Я вовсе не собиралась за него замуж. Но во рту вдруг стало горько…
Мы с Артемом договаривались поужинать вместе, и я не стала переносить встречу. Он заслуживал разговора с глазу на глаз.
Я поехала прямиком домой.
– Ань? – встревожился домовой, увидев мое помертвевшее лицо, и засуетился: – Что принести? Может, тебе прилечь? Ань, ну что с тобой?
– Все нормально, – сказала я чужим голосом. – Дай что-нибудь выпить, а?
Домовой быстро закивал и притащил рябину на коньяке.
Я залпом опрокинула рюмку и поморщилась. Наверное, теперь она навсегда окажется связана для меня с плохими новостями. Ночь, когда я узнала об измене Шемитта. И вот теперь…
Артем пришел подозрительно рано. Еще даже не стемнело, а ведь в конце ноября сумерки наступают рано.
Присел на корточки у дивана, на котором я бездумно валялась, и погладил меня по щеке.
– Ань, что случилось?
– Тебе Нат позвонил, да?
Он кивнул и повторил настойчиво:
– Что случилось? Пожалуйста, скажи мне.
И я сказала, не глядя на него:
– Я не смогу иметь детей.
– Ты же не хотела детей? – кажется, он и впрямь удивился.
Одно дело, когда замуж и детей ты не хочешь. А другое – когда не можешь.
– Прямо сейчас – нет. – Я дернула плечом. – Но когда-нибудь… А теперь у меня этого не будет… Ты теперь меня бросишь, да?
Так жалобно вышло, что самой противно.
Артем взял меня за плечи – и хорошенько встряхнул.
– Ань, ну что за ерунда! – сказал он сердито. – Посмотри на меня. Что ты еще выдумала? Ну не можешь ты родить – и ладно.
– Ты не хочешь детей?
Артем посмотрел мне в глаза. Лицо у него было сердитое.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Если тебе для этого нужен ребенок… Ну усыновим кого-нибудь. В чем проблема?
– Виноградов сказал, что у нас ничего не выйдет, – созналась я, помолчав. – Когда узнал. Не то чтобы я на что-то рассчитывала с ним, но…
Артем потянул меня на пол. Спеленал ручищами, прижал к себе.
– Ань, я же люблю тебя, – он надавил пальцем мне на лоб, – а не твою матку!
И я расхохоталась.
Ох уж эти врачи!..
Эпилог Три года спустя
Артем спал, разметавшись по постели и уложив мне на талию тяжелую руку.
Я повернулась на бок, разглядывая спящего мужа. Сегодня ночью была его очередь вставать к малышке, так что пусть подремлет еще немного.
Дочь сопела в кроватке, сунув кулачок в рот, и сердито хмурила бровки. Отцовская тяжеловатая челюсть, темные волосики и карие глаза – вылитый Артем.
Как у меня получилось забеременеть, не понял никто. Я ничего не подозревала, пока Вера не ткнула носом – в руны и, чуть позже, в тест на беременность. Доктора только руками разводили.
Артем поначалу попытался было таскать меня по каким-то врачам… Я отказалась наотрез. Чудо не надо исследовать и препарировать. Ему надо радоваться.
И я радовалась, даже когда изнывала от токсикоза. Вот головой вниз над унитазом повишу – и снова радуюсь, м-да. Впрочем, это уже детали, которые быстро сгладились из памяти, перестали казаться важными.
Разве не стоило этого маленькое счастье, которое шевелит ручками и смешно сопит? Наверное, это главное мерило отношения женщины к мужчине. Хочет ли она, чтобы ее дети были на него похожи?
Теперь я знала, какой это восторг – ребенок от любимого мужчины…
Артем открыл глаза и сказал хрипло:
– Доброе утро.
– Оказывается, я тебя люблю, – сказала я невпопад. – Представляешь?
Артем на мгновение замер.
Я еще никогда ему этого не говорила. Опять чего-то боялась. Спугнуть? Ошибиться? Обнаружить, как многие мои клиентки, как разительно меняется мужчина, когда его женщина уже никуда не денется – окольцована и в декрете?
Даже не думала, что окажусь такой трусихой!
– Пока не очень, – сознался муж, улыбаясь, и притянул меня к себе. – А доказательства будут?
– Конечно, – заверила я преувеличенно серьезно и прижалась к его груди. – Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований. Так что сегодня вечером оставим малышку на домового и… все друг другу докажем. Идет?
Плечи Артема затряслись от смеха.
– Мой любимый адвокат!
Я хмыкнула и с сожалением высвободилась из его объятий. Сегодня дочке годик, а меня ждет первый рабочий день. Надо привыкать понемножку, в моей профессии никто не рассиживается в декрете по три года. Так и клиентуру растерять недолго!
– Эй, голубки! – позвал недовольный Нат из коридора. – Еще пятнадцать минут, и кое-кто останется без завтрака.
Ворчать мой домовой не перестал. Ни когда мы переехали к Артему, ни после свадьбы, ни после рождения малышки. Хорошо хоть свои «магические» эксперименты забросил! Не удивлюсь, впрочем, если он потихоньку что-то там шаманит. Уж очень хитрый у домового был вид, когда он узнал о моей беременности…
Я завозилась, выбираясь из-под одеяла. Артем подгреб меня к себе и крепко – но возмутительно коротко! – поцеловал.
– На удачу, – сказал он, когда мы отдышались.
Совру, если скажу, что у нас всегда было гладко. Всякое бывает. Иногда мы, как и все, ругаемся. Устаем на работе, спорим и не можем прийти к единому мнению. А потом миримся, потому что стали друг для друга родными.
Потому что любовь – это не летать в облаках, а вместе идти по земле. И никакие книжные бурные страсти не сравнятся с реальным теплом и доверием…
Зачем мне драконы, эльфы и прочие принцы на белых конях? Мне милее хирург на черном джипе.
Юридическая консультация за год моего отсутствия ничуть не изменилась. Разве что стараниями Летиции порядка на столе стало больше.
Только я успела кивнуть призрачной даме – теперь уже официальному помощнику адвоката, – как в кабинет без стука влетел гном.
– Мне срочно нужен иск! – выпалил он и грозно воздел над головой боевую секиру.
Интересно, с ней что-то не так? Или это такое выражение решимости?
Я потерла бровь – работа, милая работа! – и вздохнула.
– Проходите, присаживайтесь. Слушаю вас, в чем проблема?
Он поставил секиру в уголке и торопливо заговорил…
Работа шла своим чередом, да и жизнь тоже. Много еще будет всякого: побед и поражений, радостей и горестей, ссор и примирений… А хеппи-энд? Хеппи-эндов не бывает.
Жизнь продолжается, не останавливаясь даже на самых счастливых моментах, норовит подкинуть новые проблемы и заботы.
А когда наконец наступает энд, какое уж тут хеппи?