– Моя, – хель ткнула себя пальцем в грудь, – бабка. Покойная.
Шемитт кивнул и заложил руки за спину.
– После смерти Лауз-иссы кому-то нужно было присматривать за источником. Так что мы были очень рады, когда Мист-исса согласилась переехать из Хельхейма.
– Источник, когда один, скучает, – прогудела хель почти виновато.
И думать не хочу, как может скучать поток магии! Впрочем, точно ничего хорошего.
Я посмотрела на будущую, йотун побери, клиентку. Пожалуй, стоит заломить цену побольше. Или сами откажутся, или хоть не зря буду страдать.
– Вы хотите остаться в этой квартире?
– Хочу! – Хель топнула ногой.
Мой стол подпрыгнул, а за окном завопила сигнализация стоящих неподалеку машин. Что-то мне стало окончательно жаль соседей Мист-иссы. Хотя ей тоже пришлось несладко. После ледяного и малонаселенного Хельхейма – и в столицу Мидгарда? Неудивительно, что они сшиблись лбами! Как мы пишем в исках о разводе, «отсутствие любви, уважения и взаимопонимания». Соседей это тоже касается.
– Хорошо, – вздохнула я, – я возьмусь за ваше дело. Только вам придется собрать кое-какие бумаги. Во-первых, копию трудовой книжки, во-вторых, характеристику с места работы, в-третьих…
Хель вдруг прерывисто вздохнула и сказала жалобно:
– А может, не надо?
Это что еще за новости?
– Я разберусь, – пообещал Шемитт и похлопал великаншу по локтю. – Мист-исса, будь добра, обожди на улице.
По спине пробежал холодок. И когда хель кое-как выбралась через слишком низкий для нее дверной проем, я заговорила сухо:
– Я потяну время, но вам следует все-таки нажать на свои рычаги и добиться расселения дома. Скажем, по причине нарушения санитарно-технических норм. Социальное жилье должно быть благоустроенным, а о каком благоустройстве идет речь при такой температуре? Кроме того, нарушение природоохранного законодательства…
На этом терпение дракона закончилось. Он уперся ладонями в стол и навис надо мной.
– Анна, что происходит? Почему ты меня игнорируешь? Не приехала в субботу, не берешь трубку…
Я через силу улыбнулась и стиснула руки на коленях.
– Видишь ли, Шемитт, я приезжала в субботу. Рановато, правда… Или как раз вовремя, тут как посмотреть.
Он застыл. И выдал сакраментальное мужское:
– Это ничего не значит!
– Неужели?
Шемитт схватил меня за плечи. Встряхнул.
– Анна, перестань! Я люблю тебя.
Я не чувствовала ничего, кроме саднящей боли в груди. Потому что это «люблю» было чем-то вроде козыря. Волшебной палочки, призванной все изменить. Грош цена такой любви.
– Не любишь, – покачала головой я. – Иначе не стал бы спать с другими.
Сколько раз я слышала об этом от клиентов? О затасканных отговорках? О хождении по кругу «изменил – простила – изменил снова»?
Он полыхнул глазами, крепче сжал пальцы. Синяки останутся, но думалось об этом как-то отстраненно.
– Потому что ты все время на работе! У тебя вечные суды, апелляционные жалобы, следственные действия и боги знают что еще. А когда выдается свободная минутка – ты проводишь ее то с подружками, то с этим твоим Артемом.
– Лучшая защита – нападение? – хмыкнула я, даже не пытаясь ничего отрицать. Зачем?
Он судорожно вздохнул – и вдруг притянул меня к себе. Впился поцелуем.
Я не стала вырываться, но и отвечать – тоже. Покорно терпела, пока он терзал мой рот. Наконец до Шемитта это дошло, и он отстранился.
Губы у меня горели огнем, но в душе было холодно и пусто. Я заговорила, и слова падали, будто комья земли на гроб.
– Уходи, Шемитт. Я больше не хочу тебя видеть.
Долгую минуту мы молча смотрели в глаза друг другу, и от этой тишины хотелось плакать.
Потом он дернул щекой, разжал руки и вышел.
Я бессильно опустилась прямо на стол и закрыла лицо ладонями. Что же, игры с огнем редко доводят до добра. Но я залечу ожоги и буду жить дальше…
– Боги с вами, Анна! – всполошилась Летиция, метеором вылетев из стены. Подслушивала? Мне было все равно. – Разве можно убиваться из-за мужчины, который не в состоянии держать штаны застегнутыми?!
Я невольно улыбнулась сквозь слезы – и правда, что это я рассиропилась? – и попеняла:
– Летиция, что за лексикон? Я вас не узнаю.
– Станешь тут выражаться, как портовый грузчик! – Она всплеснула руками. – Подумать только, не обслуживали его потребности по первому зову! Пф-ф!
Летиция так искренне негодовала, что на сердце у меня потеплело.
– Шемитт не так уж виноват, – возразила я справедливости ради, по извечной своей привычке рассматривая позиции всех сторон конфликта. – Мне просто не следовало принимать роман с ним близко к сердцу. В верности Шемитт мне не клялся и любви до гроба не обещал.
Когда я успела влюбиться?.. Впрочем, какая теперь разница.
– Дорогая моя, – Летиция наставила на меня лорнет, – порядочность должна быть не по договору, а по велению души! А этот ваш Шемитт – козел, а не дракон.
– Спасибо, – сказала я искренне.
Она лишь отмахнулась.
– Вам бы нормального мужчину найти. Чтобы любил и заботился, а не это вот…
Летиция поморщилась и помахала лорнетом, словно отгоняя неприятный запах.
– Начинается, – закатила глаза я. – Летиция, давайте лучше работать!
– Кстати, о работе, – оживилась призрачная леди. – Возьмете меня с собой в заседание?
Я хмыкнула и изучила в зеркальце свое лицо. К счастью, тушь не размазалась. Не хватало только щеголять потеками на щеках.
– В качестве кого?
Летиция постучала себя лорнетом по губам.
– Вашего помощника? – предложила она чуточку неуверенно.
– Летиция, – вздохнула я, пряча пудреницу. – Помощник адвоката должен иметь юридическое образование.
Она смотрела упрямо.
– Хорошо, пусть не сегодня. Вы правы, пожалуй, сейчас я не готова. Но я могу получить новый диплом… Старый ведь примут в расчет, я надеюсь?
На мгновение я представила призрачную студентку юрфака, и у меня закружилась голова. Зато грустные мысли сразу отступили!
– Сложный вопрос. – Я принялась рассуждать вслух: – Ваши документы сохранились, и при необходимости не составит труда установить вашу личность. В крайнем случае придется выборочно подтвердить знания по ключевым предметам.
– Полагаю, с этим я справлюсь, – отмахнулась она. – Главное, чтобы не придрались к моему нынешнему состоянию.
– Дискриминация по признаку наличия тела? – хмыкнула я и сказала честно: – Думаю, это будет забавно. Только разве вы не хотели вернуться к супругам Петерсон? Торхильд уже скоро должна родить.
Летиция смотрела прямо, без улыбки.
– Знаете, Анна… Я бы хотела остаться. Стать со временем вашим полноценным помощником. А быть может, и настоящим адвокатом. В конце концов, сколько можно цепляться за старое?
Я тепло ей улыбнулась.
– Удачи вам, Летиция! С радостью вам помогу.
Легко ли перенести слушание дела? Элементарно. Мало ли поводов, чтобы заседание не могло состояться прямо сейчас? Клиент заболел, у адвоката другое заседание, срочно надо истребовать доказательства, назначить экспертизу или вызвать свидетелей…
Дела можно откладывать годами, особенно если судья не прочь. Скорее уж редкость, когда все заканчивается за одно-два заседания.
Увы, в нашем случае судья Мерциларс встала на дыбы. Вынь и положь ей рассмотрение дела!
То есть слушание она, разумеется, переносила. На неделю. Дальше мне приходилось опять выискивать повод…
Когда я в очередной раз принесла в канцелярию ходатайство, из кабинета выглянула секретарь и поманила меня.
– Судья хочет с вами поговорить!
– Разумеется, – согласилась я. – Пять минут, только сдам бумаги.
Она покачала убеленной сединами головой и посоветовала:
– Лучше прямо сейчас.
В суде ходили легенды, что все, кто садился на стул секретаря судьи Мерциларс, немедленно беременел. Стул был самый обычный, и замена его ничего не давала. Но когда пятая подряд секретарша ушла в декрет, судья взвыла. Пришлось искать пожилую даму, которая в силу возраста уже на эдакие кунштюки не способна.
– Хорошо, как скажете, – не стала спорить я и заглянула в кабинет.
Судья Мерциларс, невысокая и кругленькая, как раз с аппетитом приканчивала толстый бутерброд. Она любила вкусно поесть и не гнушалась задерживать слушания ради очередного перекуса. А что поделать, когда до обеденного перерыва еще далеко, а судья проголодалась? Это еще невинная слабость, бывает куда похлеще.
– Добрый день, – сказала я, кашлянув. – Вы звали?
Она дожевала кусок, с видимым сожалением отложила надкушенный бутерброд и вытерла жирные пальцы.
– Садитесь! Адвокат Орлова, что это вы мне за фокусы выкидываете? Зачем тянете время?
Я могла бы сыграть невинность, но… Судья тоже не вчера на свет родилась. И злить ее без острой на то нужды? Помилуйте, мне ведь в этом суде еще работать!
– Готовится решение о расселении дома, – сказала я честно. Кхм, надеюсь, Шемитт после нашего феерического объяснения не передумал? Надо бы позвонить, но у меня рука не поднималась набрать его номер. – Так какой смысл решать, может ли моя клиентка дальше жить в этой квартире?
Вопрос на самом деле следовало ставить не так. «Кто из соседей останется в этой квартире, кроме, собственно, хель?» И правильный ответ на него был «никто».
Не знаю, как это провернут драконы – снесут дом вовсе или якобы передадут его под муниципальные нужды, – и знать не хочу. Это их заботы.
От меня требовалось лишь потянуть время и дать им возможность все оформить. Бюрократия – штука неповоротливая, даже если придать ей ускорения пинком под зад. Хотя, может, драконий пинок поувесистее?..
Я представила, как Шемитт гоняет по коридорам нашего градоправителя, и с трудом сдержала усмешку. Хотелось бы взглянуть! Боюсь только, что в реальности это далеко не столь весело. Кто-то позвонит кому-то, тот другому и далее по цепочке, в конце которой примут наконец нужное решение. Телефонное право во всей красе.