Мари постаралась ударить Талло по голени ступней. Он увернулся, отпрянул назад и принял оборонительную стойку. Она продолжала нападать, ударила еще несколько раз, но каждый раз промахивалась. Несмотря на все усилия, даже в тех случаях, когда ей казалось, что удар должен достичь цели, ей не удавалось коснуться соперника.
Талло шутливо дразнил ее.
— Надо лучше целиться!
Голос его звучал как-то неправильно. Казалось, что он слышится отовсюду, как будто звуки рассеивались ветром в разные стороны. Может быть, он делал это специально, чтобы отвлечь внимание?
Мари сделала стремительный кувырок и перелетела через Талло, решив напасть на него сзади. Наконец, когда он обернулся, чтобы отразить нападение, она уперлась руками в траву и словно пулю направила в него все свое маленькое тело. Это был проверенный прием Бене Гессерит. Мари ударила Талло в центр живота, и ей показалось, что она пролетела сквозь него. Со всего размаха девочка шлепнулась на траву, не успев даже сгруппироваться.
Талло рассмеялся, видя ее изумление.
— Я слишком быстр для тебя! — Губы его шевелились, но звук, казалось, доносился из совершенно другого источника. — Я — Квисац-Хадерах. Я могу все.
Мари отряхнулась и посмотрела на наблюдателей, стоявших с испуганными и озабоченными лицами на краю поля.
— Как это на самом деле у тебя получилось? — тихо спросила она.
Лицо Талло было бесстрастным, как фарфоровая маска.
— Разве волшебники раскрывают секреты своих чудес?
— Своим лучшим друзьям раскрывают.
— Друзьям. — Теперь лицо Талло выражало лишь крайнюю степень недоумения. Потом он прошептал: — Я не могу сказать тебе этого здесь.
Талло стоял как статуя, изо всех сил стараясь понять, что происходит у него внутри. О чем он думал? Производил ли какие-то вычисления своим ментатским разумом? Лицо его утратило всякое выражение, и хотя он смотрел на Мари в упор, казалось, он ее не видел. Потом выражение лица изменилось, словно повинуясь приливам и отливам душевной энергии. Мари заметила, что на поле наступила полная, гнетущая тишина. На противоположном краю ковра из голубоватой травы наблюдатели затаили дыхание.
— Пошли со мной. — Поведение Талло в мгновение ока стало детским и дурашливым. — Мы будем играть в прятки.
Сказав это, он сорвался с места и побежал. Мари бросилась за ним следом и на бегу услышала, как лаборанты, пытаясь их догнать, звали на помощь. Потом она увидела, как справа, наперерез им, с края поля выбежал охранник.
У Талло были мощные мускулистые ноги и сложение атлета. Он легко оторвался и от охранника, и от лаборантов. Вслед за Талло Мари сбежала с короткого склона и влетела в заросший мхом туннель под пешеходным мостиком. Оказавшись в тени, Талло нырнул вправо и скрылся из виду. Она поспешила вслед за ним в следующий туннель, но в этот момент он окликнул ее сзади:
— Не туда. Беги ко мне, быстро!
Растерявшись, Мари обернулась и увидела Талло в полумраке входа в другой туннель. Фалидеи изобиловали туннелями, но даже Талло не мог передвигаться с такой фантастической быстротой.
— Как это у тебя получилось?
— Еще одно небольшое волшебство, — шепнул Талло на ухо Мари, а потом добавил: — Там было всего лишь усиленное объемное голографическое изображение. Я довел эту технологию до такого уровня, о котором даже тлейлаксы не могли помыслить. Именно поэтому ты не смогла до меня дотянуться. Я все время находился здесь.
В противоположном конце туннеля замигал свет фонаря. Охранники, сердито переговариваясь, старались найти беглецов. Они даже не догадывались, что Талло сделал с их собственной системой.
Между тем Талло продолжал возбужденно говорить:
— Я могу взломать и уничтожить любую систему безопасности и слежения, какие только есть в их распоряжении. На этот раз я позволю им себя поймать, но только потому, что я сам еще не готов.
— Не готов к чему?
— У нас очень мало времени. — Он горячо зашептал ей на ухо свое признание: — Будучи близок к совершенству, я отчетливо вижу, насколько далеко я от поставленной передо мной цели. Доктор Эребоом знает, что я несовершенен. Когда об этом узнают другие мастера, они закончат эксперимент, покончив заодно и с самим Эребоомом. Потом они сделают следующую попытку.
Преследователи шли к беглецам с разных направлений, громко переговариваясь и светя себе фонарями. Снова приняв простецкий и глуповатый вид, Талло выступил вперед и шутовским жестом поднял вверх руки, давая понять, что сдается.
В этот вечер Талло отключил системы охранной сигнализации и приборы слежения и использовал тот же трюк для Мари. На кроватях остались их полноспектровые голограммы. Девочка, правда, испытывала некоторые угрызения совести, пробираясь мимо спящих родителей, но посчитала, что будет нелишним узнать, что на уме у ее новоявленного друга. «Информация есть лучшее оборонительное оружие». До разговора с матерью и отцом ей надо самой понять игру Талло.
Безлунной ночью товарищи по играм выскользнули из-под бдительного надзора на улицы тихого и зловещего города Фалидеи. Найдя уютное место в полуразрушенном заброшенном доме на берегу зловонного озера, Мари и Талло устроились там и проговорили почти до утра. Пока они беседовали, глядя на редкие огни города, Мари не оставляла попыток понять и, если окажется возможным, направить в нужное русло душевную энергию молодого человека, как учили ее родители, чтобы сделать Талло лояльным не мастерам Тлейлаксу, а ей.
Кандидат в Квисац-Хадерахи обладал более мощным потенциалом, чем ей казалось вначале. Может быть, он действительно мог прозревать мрак будущего, и, наверное, он с абсолютной достоверностью знал, что потерпит неудачу. Но если это так, то у Талло было, если можно так выразиться, слепое пятно в том, что касалось Мари, а это была вопиющая слабость, каковой она собиралась воспользоваться. Талло отчаянно желал избавления от тисков, в которые попал, и Мари поможет ему это сделать.
~ ~ ~
Опасность — фоновый шум моей жизни. Я не могу различить отдельную угрозу точно так же, как вы не можете различить единичный щелчок в треске статического электричества в наушниках.
Церемония Великой Капитуляции была спланирована с большим, пожалуй, тщанием, нежели иная военная операция джихада Пауля Атрейдеса. Все время, которое Ирулан не проводила с Руги, она посвящала приготовлениям, время от времени внося свои предложения. Армия преданных слуг-добровольцев была выбрита, вымыта и обмундирована в новую форму. Люди украшали величественную цитадель. Огромные стяги свисали с вершин северных скал.
Население Арракина — от нищих, купцов и до городских стражей — горело желанием принять хотя бы небольшое участие в подготовке будущего торжества только для того, чтобы потом иметь возможность сказать, что и они были его частью. Случались даже поединки на ножах между людьми, оспаривавшими друг у друга ограниченные вакансии.
Служба безопасности Пауля утроила бдительность. Прежде чем получить допуск на церемонию, представителей Домов Ландсраада допрашивали во второй раз, чтобы исключить всякую возможную угрозу с их стороны. Федайкины Пауля действительно пресекли две неудачные попытки пронести оружие в небесный аудиенц-зал. Правда, несостоявшиеся убийцы не учли огромные размеры помещения, в котором Пауль собирался принять всех представителей сразу. Оружие имело слишком малый радиус стрельбы, чтобы пули могли просто долететь до императора, разве только убийцы разместились бы в непосредственной близости от него. Но ни один из подозреваемых аристократов не обладал благородством, достаточным для такого почета. Все они должны были сидеть в самых задних рядах. Теперь вместо того, чтобы ждать начала церемонии, эти двое ждали дальнейших допросов в каменной темнице.
Ирулан позаботилась о том, чтобы Руги отвели одно из самых лучших мест в зале — в первом ряду, прямо перед встроенным в пол каменным помостом. Император Муад’Диб будет сидеть на троне, выточенном из элаккского дерева специально для торжественной церемонии. Сам Пауль говорил, что этот трон из эказского дерева живо напоминал ему давнюю войну убийц.
Пауль установил два трона меньших размеров по правую и левую руку от своего трона — один для Ирулан, его законной жены, а второй для Чани, истинной супруги его сердца. На ступень ниже было поставлено маленькое кресло для Алии. Таким образом, император окружил себя тремя женщинами, каждая из которых была по-своему могущественной.
Кроме того, Пауль издал довольно противоречивый приказ. Он велел, чтобы — из соображений безопасности — никто в зале не пользовался персональными защитными полями. В течение многих столетий действовало неукоснительное правило, запрещавшее применять лазерные ружья против мишеней, окруженных электронным защитным полем, ибо в результате их взаимодействия происходил взрыв, не уступавший по мощности атомному. Это правило было краеугольным камнем во всех уложениях о допустимых способах ведения войны. Никто не смел преступать этот закон, ибо взрыв уничтожал не только мишень, но и стрелявшего, не говоря уже об ужасных разрушениях.
Однако эмоции, фанатизм и ненависть поколебали незыблемость таких правил и законов. Один человек, выстреливший из маломощного, скрытно пронесенного в зал лазерного ружья в противника, защищенного электронным экраном, мог устроить взрыв, который испепелил бы всю огромную цитадель, Муад’Диба и все его семейство, а заодно и большую часть Арракина. Такой акт неприемлемой в недавние времена жестокости был вполне возможен теперь. Исходя из этого, всем присутствующим на церемонии было запрещено пользоваться защитными полями.
Небесный аудиенц-зал представлял собой похожее на пещеру сводчатое помещение, венец архитектурного изящества и показного, бьющего в глаза величия. Отлично помнившая императорский дворец на Кайтэйне Ирулан не думала, что ее можно впечатлить величием, но даже она не смогла сразу оценить и воспринять всю грандиозность сооруженной по плану Уитмора Бладда цитадели. Перед таким величием благоговейный трепет испытывали все — от последнего могильщика до богатейших правителей покоренных планет. Да, мастер меча превзошел все ожидания.