— Одна из тех императорских экологических испытательных станций, которые были нужны моему отцу, — заметил Пол.
«Нужны его отцу», — отметил про себя Кайнс. И вновь удивился самому себе: «Разве это не глупость — помогать им, беглецам? Зачем это мне? Насколько проще было бы взять их сейчас, купить ими доверие Харконненов».
Пол последовал примеру матери, в гестальт-озарении он изучал комнату: рабочий стол у стены из голубого камня. На нем приборы, светящиеся циферблаты, металлическая координатная сетка Гриденса, над ней клубился газ. Запах озона наполнял помещение.
Кто-то из фрименов зашел за угол, откуда немедленно донеслись новые звуки: покашливание двигателя, шелест приводящих ремней, постукивание редукторов.
Глянув в конец зала, Пол увидел у стенки штабель клеток с крошечными животными.
— Ты правильно понял, где мы, — сказал Кайнс, — а теперь скажи, для чего ты использовал бы это место, Пол Атридес?
— Чтобы сделать планету пригодной для людей, — сказал Пол.
«Быть может, поэтому я и помогаю им», — вздохнул про себя Кайнс.
Звуки машин резко затихли, в тиши раздалось тоненькое попискивание зверьков в клетках, внезапно затихших, словно в смущении.
Пол перевел глаза на клетки, различил в них животных — летучих мышей с коричневыми крыльями. Через все клетки от стены тянулась автоматическая кормушка.
Откуда-то из потайного уголка подземного зала выскочил фримен и сказал Кайнсу:
— Лайет, генератор поля не работает. Я не могу обеспечить маскировку от детекторов близости.
— Ты можешь починить его? — спросил Кайнс.
— Не так быстро… запасные части… — пожал плечами тот.
— Тогда, — ответил Кайнс, — придется обойтись без машин. Выведите на поверхность воздухозаборник ручного насоса.
— Будет исполнено, — тот поспешил прочь. Кайнс обернулся к Полу:
— Ты дал хороший ответ.
Голос его звучал непринужденно, голос короля, человека, привыкшего повелевать. И Джессика не пропустила мимо ушей это обращение — Лайет. Значит, Лайет — вторая сущность одомашненного планетолога, его имя среди фрименов.
— Мы бесконечно благодарны вам, доктор Кайнс, за помощь, — сказала она.
— М-м-м, посмотрим, — ответил Кайнс, кивая одному из своих людей — Кофе со специей в мои апартаменты, Шамир.
— Сию минуту, Лайет.
Кайнс показал на проем под аркой в боковой стенке зала: не угодно ли?
Соглашаясь, Джессика позволила себе королевский кивок. Она видела, как Пол жестом приказал Айдахо поставить у дверей часовых.
Проход через два шага заканчивался тяжелой дверью, за которой был квадратный кабинет, освещенный золотистыми светошарами. Входя, Джессика провела рукой по двери и с удивлением признала в ней пласталь.
Войдя в комнату, Пол уронил ранец. Он слыхал, как дверь позади него затворилась, осмотрелся — длина стенок метров в восемь, они из природного камня цвета карри, справа в них утоплены металлические шкафы. Центр комнаты занимал низкий стол с крышкой молочно-белого стекла, в котором вздувались желтые пузыри.
Обойдя Пола, Кайнс предложил кресло Джессике. Она села, приметив, как сын оглядывает комнату.
Пол, стоя, запечатлевал комнату, легкий сквознячок намекнул ему, что за шкафами есть потайной выход.
— Садись, Пол Атридес, — сказал Кайнс.
«Он словно боится произнести мой титул», — подумал Пол, принимая предложение. Но молчал, глядя как усаживался Кайнс.
— Вы угадали, из Арракиса действительно можно сделать рай, — начал Кайнс, — но, вы знаете, Империя посылает сюда лишь своих носатых головорезов да разработчиков месторождений специи.
Пол поднял большой палец с герцогской печатью:
— Видишь это кольцо?
— Да.
— Ты знаешь, что оно означает?
Резко обернувшись, Джессика глядела на сына.
— Твой отец лежит бездыханным в развалинах Арракейна, — произнес Кайнс, — теоретически ты — герцог.
— Я солдат Империи, — отвечал Пол, — значит, теоретически, один из головорезов.
Лицо Кайнса потемнело:
— Даже когда сардаукары топчут труп твоего отца?
— Сардаукары — это одно, законный источник моей власти — другое, — ответил Пол.
— Арракис сам решит, кому носить здесь мантию вождя, — ответил Кайнс.
Глядя на него, Джессика подумала: «В этом человеке видна сталь, его не стоит выводить из себя. Пол рискнул на опасный шаг».
Пол ответил:
— Сардаукары на Арракисе — это просто мера того, как наш обожаемый император боялся моего отца. А теперь я заставлю падишах-императора бояться…
— Парень, — сказал Кайнс, — есть вещи, которые…
— Следует впредь обращаться ко мне «сир» или «милорд».
«Благородно», — подумала Джессика.
Кайнс глядел на Пола, и Джессика заметила, что в глазах планетолога поблескивала восхищенная добрая усмешка.
— Сир, — произнес Кайнс.
— Мое существование мешает императору, я мешаю всем, кто захочет делить Арракис как трофей. И пока я жив, я буду мешать им… словно кость в горле, пока они не сдохнут от удушья.
— Слова, — произнес Кайнс.
Пол поглядел на него, а потом сказал:
— У вас здесь есть легенда о Лисан-аль-Гаибе, голосе извне, что поведет фрименов в рай. У ваших людей…
— Суеверие, — перебил его Кайнс.
— Может быть, — согласился Пол, — а может, и нет. У суеверий иногда бывают странные корни и еще более странные следствия.
— У вас есть план, — сказал Кайнс, — это мне по крайней мере, ясно… сир.
— Могли бы ваши фримены предоставить мне доказательства того, что сардаукары орудовали в мундирах барона?
— Такое вполне вероятно.
— Император вновь вернет здесь власть Харконненам, — может быть, сюда назначат Тварь Раббана. Пусть. Раз он, император, увяз в этом деле по уши, пусть считается с возможностью объявления Протеста Благородных Ландсрааду. Пусть он ответит, где…
— Пол! — одернула его Джессика.
— Если Верховный Совет Ландсраада примет это дело к рассмотрению, итог может быть лишь один, — ответил Кайнс, — всеобщая война Домов с Империей.
— Хаос, — сказала Джессика.
— Но я изложу свое дело императору, — сказал Пол, — и предложу ему альтернативу хаосу.
Джессика сухо проговорила:
— Шантаж.
— Один из инструментов государственной власти, как ты сама говорила, — ответил Пол с заметной для Джессики горечью в голосе. — У императора нет сыновей, только дочери…
— Метишь на трон? — спросила Джессика.
— Император не станет рисковать, — сказал Пол, — иначе Империя рухнет в тотальной войне. Испепеление планеты, всюду хаос… он не пойдет на это.
— Ты затеял отчаянную игру, — сказал Кайнс.
— Чего больше всего опасаются Великие Дома Ландсраада? — спросил Пол. — Именно того, что происходит на этой планете… Того, что сардаукары станут душить их поодиночке. Поэтому и существует Ландсраад. В этом основа Великой Конвенции. Только объединившись, они могут противостоять Империи.
— Но они…
— Они боятся именно этого, — подчеркнул Пол. — Арракис превратится в тревожный крик. Каждый будет видеть свою судьбу в участи моего отца, — отбитой от стада и зарезанной овцы.
Кайнс поглядел на Джессику:
— Его план сработает?
— Я не ментат, — ответила Джессика.
— Но вы же из Дочерей Гессера.
Она оценивающе глянула на него и сказала:
— В этом плане есть и сильные и уязвимые места… как и у любого плана на подобной стадии. Вообще, успех зависит столько же от замысла, сколько от исполнения.
— «Закон есть предельный случай науки», — процитировал Пол. — Эти слова написаны над дверью императора. Я хочу показать ему силу закона.
— Но я не уверен, что могу доверять замыслившему этот план, — сказал Кайнс. — У Арракиса собственные планы, мы…
— С высоты трона, — промолвил Пол, — я могу сделать рай из Арракиса мановением руки. Такой монетой я отплачу вам за поддержку.
Кайнс застыл:
— Моя преданность не продается, сир.
Пол поглядел на него через стол, встретив холодный яростный взгляд синих в синем глаз на бородатом властном лице. Жесткая улыбка коснулась губ Пола, он произнес:
— Хорошо сказано, прошу прощения.
Встретив взгляд Пола, Кайнс ответил:
— Ни один Харконнен ни разу не признал собственной ошибки. Быть может, ты и отличаешься от них, Атридес.
— Скорей всего, это просто порок их воспитания, — ответил Пол, — ты говоришь, что не продаешься… только, думаю, у меня найдется такая монета, которая тебе подойдет. За твою преданность я предлагаю тебе собственную… целиком.
«Эта искренность сына характерна для Атридесов, — думала Джессика. — И у него есть это громадное достоинство, граничащее с наивностью, но какая в ней на самом деле кроется сила!»
Она заметила, что слова Пола потрясли Кайнса.
— Чепуха, — пробормотал Кайнс, — ты просто мальчишка и…
— Я — герцог, — сказал Пол, — и я — Атридес. Никто из нашей семьи не нарушал такой клятвы.
Кайнс глотнул.
— И когда я говорю «целиком», — сказал Пол, — я имею в виду — полностью. Если нужно будет, я отдам за тебя жизнь.
— Сир! — вырвалось у Кайнса, но Джессика видела теперь, что говорит он не с мальчиком пятнадцати лет, но с мужчиной, высшим. Теперь это слово в устах Кайнса обрело истинное значение.
«Сейчас он отдал бы жизнь за Пола, — подумала она, — и как у Атридесов получается это так легко и быстро?»
— Я понимаю, — сказал Кайнс, — но Харкон…
Дверь за спиной Пола распахнулась. Он вихрем обернулся… лицом к битве — крикам, звону стали, восковым искаженным физиономиям в коридоре.
Вместе с матерью Пол метнулся к двери. Айдахо прикрывал проход; мерцал щит, виднелись налитые кровью глаза, вздымались руки, мечи тщетно обрушивались на щит, озарившись красным огнем выстрела, щит отразил пулю станнера. Клинки Айдахо то и дело высовывались из щита, мелькали вперед и назад, кровь капала с них.
Потом Кайнс оказался рядом с Полом, вдвоем они всей силой навалились на дверь. Пол успел в последний раз бросить взгляд на Айдахо, перед которым роились мундиры Харконненов, на его резкие рассчитанные выпады, черные козлиные волосы, в которых вдруг расцвел алый цветок смерти. Дверь закрылась, Кайнс с лязгом набрасывал болты.