Однако немецкие войска подошли слишком близко к морю, и теперь как порт, так и побережье находились под непрерывным огнем артиллерии, не говоря уж о том, что погода продолжала благоприятствовать немецкой авиации. Поэтому в дневное время эвакуация почти прекратилась. «Теперь эвакуация была возможна только в темноте, – вспоминал Черчилль, – и адмирал Рамсей решил сделать в эту ночь массированную высадку в гавань всеми имеющимися в его распоряжении ресурсами. Помимо буксира и мелких судов в этот вечер из Англии были отправлены 44 корабля, включая 11 эсминцев и 14 минных тральщиков. Участвовали также 40 французских и бельгийских судов».
По данным адмирала Рамсея в Дюнкерке кроме четырех тысяч англичан оставалось около двадцати пяти тысяч французов. В принципе, это количество вполне можно было эвакуировать за ночь со 2 на 3 июня, при условии, если удастся обеспечить быстрый выход войск к пунктам посадки.
Был, однако, один вопрос, который не мог быть предусмотрен планом, – это вопрос об эвакуации раненых. Отправка раненых в это утро фактически прекратилась. Трудности, которые 1 июня встретили госпитальные суда, привели к тому, что эвакуация лежачих раненых была приостановлена. Английские власти решили обратиться с призывом непосредственно к немецкому командованию. Обращение по радио, сделанное в 10.30, гласило: «Положение с ранеными очень тяжелое. В течение дня должны курсировать госпитальные суда. Ждем, что противник будет соблюдать Женевскую конвенцию и воздержится от нападения».
Через два часа после этого обращения по радио паромное судно «Уортинг», которое с начала войны использовалось в качестве госпитального, получило приказ и в 12.55 отправилось в Дюнкерк. В 14.32 судно было атаковано двенадцатью самолетами противника. Несмотря на предпринятые меры противовоздушного маневрирования, две бомбы разорвались в непосредственной близости от судна. Нападение на судно было совершено в обстановке хорошей видимости и вопреки тому, что на корабле имелись все опознавательные знаки госпитального судна, предусмотренные Женевской конвенцией. За время эвакуации войск из Дюнкерка противник неоднократно пренебрегал конвенцией – так же, как он делал это и раньше. С тем же пренебрежением отнесся он и к последнему обращению.
Одновременно с госпитальным судном «Уортинг» такое же судно «Париж» получило приказ в 15.00 выйти на Дюнкерк. В 14.30 радист «Парижа» перехватил радиограмму с «Уортинга» о нападении самолетов противника и тут же вслед за первой радиограммой – вторую, о том, что корабль на полной скорости возвращается назад, капитан «Парижа» отправил на берег радиограмму, в которой запрашивал указания, следует ли судну, ввиду нападения на «Уортинг», продолжать выполнять полученный приказ. В 16.48 ему было дано указание продолжать выполнение приказа. Вскоре «Париж» также подвергся нападению. Два самолета сбросили на него бомбы, которые разорвались в непосредственной близости, повредили паропровод в машинном отделении и вывели из строя некоторые вспомогательные механизмы корабля. Спустя четверть часа еще одна группа в 15 самолетов атаковала судно и одна бомба причинила дополнительные повреждения кораблю. Судно пришлось покинуть.
Дэвид Дивайн, «Девять дней Дюнкерка».
Между тем дополнительные проблемы пришли оттуда, откуда англичане их совсем не ждали. Неожиданно оказалось, что прежние данные о численности французских войск были неверными. По словам адмирала Рамсея «количество оставшихся в этом районе французских войск, которое накануне вечером определялось в 25 тысяч, возросло до 50–60 тысяч человек». Естественно, это сильно увеличившаяся цифра ввела англичан в растерянность и в очередной раз заставила Рамсея менять планы. Тем более что теперь он и в этой цифре был не уверен.
Вторая проблема была в том, что эвакуация застопорилась – вплоть до того, что некоторые суда, простояв в ожидании назначенное время, уходили пустыми. Трудно поверить, но так оно и было.
Почему? Одна из причин была вполне понятной и объективной – французские войска, как уже говорилось выше, вели отчаянные бои к югу от плацдарма, сдерживая немцев, в противном случае прорвавшихся бы к Дюнкерку. С этим согласны все историки, исследовавшие ход операции «Динамо».
А вот дальше мнения историков сильно расходятся. Французы в основном упирают на то, что войска вышли на побережье еще на рассвете 2 июня, но поскольку эвакуация в светлое время суток была остановлена, они широко рассредоточились на песчаных дюнах и окопались там. А из-за сложностей с организацией и связью их просто не удалось вовремя собрать. Вину за это они перекладывают в основном на британское командование, потому что организацией эвакуации занималось оно, а значит, составлять планы, расписания и графики эвакуации было тоже их обязанностью. Тем более что французы, не щадя собственных жизней, все эти дни прикрывали эвакуацию английских солдат.
Британские историки в принципе согласны с французскими в том, что дело было в плохой организации и связи. Но они со своей стороны винят в этом французское командование во главе с адмиралом Абриалем. Кто должен организовывать армию, как не ее командование? К тому же англичане утверждали, что французские части не понимали сложившейся ситуации, неохотно шли на эвакуацию, и трудно было заставить их дробиться и разрозненными группами отправляться на посадку. «Нельзя приписать эту неудачу чему-либо другому, кроме общего расстройства управления французскими войсками, что является наиболее прискорбным фактом всего периода этой кампании, – пишет Дивайн. – Важным проявлением этого расстройства управления было недостаточное знание условий и морального состояния войск. В этот период не было особых трудностей в том, чтобы привести войска к пунктам посадки… Неудача объясняется тем, что французы пренебрегли разработкой разумного плана передвижения частей, не обеспечили такого положения, чтобы приказы доходили до войск, чтобы было кому вывести войска к намеченным пунктам, чтобы в войсках поддерживалась необходимая дисциплина».
Как бы то ни было, факт остается фактом: незадолго до полуночи посадка войск на суда полностью прекратилась. В 00.30 адмирал Уэйк-Уокер сообщил в Дувр, что у причала Дюнкерка стоят четыре корабля, но французские войска на посадку не прибыли. В 1.15 он опять сообщил, что «кораблей много, а войск нет». Потом они все-таки стали появляться, но все равно, как уже было сказано, часть судов уходили пустыми. По подсчетам британского командования, неиспользованными остались 10 тысяч мест. Под утро транспорт «Медуэй Куин» принял на борт 723 человека, и на этом эвакуация вновь замерла до следующей ночи.
Что касается англичан, то они могли праздновать победу (если так можно назвать бегство – но в сложившейся ситуации его так и приходилось называть). 2 июня около 23.30 Дюнкерк покинули последние солдаты экспедиционного корпуса.
«Так закончилась еще одна глава в истории английской армии, глава, начавшаяся всего лишь три недели назад продвижением английских экспедиционных сил сквозь препятствия бельгийской границы и быстрым маршем через поля Бельгии. Так закончилось великое отступление, одно из крупнейших за всю военную историю. Так была утрачена Гитлером возможность покончить с военной мощью Англии.
В 23.30 капитан 1-го ранга Теннант, старший морской начальник Дюнкерка, отправил короткое донесение: «Английские экспедиционные силы эвакуированы».
Общее число доставленных в Англию людей 2 июня равнялось примерно половине того количества, которое отправили в предыдущий день. Частично из-за того, что в светлое время эвакуация прекращалась, частично потому, что возникла такая заминка с французскими соладтами. К полуночи число эвакуированных за истекшие сутки составляло 26 256 человек.
Мы готовы были в ту ночь погрузить значительно большее количество французов, чем они сами это предлагали. В результате, когда нашим кораблям, многие из которых были еще пустые, пришлось сняться с якоря на рассвете, большое количество французских войск, значительная часть которых находилась в соприкосновении с противником, осталось на берегу. Необходимо было предпринять еще одно усилие. Команды кораблей, несмотря на изнеможение после многосуточного напряжения без отдыха и передышки, откликнулись на призыв. 4 июня в Англии было высажено 26 175 французов, причем свыше 21 тысячи прибыли на английских кораблях и судах.
Уинстон Черчилль.
Утром 3 июня со стороны могло показаться, что все уже закончилось. В порту и на побережье не было никакого движения, у причала стояли всего два корабля, да и их немецкие бомбардировщики даже не пытались атаковать.
На самом деле все силы в то утро были сосредоточены в другом месте. С рассветом (а он в июне наступает рано) немцы начали свои последние атаки на отходящие силы французской армии. Те в свою очередь в четыре утра предприняли контратаку, использовав последние танки, но к одиннадцати были уже отброшены назад, причем с огромными потерями. В 1-м батальоне 137-го полка, наносившем главный удар в контратаке, в живых осталось только пятьдесят человек.
«Немцы неотступно преследовали отходящие подразделения французов. На просьбы о помощи генерал Бартельми отвечал лишь, что резервов нет и что позиции необходимо удержать любой ценой, даже в окружении, так как оборона Тетегема необходима для осуществления плана эвакуации. В 16.00 противнику удалось проникнуть к западу от Тетегема и выйти в тыл обороняемого района. Обороняющиеся отбивались в домах, пока не были уничтожены или пленены, но сопротивление продолжалось достаточно долго, чтобы 2-й батальон этого полка сумел занять новую оборонительную позицию у моста через канал Дюнкерк – Фюрн у Шапо-Руж».
К концу дня французы заняли оборону в непосредственной близости от района эвакуации – от передовых позиций немцев до восточного мола Дюнкеркского порта оставалось всего четыре километра. Но главное, что французским войскам до наступления темноты все же удалось вновь остановить противника и закрепиться. Вечером на совещании французского командования было решено, что эвакуация должна быть закончена этой ночью.