Над головой Хавата из-за утеса выскользнул еще один топтер. Ментат судорожно втянул воздух при виде большого транспорта. Аппарат медленно взмахивал огромными крыльями — гигантская птица, с трудом возвращающаяся в гнездо.
Вдали один из снижающихся топтеров пурпурным карандашом полоснул по песку, вздымая шлейф пыли.
— Трусы! — выдохнул фримен возле Хавата.
Транспорт направился к синим пятнам тел. Широко расправив крылья, топтер забил ими, тормозя в воздухе.
Неожиданный металлический блеск на юге привлек внимание Хавата. Оттуда, сложив крылья, пикировал топтер, струи двигателей его золотом отливали на темном серебристо-сером небе. Словно стрела, несся он к транспорту, щит на котором был выключен, — вокруг стреляли из лазеружей. И врезался прямо в него.
Рев огня потряс котловину, со скал посыпались камни. Там, где только что был транспорт и два топтера, взметнулся гейзер огня, и он поглотил все…
И тут невиданным медленным дождем на песок, на скалы перед ними посыпались синие мундиры барона, падение замедляли гравипоплавки. В какое-то мгновение Хават успел рассмотреть перекошенные боевой яростью лица сардаукаров. Все были без щитов: в одной руке нож, в другой станнер.
Брошенный нож ударил в горло соседа Хавата. Фримен упал ниц. Хават успел только вытащить нож, когда ампула станнера повергла его в беспамятство.
***
Муад'Диб действительно мог видеть будущее, но вы должны понимать ограниченность его дара. Взять зрение. У вас есть глаза, но в темноте они бесполезны. Если вы на дне ущелья, то увидите лишь его стенки. Так и Муад'Диб не всегда по собственному желанию мог заглянуть в таинственные края. Он говорит нам, что пророчество, даже одно слово в нем, может полностью изменить все будущее. Он говорит нам: мы воспринимаем время как широкий путь, но когда пойдешь по нему, оказывается, что время — узкая дверь. Он всегда отвергал искушение ясным, безопасным грядущим, предупреждая: такая дорога ведет к застою.
Когда из тьмы над ними выскользнули орнитоптеры, Пол схватил мать за руку и выпалил:
— Не шевелись.
Но, разглядев в свете лун, как передовой орнитоптер, тормозя, складывал крылья, заметив за стеклом кабины руки, движущиеся над пультом, он проговорил:
— Это Айдахо.
Аппарат и следовавшие за ним садились в котловину, как птицы в гнездо. Айдахо выскочил из своего топтера и бросился к ним, не успела еще осесть пыль. За ним следовали двое в длинных фрименских одеяниях. Одного Пол узнал — высокого светлобородого Кайнса.
— Сюда! — позвал Кайнс, поворачивая налево. За спиной Кайнса фримены набрасывали на свои топтеры тканевые чехлы, эскадрилья превратилась в цепь невысоких дюн.
Айдахо подчеркнуто вытянулся перед Полом, приветствуя его:
— Милорд, у фрименов есть поблизости временное убежище, где…
— А что творится там?
Пол указал на сумятицу над дальним утесом: струи двигателей, лучи лазеружей, хлещущие пустыню.
Редкая гостья, улыбка появилась на круглом спокойном лице Айдахо.
— Милорд, сир, я оставил им небольшой сюр…
Ослепительно белая вспышка вдруг озарила пустыню, словно солнечными лучами, выгравировав их тени на скалах. Схватив Пола за руку, Джессику за плечо, Айдахо подтолкнул их вниз со склона, на дно котловины. Они простерлись на песке, громом прокатил над ними взрыв. Ударная волна сотрясла вершины скал, откуда они недавно спустились. Айдахо сел, стряхивая с себя песок.
— Надеюсь, это не фамильное ядерное оружие, — сказала Джессика. — Я думала…
— Ты оставил там щит, — сказал Пол.
— Большой, и еще включил его на полную силу, — ответил Айдахо. — Кто-то попал в него из лазеружья и… — он пожал плечами.
— Субатомный взрыв, — заметила Джессика, — опасное оружие.
— Это не оружие, миледи, — защита. Теперь это отребье подумает, прежде чем снова пустить в ход лазеружья.
Над головами их выросли фигуры фрименов с орнитоптеров. Один тихо позвал:
— Скорее в укрытие, друзья.
Пол поднялся на ноги, Айдахо помог подняться Джессике.
— Взрыв привлечет их внимание, сир, — сказал Айдахо.
«Сир», — подумал Пол.
Это слово странно звучало применительно к нему. «Сир» — это всегда был отец.
На момент сила предвиденья коснулась его, он почувствовал вновь первобытное самосознание расы, толкающее людей вселенной к хаосу. Видение это потрясло его, и он последовал за Айдахо вдоль края котловины к скальному выступу. Фримены прокапывали вглубь ход своими уплотнителями.
— Разрешите взять ваш ранец, сир? — осведомился Айдахо.
— Он легкий, Дункан, — ответил Пол.
— У вас нет щита на теле, — продолжал Айдахо, — наденьте мой… — он глянул на дальний утес. — Едва ли, впрочем, они осмелятся снова палить из лазеружей.
— Прибереги свой щит для себя самого, Дункан. Твоя правая рука защищает меня лучше собственного щита.
Джессика почувствовала, какой эффект произвела похвала, как Айдахо подвинулся ближе к Полу, и подумала: «Уверенной рукой будет сын мой управлять своими людьми».
Фримен отодвинул камень, прикрывавший вход в пустынную базу туземцев. Вход накрыли сверху маскировочным полотном.
— Сюда, — показал один из фрименов, они последовали за ним во тьму по каменным ступеням.
Свет лун за спиной маскировочное полотно не пропускало. Впереди засветился тусклый зеленый огонек, освещая ступени и стены, уходящий налево коридор. Их обступили фримены в длинных одеяниях, все стремились вниз. Обогнув угол, они оказались перед новым, уходящим вниз коридором, приведшим их в пещеру с неровными стенками.
Перед ними оказался Кайнс, капюшон его джуббы был отброшен назад. Расстегнутый ворот конденскостюма поблескивал в зеленоватом свете. Длинные волосы и борода спутаны. Синие глаза без белков темнели под густыми бровями.
Завидев их, Кайнс удивился самому себе: «Зачем я им помогаю? Опаснее этого я не предпринимал ничего в жизни. Я могу погибнуть вместе с ними».
А потом он глянул прямо на Пола: перед ним был мальчик, только что облекшийся в мантию мужа, прячущий горе, прячущий все, кроме нового для себя герцогского достоинства. И Кайнс в этот момент понял, что герцогство еще существует, пусть в лице одного этого юнца, — и его следует принимать всерьез.
Джессика оглядела подземный зал так, как подобает Бинэ Гессерит… Лаборатория, совсем не военная, набитая всякими старомодными приборами, — сплошь углы и плоскости.