Но прежде всего нужно найти место для новой школы.
Джозеф и его ментат отправились к полю, где стояли баки навигаторов. Драйго Роджет по-прежнему был ошеломлен тем, что они все-таки спаслись.
– Даже несмотря на подготовку, полученную на Лампадасе, я в этой битве постиг фундаментальную истину. – Ментат смотрел в бак, зачарованный клубами газообразной пряности. – Я понял, что даже в самых продуманных прогнозах ментатов возможны ошибки. В моем распоряжении были все данные, а я не смог предсказать появление Нормы Сенвы.
Большое лицо Нормы приблизилось к одному из иллюминаторов. Норма мигнула.
– Предвидение настолько многовариантно, что не вмещается в прогнозы ментатов – у каждого предсказания множество версий. Навигатор представляет себе все бесчисленные возможные пути в пространстве, а потом выбирает самый безопасный. Тут редко бывает только один выбор.
По-прежнему кипя от гнева, Джозеф оборвал ее рассуждения.
– Обычно я терплю твои малопонятные разглагольствования, Норма, но сейчас у нас кризис!
Он отвел взгляд от поля навигаторов и посмотрел на далекий космопорт Колхара, где садились и взлетали грузовые корабли, пассажирские транспорты и вооруженные корабли, которые он использовал при захвате базы на Тонарисе. Он перебросил туда все свои силы, создав мощную оборону.
– Их целью будет Колхар, – сказал Джозеф. – Нужно защитить его, поставить щит, такой, какой охранял Салусу Секундус от нападений мыслящих машин. Наши коммерческие корабли тоже следует снабдить военными защитными полями и самым передовым оружием.
Ментат молча делал мысленные прикидки.
– В космическом флоте «Венхолдз» тысячи кораблей, сэр. Такая операция потребует огромных затрат и связана со значительным риском.
– В таком случае мы потратимся и рискнем! Не заблуждайся, это война, и планетам империи придется выбирать, на чьей они стороне, и получать выгоду или страдать от последствий своего выбора. Мы прекратим обслуживать все планеты, вставшие на сторону варваров.
Ментат свел брови.
– В результате «Венпорт холдингз» понесет большие убытки. Если вы проиграете эту войну, можете проиграть гораздо больше, возможно, вообще все.
Джозеф рявкнул:
– Мы не станем помогать ни одной планете, отвернувшейся от разума и цивилизации. Чем ограничатся варвары? Уничтожат все медицинские технологии, даже если сами будут умирать? Они уже разграбили и уничтожили первую медицинскую школу Сукк в Зимии.
Он покачал головой.
– Что они – откажутся от своих энергетических сетей? Принесут в жертву отопление и канализацию? Выключат электрические огни, заставив людей коротать вечера при свечах? Объявят вне закона огонь, потому что он опасен? Будут есть сырое мясо? – Джозеф горько рассмеялся. – Посмотрим, сколько энтузиазма сохранится у приверженцев Полу-Манфорда, когда они получат то, что хотят. Пусть немного поживут, как настоящие первобытные люди, не способные общаться с другими планетами; посмотрим, как быстро они передумают и разбегутся.
Долгое время Джозеф старался укрепить свою семью, накопить огромные средства и как можно больше расширить рынок. Но теперь, когда он бросил перчатку и вступил в войну более грандиозную, чем мог себе представить, он понял: это столкновение цивилизаций, война разума и суеверия, прогресса и варварства. И Джозеф не собирался сдаваться без борьбы. Разумное человечество нуждалось в защитнике.
Он черпал силы в этой новой страсти.
– Мы можем дать отпор этим убийцам и показать, кто они такие на самом деле. Мы выбьем у Манфорда Торондо почву из-под ног. – Он помолчал, не собираясь шутить. – Выражаясь метафорически.
– Такой конфликт может тянуться годами. Десятилетиями, – предупредил Драйго.
– Да будет так. У нас есть ресурсы «Венхолдз», есть знания, есть преданные, ясно мыслящие люди. Будем бороться с паникой с помощью разума. Мы не можем проиграть.
Что такое ваши принципы – истинная основа вашей жизни, или это попросту показуха? Если вы не готовы встать и провозгласить свои принципы так, чтобы все могли это видеть и слышать, это не истинные принципы, но лишь претензия.
После уничтожения верфей на Тонарисе остатки флота батлерианцев Манфорда отправились на Салусу Секундус. И хотя в бою с Венпортом и его поборниками технологий они потеряли больше шестидесяти кораблей, а остальные были повреждены и побиты, флот все равно производил внушительное впечатление, садясь в космопорте Зимии.
Кровь Манфорда после битвы не остыла, и он объявил по всем каналам, чтобы каждый на Салусе мог его услышать:
– Мы предотвратили катастрофу – восстановление власти машин – и нанесли поражение группе предателей-людей. И теперь возвращаемся на Салусу Секундус за одобрением и похвалой Лиги ландсраада и всех членов правительства.
Они выпустили тщательно отредактированные видеоматериалы – репортаж о работе восстановленных фабрик и о том, как Венпорт нарушал правила безопасности и приличия. После победы батлерианцы провели большую часть дня на Тонарисе, разрушая базу и верфи. Однако сам Венпорт, очевидно, сумел уйти.
Обратившись к тем, кто работал на верфях, уязвленный коварством магната, Манфорд объявил, что пленных брать не будут. Все соучастники мыслящих машин повинны в страшных преступлениях и заслуживают смерти. После этого все корабли батлерианцев бомбардировали Тонарис, и он превратился в облако раскаленных, разлетающихся обломков. Манфорд гордился этим.
Если император Сальвадор не глуп, он тоже будет этим гордиться. Манфорд решил провести на Салусе недели, а то и месяцы, если понадобится, пока не получит возможность обратиться к представителям Лиги ландсраада.
Сразу по прибытии в столицу он официально потребовал голосования вместо того, которое отменили из-за угрозы взрыва. На этот раз Манфорд не собирался принимать никаких отговорок. Учитывая, что в его распоряжении было сто сорок боевых кораблей и армия приверженцев, его обращение сразу же одобрили и назначили голосование через две недели.
Сам император Сальвадор настоятельно попросил присутствовать всех представителей ландсраада.
По прибытии батлерианцы Манфорда обосновались в космопорте и «играли мышцами» по всей Зимии, набирая новых сторонников и собирая жалобы и обращения. Они требовали от горожан ставить подписи под своим обращением, и мало кто осмеливался отказаться.
Утром в день голосования Манфорд размышлял над тем, как произвести наибольшее впечатление в Зале ландсраада. Трое его приверженцев понесут знамена с изображением трех мучеников за свободу человечества: бледной Райны Батлер, прекрасной Серены Батлер и ее младенца Маниона, убитого безумным роботом Эразмом.
Манфорд надел свободную рубашку без украшений и медалей, с одним только изображением кулака, сжимающего шестерню. Хотя он возглавлял все батлерианское движение, он думал о себе как о человеке-единице, одном из своих людей, и не нуждался в побрякушках. На этот раз вместо паланкина, в котором его принесли, когда он обратился к совету ландсраада, он решил прибыть на плечах Анари Айдахо. Его нынешнее обращение к влиятельным людям империи было не менее важно, чем недавняя победа при Тонарисе.
В назначенное время в сопровождении пятидесяти с лишним тысяч сторонников, заполнивших улицы и площади вокруг Зала ландсраада, Манфорд появился перед большими дверьми и приказал открыть их. Анари гордо внесла его в гигантский зал. Рядом шел Гилберт Альбанс, а сразу за ним три знаменосца. Двигаясь вперед, безногий человек чувствовал, как его наполняет энергией благословение Райны. Сегодня будет достигнут перелом в тысячелетней битве.
Сердце его, однако, упало, когда он увидел, что больше половины сидений в зале пусты. Опять.
– Как это возможно? – спросил он у Анари.
Он почувствовал, как гневно напряглись ее плечевые мышцы, но лицо Анари оставалось спокойным.
– Не падай духом. Мы знаем, что мы правы.
Манфорд сказал Гилберту Альбансу:
– Ментат, запомни отсутствующих. Позже мне понадобится полный список.
– Уже запоминаю.
Не выказывая отчаяния, Манфорд подтолкнул Анари, точно лошадь, и она отнесла его на трибуну. Толпа недовольно загудела, но Манфорд повысил голос, словно предлагая бросить ему вызов.
– Хватит трусливо укрываться за бюрократическими процедурами. Сегодня вы открыто заявите, во что верите. Сегодня вы должны принять решение и объявить во всеуслышание, на чьей вы стороне: справедливости или тех, кто хотел погубить будущее человечества.
Но, глядя на пустые места, он понял, что многие представители неофициально бойкотируют встречу ради собственной безопасности, отказываясь выражать свое мнение. Ему следовало бы знать, что трудно будет заставить их выступить против Джозефа Венпорта, даже имея на руках те страшные изображения, которые привезли с Тонариса его приверженцы. Империя слишком зависела от кораблей Венпорта с их навигаторами, зависела в обеспечении транспортом, припасами и торговлей. Многие из отсутствующих представителей уже отправились на свои планеты, чтобы подготовить защиту и активное сопротивление.
Но люди Манфорда сильнее и будут действовать с еще большим пылом. Он знал, что многие его приверженцы погибнут в предстоящей борьбе, но он не позволит их именам затеряться и будет выпускать том за томом Книги мучеников.
Манфорд повернулся к императорской ложе. Он настойчиво убеждал императора выступить с официальным одобрением его предложений.
Сальвадор неохотно встал в своей ложе и обратился к полупустому залу.
– Все мы знаем, как опасны неконтролируемые технологии. Я рад, что наша империя может вернуться к более простому существованию, к мирным дням, к естественному образу жизни. – Он помолчал, словно собираясь с духом, и сказал: – Рекомендую поддержать предложение Манфорда Торондо.
И сел, словно стараясь как можно скорее скрыться из виду.
Манфорд ждал, хотя знал, чем кончится голосование. Загнанные в угол, помнящие о последствиях упрямства представители ландсраада единогласно высказывались за противостояние технологиям, которые будут признаны «слишком сложными, слишком соблазнительными, слишком опасными».