– Простите Джорджи, – попросила госпожа Ангуларс внезапным басом. – Бедняжка волнуется.
– Ничего страшного, – сказала я мягко. – Госпожа Ангуларс, помните ночь двадцать девятого июля?
– Разумеется! – нахмурилась госпожа Ангуларс и поджала губы, накрашенные жуткой сиреневой помадой. – Какой-то негодяй той ночью украл мои абрикосы! И ужасно, просто ужасно напугал Джорджи. Пороть таких надо!
– Какое отношение какие-то дурацкие абрикосы имеют к сути данного спора? – съязвил коллега громко.
Если бы он посмотрел на своего клиента, то не задавал бы глупых вопросов.
– Совсем они не дурацкие! – оскорбилась свидетельница. – Между прочим, отличный сорт! Самые ранние в округе. Мне за них неплохие деньги предлагали… А я внукам хотела оставить. Кто же знал, что в нашем приличном районе поселилось такое ворье?!
И вперила в истца такой взгляд, что безо всяких разъяснений понятно, кого она имела в виду.
– Погодите! – встревожился представитель истца. – Вы же не хотите сказать…
Я могла бы возмутиться, что он влез поперед меня и нарушил тем самым регламент. Но зачем? Вон как судья слушает!
– Что хотела – я сказала, – ответствовала госпожа Ангуларс с достоинством. – В три пополуночи я встала, чтобы… ну, Джорджи попросилась. По естественным надобностям. Вы же понимаете, да?.. Так вот я ей дверь открыла, и тут глядь – вор!
– И что было дальше? – подбодрила я. – Он вас заметил?
– Еще как, – фыркнула гоблинша. – Ведро свое подхватил – и через забор. Но Джорджи не сплоховала! Хвать его за жо… – свидетельница засмущалась, – ой, то есть за филей.
Представитель истца вытаращил глаза. Пуделиха казалась такой мелкой, трепетной и безобидной…
– Да быть такого не может!
Свидетельница подбоченилась.
– Жаль, лицо я его не разглядела. Я б ему сама устроила!.. – она воинственно взмахнула кулаком. – Но Джорджи справилась.
– Неправда! – взвизгнул наконец отмерший истец. – Волк был крупный! Пасть – во, клыки – с мою руку! И лаял очень громко.
Где, хотела бы я знать, он видел лающего волка?
Свидетельница фыркнула:
– Джорджи, голос!
Пуделиха завиляла хвостиком и вдруг гаркнула:
– Гав-гав!
Да так, что истец со своим представителем дружно присели.
– У страха глаза велики, – заметила я громко.
– И уши, – хмыкнул судья Дарлассон.
Решение, понятное дело, он вынес в нашу пользу…
Несколько дней спустя меня вызвали на дисциплинарную комиссию.
По правде говоря, за все годы моей работы это была первая жалоба, так что я долго перебирала в памяти всех скандальных клиентов, которые могли бы мне так подгадить.
Если дисциплинарная комиссия сочтет претензии обоснованными, то вправе адвоката наказать. Наказания варьируются от устного порицания до приостановления свидетельства о праве на занятие адвокатской деятельностью, так что все это довольно серьезно.
В назначенный день я специально пришла в президиум пораньше, чтобы почитать жалобу. Секретарь взглянула на меня с сочувствием и молча вручила эпистолу на трех листах, подписанную… господином Масловым!
В тот момент ему не стоило попадаться мне под руку. Я, конечно, не оборотень, но покусать тоже могу.
Пришлось прождать часа два, и только судебная закалка позволила мне с честью выдержать это испытание. Полутемный коридор под кабинетом адвокатской «инквизиции», откуда временами доносятся такие вопли, что мороз по коже. Господин Маслов, бросающий на меня торжествующие взгляды. И два десятка лишних свидетелей, при которых даже душу не отведешь!
Наконец настал мой черед.
Мой самозваный обвинитель важно прошествовал в зал, за ним последовала я, стараясь держаться с должным хладнокровием.
– Господин Маслов, – взглянула на него поверх очков председатель комиссии. – Расскажите, в чем именно ваш адвокат нарушил ваши интересы…
– Она не мой адвокат! – с негодованием перебил он, как будто даже оскорбившись.
– Не ваш?! – искренне удивилась председатель, шурша листами жалобы, где расписаны (правда, в общих словах) многочисленные нарушения правил адвокатской этики с моей стороны. И уточнила с явным сомнением: – Тогда в чем же заключалось грубое нарушение закона и ваших прав адвокатом Орловой?
– Она защищала своего клиента! Оборотня, между прочим.
– И что? – Председатель пожала плечами. – Это работа адвоката.
– Но этим она помешала мне добиться справедливости! – припечатал господин Маслов, заставив присутствующих вытаращить глаза. Ничего не скажешь, шедевр логики!
– А вы, кхе-кхе, что скажете, госпожа Орлова? – обратилась ко мне председатель, не слишком убедительно замаскировав смех под кашель.
– Простите, – развела руками я, – если бы я стала защищать интересы господина Маслова, на меня бы пожаловался уже мой клиент. И был бы прав, кстати.
Комиссия заулыбалась, видимо, в красках вообразив попытку адвоката угодить и вашим и нашим.
Жалобщику мягко указали, что у него есть адвокат, на которого и возложена защита его интересов.
– Я требую, чтобы ее строго наказали! – не вняв увещеваниям, заорал господин Маслов.
Увы и ах, решение комиссии его разочаровало…
На следующий день мне позвонил Кведульв.
– Эта трусливая тварь! – прорычал он после короткого приветствия. – Он напал на вас исподтишка!
Прямо скажем, у меня не возникло вопроса, о ком речь. Интересно, каким образом Кведульв узнал о новой выходке господина Маслова?
– Ничего страшного, я справилась.
– И все-таки я должен хоть как-то вам это компенсировать! – заявил оборотень решительно. – Знаете что? Приходите завтра к нам на концерт. Клуб «Волчья песня», в восемь. Я пришлю две контрамарки.
Оставалось решить, с кем идти. У Веры оказались другие планы. Альбина на днях слегла с ангиной.
Я позвонила Шемитту. Сдается мне, развлечение не в его вкусе, но вдруг?
– Извини, – сказал дракон в ответ на мое предложение. – Я занят по гребни. Завтра домой вернусь не раньше полуночи.
– Ничего, – ответила я не без разочарования. В които веки хотела выбраться с ним куда-нибудь, и на тебе!
– Давай ты приедешь ко мне в субботу? – в голосе Шемитта слышался воплощенный соблазн. – И выходные мы проведем вместе…
– Договорились, – хмыкнула я. – До встречи.
– Целую.
– И я тебя.
Я мотнула головой и набрала Артема.
– Привет! – сказала я быстро. – Ты, как всегда, очень-очень занят?
– Для тебя – не очень, – ответил он спокойно. – Что-то случилось?
– Случилось, – вздохнула я тяжко-тяжко. – Представляешь… мне не с кем пойти на концерт!
– Ань! – Он перевел дыхание. – Нельзя же так пугать.
– Ну извини, извини. Хочешь, я заглажу свою вину?
– Дай угадаю. Предложишь билет на концерт?
– В точку! – обрадовалась я. – Так пойдешь? Завтра, в восемь, клуб «Волчья песня». Понятия не имею, где это.
– Зато я, кажется, знаю. Ладно, я за тобой заеду.
– Договорились!
В клубе было шумно, многолюдно и накурено. Яркие огни сцены, полумрак зала, какофония запахов. Местечко не в моем вкусе, но для разнообразия сойдет.
Артем придвинул мне стул, после сел напротив и растер лицо руками.
– Устал как собака, – пожаловался он. – А завтра днем поезд.
– Ты уезжаешь? – удивилась я. – Куда? Надолго?
– Месяца на два, может, на три, – пожал плечами он. – Курсы повышения квалификации в Сурсдалир. У них там открывают новую больницу, меня позвали читать лекции.
– Даже не знаю, поздравлять или сочувствовать, – пробормотала я, раскрывая меню.
– Сам не знаю, – признался Артем. – Хорошо хоть это будут не студенты, а оперирующие хирурги… Кажется, уже начинается концерт.
Я кивнула – и с головой ухнула в музыку. Это было… Необычно? Завораживающе?
Низкий голос Кведульва. Ритмичный бой барабанов. Тревожный звон. Рваные гитарные аккорды.
Музыка затягивала, как водоворот. Била по нервам. Заставляла раскачиваться в том же ритме…
– Тебе понравилось? – буднично спросил Артем, когда концерт закончился.
– Очень, – призналась я со смешком. – Сама от себя не ожидала, если честно.
В крови бурлило какое-то бесшабашное веселье. Хотелось петь, кружиться на месте, танцевать…
Артем же с трудом сдерживал зевоту.
Я вздохнула и потянулась за телефоном.
– Извини, что выдернула тебя сюда.
Он только отмахнулся:
– Поехали, отвезу тебя домой.
– Я вызову такси, – ответила я, листая телефонную книгу. – Я тут подумала… Нагряну-ка я к Шемитту! Уже два часа ночи, он наверняка вернулся.
– В горы? Одна? Ночью?
– Почему – одна? – пожала плечами я. – С водителем.
– Ну вот что, – сказал Артем решительно. – Никакого такси. Я сам тебя отвезу!
– Ты же устал… – начала я.
Он так на меня посмотрел, что я прикусила язык. Не совсем же дура, верно?..
По дороге я болтала о всякой ерунде. И не столько из-за переизбытка энергии, которая кипела во мне после концерта, сколько из опасений, что Артем уснет за рулем.
Вид у него и впрямь был не очень, да и отвечал Артем односложно. А ему ведь еще домой добираться!
Так что, когда автомобиль притормозил у знакомой пещеры, я выдохнула с облегчением.
– Спасибо, что подвез. – Я улыбнулась и помахала на прощанье. – Удачной поездки!
Он лишь кивнул.
– Счастливо, Ань.
Стряслось что-то? Или впрямь настолько устал?
В крови моей бурлили адреналин и предвкушение, дорожка будто сама ложилась под ноги. Вход в пещеру, «прихожая», поворот и длинный «коридор» – прямиком в спальню. И…
Знакомая небольшая пещера. Мягкий свет свечей. Алые волосы Шемитта – как языки огня на сером камне. И растрепанная брюнетка, задорно скачущая на его бедрах.
Тихие стоны, мягкий золотистый свет, щекочущий нос запах разгоряченных тел…
Я развернулась и пошла прочь.