Он взглянул на часы на запястье и, извинившись, ушел.
Когда машина остановилась, Зома вышла; выглядела она отдохнувшей. Она удивленно улыбнулась, узнав гостью.
– Очень рада видеть вас здесь, Преподобная Мать, но это большая неожиданность.
– Нужно поговорить о деле.
Зома коротко кивнула.
– Конечно. Поговорим за обедом.
Женщины сидели в одной из отдельных комнат в кафетерии за очень скромной трапезой из экологически безопасной пищи, почти такой, как привыкла Ракелла на Россаке. Держась с достоинством и невозмутимо, доктор Зома не скрывала, что хочет вернуть расположение Преподобной Матери.
– Поздравляю с назначением личным врачом императора. Это большая честь.
– А также признание возможностей нашей школы. Меня просил сам Родерик Коррино, опираясь на сведения о моей прежней работе. Моя работа здесь, на Парментьере, важна, но поддержка Коррино очень укрепит нашу школу, и, конечно, плата очень существенна. Доктор Ваддиз вполне справится с управлением в мое отсутствие.
Внимательно наблюдая, Ракелла заметила во взгляде доктора Зомы тревогу; она слышала о финансовых проблемах школы и теперь гадала, что важнее: одобрение императора или его деньги. Ракелла увидела свой шанс.
– Позвольте предупредить: император Сальвадор не обязательно друг школы Сукк. Изучите его побуждения и будьте готовы ко всему. Его слишком контролируют батлерианцы.
Доктор Зома нервно улыбнулась.
– Однако он настолько обожал моего предшественника, что тратил огромные деньги на лечение. Как ему не поддерживать нашу школу?
– Да, он может уважать врачей, особенно когда плохо себя чувствует, но он боится батлерианцев. Манфорд Торондо прижал императора к ногтю и хочет, чтобы вы ограничили применение медицинских технологий. Не забывайте, некоторые наши сестры все еще работают при дворе; они помогут вам, чем смогут.
Какое-то время собеседницы молчали. Затем доктор Зома с уверенностью сказала:
– Когда я получу возможность общаться с императором, я смогу убедить его оказать поддержку школе Сукк. Его отец умер от опухоли мозга, а теперь он считает, что сам страдает от множества болезней. Я думаю, он поможет нам из личных интересов.
Потянувшись через стол, Ракелла для убедительности взяла Зому за руку.
– Я знаю, что император уже согласился сделать в ущерб вам кое-что, чтобы успокоить Манфорда.
Зома встревожилась.
– Что еще им нужно? Мы старались выполнять требования батлерианцев. Мы запретили все технологии, устранили все намеки на компьютерный контроль, но они требуют все большего, находят все больше поводов для претензий. Медицинский анализ сложный процесс – неужели они хотят, чтобы мы вернулись к кровопусканию, пиявкам и заклинаниям? Император Сальвадор готов к подобным методам лечения?
– То, чего хочет император для себя, и то, что он позволяет батлерианцам, – совершенно разные вещи. Он человек испорченный, причем больше чем вы можете представить. – Ракелла подалась вперед в стремлении убедить Зому. Нужно было привлечь внимание этой женщины, заставить увидеть, что ее проблемы и будущее человечества взаимосвязаны. – Я прилетела сюда из-за вашего нового назначения. Хочу обратиться с важной просьбой, очень важной.
Зома моргнула и быстро ответила – слишком быстро:
– Конечно, Преподобная Мать! Все что угодно.
На мгновение она стала похожа на юную послушницу, какой была много лет назад на Россаке.
– На Россаке вы изучали записи рождений?
Доктор Зома кивнула.
– Я не перестаю восхищаться этим проектом. Чем я могу вам помочь?
– Вы знаете, что это одна из крупнейших баз данных в человеческой истории; прибегнув к ее подробнейшему анализу, можно делать определенные прогнозы. – Она помолчала. – Мы обнаружили серьезный порок в роду Коррино, а именно в ветви Сальвадора.
Эти слова стали для Зомы полной неожиданностью.
– Откуда вы знаете? Кто смог обработать такой объем информации? Ваши ментаты?
Ракелла уклонилась от прямого ответа.
– У нас есть свои способы проникать в будущее и предсказывать характеристики потомков производителей. – Она понизила голос и осмотрелась, хотя они были одни. – Орден сестер убежден, что у императора Сальвадора не должно быть потомства. Он несет в себе критически опасный порок. Ради блага человечества его род должен пресечься.
Зома посмотрела на остатки еды в своей тарелке; она словно потеряла аппетит. В голове роилось множество вопросов, но она не стала их задавать.
– Пациент должен верить врачу. Как я могу сомневаться в заключении, если оно исходит от одного из самых компетентных специалистов в империи? – Зома с трудом сглотнула: это говорило о том, как подействовали на нее слова Ракеллы. – Но что нужно делать?
Ракелла спокойно ответила:
– Для Коррино далеко не все потеряно. Если линия продолжится через его брата, все будет хорошо.
– Но… как мы можем гарантировать это?
Преподобная Мать поджала губы.
– Если вы станете личным врачом Сальвадора, вы будете регулярно посещать его. Лишить его способности зачатия очень просто… существует множество невыявляемых средств, вызывающих бесплодие. Никто ничего не узнает.
Темно-карие глаза Зомы округлились, губы дрогнули.
– То, о чем вы просите, – государственная измена. Даже мое уважение к ордену сестер и к вам…
Ракелла много лет изучала эту женщину и знала ее уязвимые места.
– Если вы это сделаете, я лично прощу вам прошлые проступки. По моему приказу орден снова примет вас в свои ряды как одну из достойнейших сестер.
Зома ахнула, но спохватилась и постаралась сохранить невозмутимость.
– Преподобная Мать, не знаю… нет слов.
Ракелла подсластила пилюлю.
– Орден сестер располагает огромным капиталом. Если вы поможете нам, я переведу в казначейство на Парментьере значительную сумму – взнос в строительство нового школьного комплекса – для скрепления нашего союза.
Она видела ответ во взгляде Зомы. Да, поистине школа медиков была в тяжелом финансовом положении.
Зома с трудом сглотнула.
– Эти средства будут использованы с толком.
Точно подобрав интонацию, Ракелла сказала со всей убедительностью, на какую была способна:
– Считайте своим пациентом все человечество, а не императора. Согласно нашим очень точным прогнозам один из его потомков породит такой хаос, что по сравнению с ним все тираны прошлого покажутся школьниками, бросающими камешки. Наша раса, наша цивилизация на грани катастрофы, и я предлагаю вам шанс спасти ее.
Глаза Зомы затуманились, и она кивнула.
– Да, мой пациент – человечество. – Она собралась с силами. – Я сделаю это, потому что верю вам, Преподобная Мать.
Мы все смертны, каждый из нас уже родился со смертным приговором, так какое значение имеет капля яда? Почему не рискнуть жизнью и не сделать свою жизнь полезной? Почему не попытаться стать Преподобной Матерью? Я живое доказательство того, что такой скачок человеческого сознания возможен.
Доротея говорила тихо и с опаской, хотя они были под открытым небом, далеко от других сестер.
– Мне нужно обсудить с тобой нечто очень важное, сестра Валя.
Они подошли к самому краю навеса над джунглями и уселись на широкой площадке. Отсюда Валя видела склон утеса и крутую тропу, с которой толкнула к смерти сестру Ингрид. После того как Анну Коррино поймали при попытке украсть из лаборатории сестры Кери один из экспериментальных ядов и после публикования отчета о смерти Ингрид Доротея сторонилась Вали.
Не зная, чего ожидать, Валя насторожилась, готовая отразить выпад. Что могла узнать Доротея? Кажется, ей не нравится поведение Преподобной Матери Ракеллы – но не Вали. Ведь Валю по-прежнему приглашали на собрания тайной группы, созданной Доротеей и распространяющей слухи о запрещенных технологиях, применяемых в ордене сестер.
– Я всегда доступна, если хочешь поговорить, – сказала Валя. – Мы ведь друзья?
Уже некоторое время она держалась возле Доротеи, выслушивала ее тревожные речи о смерти сестры Ингрид, чтобы иметь возможность наблюдать и за другими женщинами. К несчастью, побочным результатом этого были вспышки ревности у Анны Коррино – сестра императора не привыкла делиться. Но сейчас Доротея более важная проблема.
Валя отчетливо сознавала, что для нее главное: если, чтобы сохранить тайну, снова понадобится убить, она сделает это без колебаний.
– Иногда мы друзья, – ответила Доротея, – а иногда как будто бы соперницы. Однако я уважаю тебя, сестра Валя. Я знаю, что мы равны, и каждой из нас Преподобная Мать поручила важное задание. Орден надеется, что именно мы сможем стать следующими Преподобными Матерями – и нам нужно доказать, что мы этого достойны. Придется.
Валя с трудом сглотнула и задала вопрос, ответ на который предвидела:
– Как, по-твоему, мы должны это сделать?
Доротея сунула руку в карман платья и достала две маленькие капсулы, одна была чуть темнее другой.
– Это производные россакского средства, мы с сестрой Кери недавно получили их – с небольшими, но важными изменениями. Это средство она намерена дать следующим добровольцам.
– Россакского средства? Того, что едва не убило Преподобную Мать Ракеллу? Все остальные, кто его принимал, умерли.
– Тут другой состав, – сказала Доротея. Она протянула Вале капсулы. – Это наш шанс. Выдержав это испытание, мы станем такими же сильными, как Преподобная Мать Ракелла.
Ну вот, сначала Анна, теперь Доротея.
Сестра Доротея протягивала одну из капсул, но Валя не взяла ее. Судя по тому, что происходило раньше, это просто самоубийство. Но она не хотела показаться трусихой такой влиятельной особе, как Доротея… не хотела повторить позор своего предка Абулурда Харконнена.
– Мне очень хочется обладать волей и мудростью Преподобной Матери, как Ракелла, но дорога слишком тернистая…