Испытание почти закончилось. Посмотрев наверх, Валя поняла, что с серого неба вот-вот хлынет дождь. Она пошла быстрее, опередив Доротею, и даже Анна ускорила шаг, потому что не хотела остаться одна.
– Хочу добраться до горячих источников, – сказала Валя. – Там можно соорудить шалаш.
– Ты знаешь сестру Ингрид? – спросила Доротея, пробираясь сквозь подлесок и убирая с пути покрытый слизью лист папоротника. – Я встретила ее на Лампадасе и рекомендовала принять к нам, на Россак. Я встревожена: она как сквозь землю провалилась.
– Звучит выразительно. – Валя старалась говорить искренне, чтобы в голосе не чувствовалось фальши: прослужив несколько лет при дворе императора, Доротея умела видеть ложь. – Вероятно, сейчас ее уже нашли.
– Я рада, что она не пошла с нами, – сказала Анна и сошла с тропы, чтобы разглядеть вереницу колючих грибов.
Валя услышала треск, увидела стремительно приближающееся к ним животное, которое, казалось, стелилось по земле. Анна закричала.
Даже не переглянувшись, Валя и Доротея встали между Анной и животным, приняв защитную стойку с низко расположенным центром тяжести. Клыкастый косматый зверь прорвался сквозь подлесок между лавовыми булыжниками и бросился к ним. Лапы его ходили как поршни.
В самый последний миг Валя стремительно отскочила и пнула животное, ошеломив его и опрокинув на бок. После многих лет тренировок с Гриффином боевые рефлексы проснулись сами собой. Доротея увела Анну в безопасность, а Валя напрыгнула на животное и ударила с такой силой, что сломала шею; кровь хлынула из пасти и ноздрей зверя. Даже серьезно раненный, он старался встать, но ноги под ним подогнулись, и он упал замертво.
Почти не запыхавшаяся Валя посмотрела на испуганную Анну.
– Ты всегда будешь в безопасности, если будешь знать, как защищаться. Разве это не полезно для сестры императора?
Молодая женщина кивнула, все еще не в силах вымолвить ни слова.
Доротея смотрела на Валю тоже с некоторым испугом.
– Где ты научилась так сражаться? Я заметила приемы, которым не учат в ордене.
– Мы с братом учили друг друга. – Валя отряхнулась и заговорила деловито: – Поблизости могут быть еще звери, погода не обещает ничего хорошего. Не думаю, что стоит идти к горячим источникам. Пошли в школу.
И словно по сигналу, земля задрожала и расступилась, расшвыряв черную лаву; образовалась щель, из нее ударил столб пара и появился тонкий, но быстрый ручеек лавы; она текла в джунгли, поджигая растения.
– Согласна, – сказала Доротея. – Можно добраться до основания утеса и вернуться вдоль него.
Анна Коррино не жаловалась.
Доротея пошла первой. Она углубилась в джунгли, сойдя с тропы. Валя чувствовала, что почва под ногами колеблется. Из земли со свистом выходил раскаленный газ, и Валя быстрее потащила за собой Анну, пробиваясь через заросли и спотыкаясь на неровной поверхности.
Они выбрались из вулканической зоны и отыскали едва заметную, скорее всего звериную, тропу. Валя и Доротея нашли несколько просветов в джунглях и сориентировались; они решили, что к ночи вернутся к пещерному городу. Нашли подножие утеса и пошли вдоль него, пробиваясь через подлесок. Дождь не шел удивительно долго, но потом хлынул – проливной; Анна сгорбилась и жалобно смотрела под ноги. А вот Вале такая погода напоминала ласковые порывы ветерка на Ланкивейле.
Впереди вскрикнула Доротея; Валя и Анна побежали к ней. Старшая сестра смотрела на жуткие останки – явно человеческие кости и череп; с кустов свисали обрывки синего платья послушницы. У Вали упало сердце.
– Это Ингрид, – со слезами воскликнула Доротея. – Я знала, что с ней что-то случилось.
Она извлекла из окровавленных костей тонкую золотую цепочку. Валя узнала амулет с символом батлерианского движения – кулаком, сжимающим стилизованную шестерню.
Подняв голову, Валя сквозь дождь увидела, что они уже близко от заселенных туннелей. Они с Ракеллой унесли тело в джунгли гораздо дальше от тропы, но, должно быть, хищники притащили его обратно.
К счастью, Анна, борясь с тошнотой, произнесла необходимые слова:
– Бедная Ингрид, должно быть, упала с утеса. Звери притащили ее сюда и съели!
Черты Доротеи заострились, словно их наточили на точильном камне.
– Но как она могла упасть с утеса? На нее это не похоже. Она всегда крепко держалась.
Доротея вытерла лицо, смоченное слезами и дождем, и посмотрела вверх.
– Нам следует унести останки или оставить здесь? – спросила Анна. Она явно не хотела их касаться.
Валя сохраняла хладнокровие; она знала, что нужно сказать.
– По обычаю ордена тело нужно оставить здесь, чтобы природа взяла свое.
Сжимая цепочку в руке, Доротея медленно пошла прочь от ужасного места, словно тело ее почти не слушалось. Валя подошла к ней и обняла.
– Я знаю, она была твоим другом.
Но, утешая старшую сестру, она заметила на лице Анны вспышку ревности. Однако Вале нужно было оставаться рядом с Доротеей, чтобы та не задавала лишних вопросов.
Человек умеет бегать быстро и далеко, но от себя ему не убежать.
Небо на Арракисе всегда ясное и сухое, как пустыня; оно оливково-зеленое с полосами вездесущей пыли.
Сегодня дует легкий ветерок, и метеорологические станции не предсказывают бурю, поэтому командир группы разрешил Вориану Атрейдесу управлять разведывательным летательным аппаратом, пока «Венхолдз» продолжает собирать пряность в долине.
Хотя седой старый Калбир в кабине несколько раз проверял знания Вори, он все равно обращался с ним как с новичком: проследил, все ли Вориан проверил перед полетом, велел следить за мощными термальными потоками и опасался неожиданных локализованных циклонов.
– Нельзя недооценивать Арракиса, молодой человек, ведь эта планета к вам совершенно равнодушна.
Вори пообещал быть осторожным и вылетел, наблюдая за переменами в небе и за легкой рябью песка, предвещавшей приближение песчаных червей. Это был его третий одиночный разведочный полет за неделю, и он трезво оценивал свои возможности.
На рассвете разведчики обнаружили богатые пряностью пески в середине долины, окруженной скалами. Долина была большая, но не настолько, чтобы там могли поселиться гигантские существа; впрочем, сильная вибрация, вызванная работой тяжелых механизмов, обязательно привлечет их внимание. К счастью, в долину вел единственный узкий проход через скалы, так что они точно знали, откуда придет червь.
Пока экскаватор шел по открытым пескам долины, изредка приближаясь к скалам, Вори повел свой аппарат по широкой дуге, кружа от горизонта до горизонта, высматривая признаки появления червя. В патруле он всегда был очень внимателен, но в этот раз ему казалось, что у рабочих будет больше времени для сбора урожая. Долина в скалах представляла собой природную крепость.
В ожидании появления червей он набрал высоту и кружил над пустыней, вглядываясь в дюны. Пока пески выглядели гипнотически успокоительно.
Вори расслабился, глубоко вздохнул и подумал, какой чистой и освобождающей может быть пустота, острые края и неожиданные тени, проясняющие сознание просторы и свобода от столетий размышлений. Он скучал без Мариеллы, без своей семьи и друзей с Кеплера, но утешался сознанием того, что теперь им не угрожают работорговцы. В сердце его жили боль и горькая сладость, но с годами это пройдет… как уже бывало в прошлом.
Позволив себе более давние воспоминания, он подумал о Леронике, первой женщине, с которой прожил нормальную по продолжительности жизнь, и о сыновьях от нее, Эстесе и Кейджине. Думал о возвышении и падении во время джихада своего лучшего друга Ксавьера Харконнена… и о прекрасной и трагичной Серене Батлер. Столько воспоминаний, столько лет.
Он думал и о своем протеже Абулурде Харконнене, на которого возлагал столько надежд и который не подчинился прямому приказу Вори (по самым разумным причинам, и выбрав для этого худшую тактику), когда речь шла о судьбе всего человечества. В решающем столкновении с мыслящими машинами Абулурд предал и его, и человечество, и Вори постарался, чтобы Абулурд был предан суду и понес наказание.
Да, одиночество позволяло кристаллизовать воспоминания и отправить их в сознании на хранение, как экспонаты в музее. И это позволяло Вори жить… продолжать свою долгую жизнь.
Завершая широкий круг, он снова посмотрел вниз, на пески пустыни. По-прежнему ни следа червей, только песчаные вихри пляшут по гребням дюн.
В кабине затрещала статика, короткие звуки передачи. Из-за пыли в воздухе и электричества в атмосфере здесь всегда возникала статика, но сейчас Вори услышал крики, много испуганных голосов, громкий удар.
– Боги внизу, что за…
– На нас напали!
Линию связи заполнили вопли, треск помех, и все стихло.
Пальцы Вори повисли над кнопкой передачи; он развернул аппарат и полетел обратно, к закрытой долине. Ему хотелось расспросить о подробностях, потребовать объяснений, но осторожность советовала молчать; он чувствовал, что на этот раз дело не в червях. Если напали люди, Вори не хотел, чтобы они знали о его приближении. Он был в нескольких десятках километров, но гнал машину на полной скорости.
Приближаясь к долине с узким «горлом», он, однако, заставил двигатели работать тише. Издалека он по-прежнему видел столбы пыли от выхлопов работающего экскаватора. Снизившись, он обнаружил, что три пустынных роллера дымятся, их двигатели взорваны, по песку разбросаны тела. Экскаватор остановился посреди долины, огромный запыленный корпус осел на гусеницах; на солнце блестело несколько металлических фрагментов.
Другой человек мог бы запаниковать и улететь в Арракис-Сити с отчетом и требованием выслать подкрепление, но Вори был не из тех, кто позволяет событиям развиваться без его вмешательства. В аппарате, наверное, хватит горючего, чтобы добраться до ближайшего поселения, но к тому времени как Вори там появится и отправит сообщение, будет уже поздно. К этому времени черви сотрут все следы.