– Сим посылаю вас распространять ясность мысли и развивать способности человеческого мозга.
В конце каждой речи обязательно звучала фраза «Мозг человека свят» – уступка участвующим в церемонии батлерианцам.
Когда церемония завершилась, к Гилберту пришел Драйго Роджет. Он снял одеяние выпускника, все украшения оставил в своей комнате и теперь был в строгом черном комбинезоне. Он церемонно поклонился.
– Я пришел поблагодарить вас за науку, директор. Вы дали мне возможность, что я никогда не забуду.
– Я хотел бы, чтобы ты остался с нами, Драйго. Более перспективного наставника я себе не представляю. Ты сделал бы хорошую карьеру в нашей школе, возможно, занял бы мое место. Ты ведь знаешь, я не вечен.
На самом деле физически Гилберт был способен прожить еще не одно столетие, но время поджимало. Вскоре ему придется покинуть школу и примерить новую личность. Прошло слишком много времени, он не может вечно изображать дряхлость, даже с учетом действия меланжа.
– Я мог бы, сэр, но меня ждет вся империя. Я думаю, моя судьба там.
Гилберт неохотно кивнул.
– В таком случае желаю удачи. Надеюсь, мы еще встретимся.
Гилберт стоял на плавучем поле, подняв руку в знак прощания: шаттл, на котором отбывал Драйго Роджет и другие пассажиры, готовился к взлету. Черноволосый Драйго сидел у иллюминатора и очевидно не видел наставника. Вскоре под мерную, неслышную вибрацию генераторов силового поля белый аппарат начал быстро подниматься, превратился в точку в небе и бесследно исчез.
Гилберт был опечален этим отъездом, но одновременно испытывал радость и гордость за своего лучшего ученика. Он написал длинное рекомендательное письмо, с ним Драйго без труда найдет достойное место в одном из благородных семейств, а то и при императорском дворе. Жизнь нового ментата с такими квалификацией и честолюбием, несомненно, будет интересной. У него большой потенциал.
Вокруг поля рабочие сбрасывали с барж в мелкую воду болотистого озера большие камни, строя мол: порт для приема шаттлов расширялся. Грохот космического транспорта потревожил крупных обитателей болота, и теперь они нападали на плавучее поле, пытаясь уничтожить его. В результате Гилберт приказал передвинуть поле на более мелкую воду и защитить от нападений.
В дикой местности, окружавшей школу, оставалось много загадок: в мутной воде и рядом с ней жили твари, которых никогда прежде не видели натуралисты. Гилберт предпочитал, чтобы так и оставалось: неизвестная опасность требует постоянной готовности и умения приспосабливаться, а также развитого интеллекта, иначе не выжить. Эразм не раз демонстрировал, что обдуманные рискованные решения расширяют мыслительные способности…
Вернувшись в свой кабинет, надежно заперев дверь и опустив жалюзи, Гилберт поговорил с мерцающей сферой памяти. За долгое время он научился замечать тончайшие перемены в настроении робота, и сфера сегодня выглядела странно, стала чуть светлее. Он истолковал это как признак тревоги.
– Теперь, когда выпускники улетели, ты можешь создать мне новое тело, – сказал Эразм. – Я могу во всем тебе помочь. Я уже запланировал множество новых тестов и экспериментов, которые увеличат наши знания о поведении человека.
– Для чьей пользы?
– Знания полезны сами по себе.
Гилберт понимал, что у него иссякли все предлоги для отказа учителю в его желании, но пока это все равно было невозможно.
– У меня нет нужных материалов.
– Я верю в твою изобретательность.
Гилберт вздохнул.
– Сделаю, что могу, но это сложно и опасно.
– И ужасно медленно.
Директор откинулся в кресле, испытывая тревогу и печаль. Как бы он ни относился к тому, что робот делал с испытуемыми людьми, Гилберт понимал, что без учителя ему одиноко. И ведь в самый решающий момент битвы при Коррине, когда казалось, что мыслящие машины вот-вот нанесут поражение Армии Человечества, Эразм сорвал атаку роботов, чтобы спасти его от верной смерти – его, всего-навсего человека.
Гилберт покачал головой.
– Сегодня улетел Драйго Роджет. За эти годы мы сблизились, но он не захотел остаться.
– Понимаю, – сказал Эразм. – Он был твоим любимым учеником, как ты в свое время был моим.
– Было очень радостно учить его. Он лучший из новых ментатов.
– Я хорошо это понимаю, хотя не уверен, что наши ментаты приняли в конфликте верную сторону. В некотором смысле мы подкрепляем утверждение батлерианцев, что мыслящие машины не нужны. – Робот обожал распространять тайные знания. – Батлерианцы подобны луддитам из древней истории, мыслителям-прихожанам на Старой Земле в Англии девятнадцатого века по древнему календарю. Эти узколобые мятежники винили в своих финансовых затруднениях появившиеся на фабриках более производительные машины. Буйствующие толпы разбивали машины, ожидая, что это вернет процветание. Не получилось.
Сфера памяти засветилась ярче.
– Я считаю, что суеверия и страх порабощают человечество больше, чем когда-то Омниус. Вместо того чтобы страдать под игом мыслящих машин, вы страдаете от варваров-людей. Технический прогресс не удастся сдерживать вечно.
– Но если не притворяться, что мы служим целям батлерианцев, они уничтожат школу, – сказал Гилберт. Теперь он видел, что чем яростнее красноречие робота, тем ярче светится сфера. Сначала она была светло-оранжевой, теперь приобрела цвет темной меди. – Что ты с собой сделал?
Словно захваченная врасплох, сфера вернулась к исходному цвету, потом продемонстрировала целую последовательность смены красок.
– Мне было очень скучно в шкафу, и я слегка изменил внешнее программирование. Это способ сохранять «здравый рассудок» – в моем нынешнем синтезированном виде. Пожалуйста, пойми: у меня мало возможностей для личного роста.
Гилберт гадал, есть ли у него основания для беспокойства.
– Я постараюсь найти для тебя аппарат для передвижения, по крайней мере временно, но нужно будет строго следить, чтобы тебя не обнаружили.
– Может, я смогу охотиться на диких существ? Выпусти меня в поля вокруг болота, и я стану заниматься изучением животных, чтобы дополнить данные о людях.
– Интересная мысль, но я еще не готов отпустить тебя. Прежде всего, откуда мне знать, что ты не попытаешься возродить империю мыслящих машин?
Робот изобразил смех.
– Зачем мне новый сверхмозг? Омниус создал не меньше проблем, чем люди. Как ты думаешь, почему я научил тебя быть ментатом? Чтобы показать, что человек может быть чем-то большим, чем считалось прежде. То же справедливо и в отношении мыслящих машин. В будущем нам следует сосуществовать с человеком, создать партнерство машин и людей.
Гилберт ответил:
– Правильнее «людей и машин», именно в таком порядке. С людьми во главе.
Эразм несколько мгновений молчал.
– Вопрос мировоззрения. Однако не забудь: без меня ты ничто.
– Нам нужно поддерживать друг друга, – с мягкой улыбкой произнес Гилберт.
Я не боюсь использовать имеющееся у меня оружие – а информация может быть самым смертоносным оружием.
Когда Драйго Роджет, закончив длительное и дорогостоящее обучение, вернулся на Колхар, Джозеф Венпорт встретил его, как героя.
Начинающий ментат был в черной мантии и черных брюках. Он вышел из шаттла и стоял, мигая, на ярком солнце, глядя на башни космопорта, на административные здания флота и на большие угловатые постройки, в которых создавались машины. Джозеф и небольшая группа встречающих промчались по полю в гудящем наземном экипаже. Когда они вышли, Драйго подошел и коротко поклонился своему благодетелю.
– Ваш план сработал превосходно, сэр.
Джозеф энергично пожал ему руку, потом отступил и осмотрел Драйго с головы до ног.
– Ты изменился. Выглядишь гораздо более… напряженным.
Это прозвучало как комплимент.
Драйго слабо кивнул.
– И сосредоточенным. Становление ментата – долгий и трудный процесс, но вы не пожалеете о своем вложении.
Джозеф не мог не улыбнуться.
– Ты один из первых кандидатов, направленных нами в школу. Надеемся, что скоро к тебе присоединятся другие. «Венхолдз» нуждается в искусных ментатах.
Он собирался использовать их для контроля за банковскими операциями на разных планетах; дочерняя фирма «Комбайнд мерчантайлз» тоже вела обширные расчеты.
Джозеф проверил много молодых кандидатов на обучение в школе ментатов, Сиоба проводила с ними подробные собеседования. Когда лучшие кандидатуры были отобраны, перед отправкой учеников на Лампадас начальник службы безопасности Экбир создал для них совершенно новые личности и семейные истории, чтобы настырные и любопытные батлерианцы не заподозрили, кто их послал. Школа ментатов была слишком тесно связана с Манфордом Торондо и его варварами, и Джозеф не удивился бы, если бы школа отвергла присланных им кандидатов. «Венхолдз» тайно оплачивала их обучение – а ученики по соображениям безопасности не знали друг друга.
– Значит, я первый? – спросил Драйго. – Приятно это сознавать.
– За тобой последуют многие, – сказал Джозеф. – Завтра мы с Сиобой начнем знакомить тебя с работой, которую ты будешь для нас выполнять.
Двое стояли на поле, уставленном баками; свет отражался от емкостей, заполненных газообразным меланжем. Драйго с большим интересом разглядывал фигуры мутантов-кандидатов в навигаторы. Прежде Джозеф скрывал от него эту деятельность.
– Спасибо, что показали мне все это, директор Венпорт.
Джозеф пожал плечами.
– Ментат, не владеющий полным объемом данных, бесполезен.
К ним присоединилась его жена в строгом деловом костюме, ее длинные волосы скрывал шарф. Они с Нормой Ценвой вернулись из необычного внезапного путешествия на Россак; Джозеф был недоволен, что они поделились с орденом сестер закрытой информацией «Венхолдз», но и Норма, и Сиоба, не говоря уж о двух дочерях Джозефа, были неразрывно связаны с этими женщинами, и он понимал, что разорвать этот союз он не сможет.