Дюнкерк — страница 22 из 29

На южном участке фронта противник понес большие потери, стремясь ликвидировать наши плацдармы. На отдельных участках ему удалось добиться местных успехов.

Генерал Франц Гальдер, записи в дневнике, сделанные 31 мая 1940 года.


Адмирал Рамсей, получив сообщение Горта, что «оборонительные позиции на дюнкеркском плацдарме долго удерживать невозможно», оказался в сложной ситуации. С одной стороны, если плацдарм скоро придется оставить, надо ускорять эвакуацию. С другой – Адмиралтейство отобрало у него все новые эсминцы, без которых увеличить темпы эвакуации войск было невозможно. В его распоряжении, как уже было сказано в предыдущей главе, осталось всего пятнадцать небольших эсминцев старых типов. На них можно было эвакуировать примерно 17 тысяч человек в сутки, на войсковых транспортах – 9500 и на других судах – еще около 15 тысяч, то есть всего не более 42 тысяч человек в сутки. А учитывая, сколько на дюнкеркском плацдарме оставалось людей, необходимо было эвакуировать до 55 тысяч человек в сутки. И это только англичан, а ведь были еще и их французские союзники. Задача перед Рамсеем стояла практически не решаемая.

Но потом из Дюнкерка пришли новости, которые добавили немного оптимизма в рисующуюся впереди мрачную картину.

Во-первых, оказалось, что Дюнкеркский мол, который после вчерашних бомбежек считали полностью разрушенным, все-таки годится для использования. Это означало, что темпы эвакуации по крайней мере не снизятся, как было бы, если бы пришлось пользоваться только побережьем.

Второй хорошей новостью стала погода, на которую так жаловался генерал Гальдер. В данном случае можно было бы пошутить: что англичанину хорошо, то немцу – смерть. Ветер немного стих, давление упало, облачность увеличилась, и все эти факторы работали на англичан – прибой стал слабее, посадку в мелкие суда теперь можно было осуществлять быстрее, а низкая облачность и дым от горевших бензохранилищ окутали прибрежную полосу, закрывая значительную часть дюнкеркского рейда, поэтому немецким бомбардировщикам пришлось бомбить почти вслепую.

Ну и наконец в-третьих, самая важная хорошая новость – к побережью прибывали все новые и новые малые суда. К концу дня армии помогала уже целая армада судов самого различного вида и размеров.

Кроме того, командование сухопутных войск на плацдарме тоже не сидело сложа руки. Первые дни эвакуации показали, как трудно грузить людей на суда с необорудованного побережья, поэтому было организовано строительство импровизированных причалов из понтонов и всевозможных подручных материалов. Для крупных судов они, конечно, все равно не годились, но для небольших вполне подходили. По крайней мере три этапа: лодка – малое судно – большое судно – теперь можно было укоротить до двух. Благодаря этим причалам темпы эвакуации войск с плацдарма значительно возросли.

В Англии между тем Черчилль созвал в военно-морском министерстве совещание трех министров вооруженных сил и начальников штабов. «Мы обсудили обстановку на бельгийском побережье, – вспоминал он. – Общее количество вывезенных войск возросло до 120 тысяч, в том числе только 6 тысяч французов; в операции принимали участие 860 судов всех видов. В донесении адмирала Уэйка-Уокера из Дюнкерка указывалось, что, несмотря на усиленную бомбардировку и воздушные налеты, в предшествовавший совещанию час было погружено на суда 4 тысячи человек. Уокер считал, что начиная с завтрашнего дня Дюнкерк, вероятно, уже нельзя будет удерживать. Я подчеркнул, что совершенно необходимо вывезти больше французских войск. Не сделать этого означает нанести непоправимый ущерб отношениям между нами и нашим союзником. Я также сказал, что, когда английских войск останется не больше корпуса, нам нужно будет предложить лорду Горту сесть на корабль и вернуться в Англию, оставив вместо себя командира корпуса. Английская армия должна будет держаться возможно дольше, с тем чтобы эвакуация французов могла продолжаться.

30 мая офицеры штаба лорда Горта, совещавшиеся с адмиралом Рамсеем в Дувре, сообщили ему, что восточную часть плацдарма можно удерживать только до 1 июня. Эвакуация была максимально усилена, чтобы оставить на берегу, если это возможно, английский арьергард численностью не более четырех тысяч человек. Позднее выяснилось, что такой арьергард недостаточен для обороны последних позиций прикрытия, и было решено удерживать английский сектор до полуночи 2 июня, проводя тем временем эвакуацию французских и английских войск на основе полного равенства».

Горту же Черчилль собственноручно написал приказ: «Продолжать защищать существующий периметр для того, чтобы обеспечить максимальную эвакуацию, которая в настоящий момент идет успешно. Каждые три часа докладывать текущую обстановку из Дё-Панне. Если мы сможем по-прежнему поддерживать с вами связь, то пошлем вам приказ эвакуироваться в Англию с теми офицерами, которых вы сочтете необходимым взять с собой, в момент, когда мы посчитаем, что под вашим командованием остались столь незначительные силы, что руководство ими может быть передано командиру корпуса. Вам следует сейчас назначить такого командира.

Если связь будет прервана, передайте командование и возвращайтесь, как оговорено, когда состав вверенных вам войск сократится до трех дивизий. Это согласуется с военными нормами и не нанесет урона вашей чести. С политической точки зрения было бы непростительной ошибкой позволить противнику захватить вас в плен, когда под вашим командованием останутся только незначительные силы. Назначенному вами командующему корпусом вменяется в обязанность обеспечить взаимодействие с французскими войсками и эвакуацию из Дюнкерка или с побережья. Однако если, по его мнению, нанести противнику адекватный урон не удастся, он имеет право, после консультаций со старшим французским командиром, официально капитулировать, чтобы избежать бессмысленных потерь».

Плюс к тому, по настоянию Черчилля министрами неохотно было принято решение предоставить французским войскам равные возможности для эвакуации не только на французских, но и на английских кораблях и судах.


Премьер-министр – военному министру, начальнику Имперского генерального штаба генералу Исмею (оригинал – начальнику Имперского генерального штаба).

29 мая 1940 года.

Крайне важно, чтобы французы, по возможности, были включены в эвакуацию из Дюнкерка. Их эвакуация не должна зависеть только от их собственного морского тоннажа. Приготовления следует немедленно согласовать с французскими миссиями в Англии или в случае необходимости с французским правительством, с тем чтобы не было никаких упреков или чтобы их было как можно меньше. Пожалуй, было бы хорошо, если бы мы эвакуировали две французские дивизии из Дюнкерка и временно заменили их нашими собственными войсками, упростив, таким образом, командование. Представьте мне наилучшие возможные предложения и сообщите, какие меры следовало бы предпринять мне.


Генерал Монтгомери в мемуарах так описывал совещание у Горта: «Лорд Горт провел последнее совещание в своем штабе на набережной во второй половине того же дня, 30 мая. Я присутствовал на нем, потому что возглавил 2-й корпус. С 10 мая, когда начались боевые действия, я увидел лорда Горта впервые. Мой штаб находился рядом, я пришел первым и поговорил с ним до того, как началось совещание. Он сидел в столовой и имел удрученный вид, хотя и пытался казаться веселым, как всегда. Встретил он меня типичной для него фразой: «Позаботьтесь о том, чтобы этой ночью передовую надежно прикрыли боевые дозоры»…

План Горта основывался на телеграмме военного министерства, и он приказал мне эвакуировать 2-й корпус следующей ночью, с 31 мая на 1 июня, а 1-й корпус получил приказ прикрывать наш отход. Горт проинформировал Баркера, что в случае крайней необходимости тот имеет право сдаться немцам вместе с остатками своего корпуса…»

По словам Монтгомери, он остался после ухода остальных и рассказал Горту, что генерал Баркер «находится в таком состоянии, что было бы неверно доверять ему командование остающимися войсками». Горт прислушался к нему и заменил Баркера на генерала Александера, который был настроен решительно и капитулировал бы только в действительно безвыходной ситуации. Это было верное решение – генерал Александер отлично справился со своей задачей и «действуя со свойственными ему выдержкой и уверенностью, сумел эвакуировать всех в Англию».

Что касается самой эвакуации, то она продолжалась, не переставая, и шла полным ходом, параллельно всем этим сражениям за плацдарм, совещаниям, переговорам и всему прочему. И очень большую роль в ней играли эсминцы, пусть их теперь и осталось совсем немного. «Они несли дозорную службу на всем пространстве до берегов Голландии, прикрывали транспортные суда от нападения немецких торпедных катеров, которые нанесли такой большой урон транспортам в ночь на 29 мая, и вели активную борьбу с подводными лодками противника. В районе Ньивпорта и Мардика эсминцы вели контрбатарейную борьбу с немецкой артиллерией, подвергавшей обстрелу транспорты, у побережья плацдарма. Эсминцы действовали поодиночке и группами, нанося мощные удары по выявленным на плацдарме силам противника». И это не считая того, что семь эсминцев по-прежнему занимались непосредственно эвакуацией, и каждый из них 30 мая доставил в Дувр более тысячи человек.

Кстати, не надо забывать о том, что флот был и у Франции. И французские эсминцы тоже помогали в эвакуации, действуя не менее героически чем английские. Так, эсминец «Бурраск» 30 мая принял на борт около 800 человек и отправился в Англию по северному маршруту. Около Ньивпорта ему пришлось очень сильно увеличить скорость, чтобы быстрее преодолеть полосу артиллерийского обстрела. Но неожиданно возникшая техническая неисправность заставила его замедлить ход. Пока чинили эту неисправность, они попытались выйти из зоны ожесточенной бомбардировки береговой артиллерией, но увы – попали на минное заграждение. В итоге «Бурраск» подорвался на мине и затонул, несмотря на все попытки экипажа удержать его на плаву. Около ста человек были спасены миноносцем, который шел за ними следом, еще несколько десятков человек подобрали две самоходные баржи, высланные из Дувра. Но большинство находившихся на борту «Бурраска» погибли – он затонул слишком быстро, через два часа все уже было кончено.