Я подумала о прошлых двадцати пяти минутах проведенных нами вместе в затхлом мраке книжного магазина. Дважды он коснулся меня, когда мы искали, и однажды, когда он склонился выловить клочок бумаги, и его рука прижалась к моей груди. Он извинился и отодвинулся, но я все еще могла чувствовать это ощущение.
Кончиками пальцев я коснулась своей шеи. И тогда снова смогла ощутить стальную хватку пальцев Кристоффа.
Я уныло покачала головой. Даже если бы в Алеке была искра интереса, чтобы вдохнуть в нее жизнь, в целом от этой ситуации было плохое впечатление. Разумная вещь – указал мой приземленный мозг, я должна сейчас уйти, не оглядываясь назад.
Я просто сделала это, не остановившись, чтобы что-то сказать, просто развернулась и помчалась вниз по переулку к освещенной площади, заполненной людьми, которые обеспечили бы мне безопасность. Окрик слышался за мной, но я добралась до толпы, не будучи остановлена, испустив вздох облегчения, в котором было слишком много сожаления, чтобы сделать меня счастливой.
– Второй раз удача, полагаю, – сказала я самой себе, когда шла извилистым путем сквозь пульсирующую толпу к ее центру.
– Мадам! Мадам, пожалуйста, подождите!
Легкий рывок сзади за рубашку, заставил меня взглянуть через плечо. Крошечная француженка, в которую я врезалась ранее, протискивалась меж пар с взволнованным взглядом на лице.
– Это вы, о, я так рада. Я должна поговорить с вами. Это очень важно.
Я испытала такое облегчение, увидев ее, что, скорее всего, кричала.
– Аналогично! Но мы должны выйти отсюда. Я не смогу услышать вас из-за музыки.
– Что?
Я склонилась к ней и повторила предложение. Она кивнула и указала на кафе, куда я отослала призраков. Оно все еще было открыто, обслуживая ночной люд. Я поколебалась мгновение, не желая оставаться на открытом месте, где Алек и Кристофф могли найти меня, но в то же время, не хотела оказаться перед призраками, потому что не приблизилась к решению их проблемы. Наконец, выбрала последнее, как наименее волнительное.
Когда я вошла в кафе, то увидела Карла и Марту, сжавшихся вместе в углу. Они стояли у меня на виду, но я, махнув им в ответ, втиснулась на стул у крошечного столика. Призрака матроса нигде не было видно.
– Кофе? – Спросила я женщину, когда она извлекла зеркальце и изучила свое отражение.
– Нет. Вина!
– Мне нравится ваша мысль, – сказала я, улыбаясь, и попросила у официанта два бокала домашнего красного вина.
– Вы, наверное, думаете, что я очень нахальна, но уверяю вас, очень важно то, что я вам скажу.
– Собственно, я тоже искала вас.
– Искали? – Прервала она, беря бокал вина, предложенный официантом. Она сделала из него маленький глоточек. – Но вы не знаете, зачем я разыскивала вас?
– О, думаю, знаю, – сказала я и улыбнулась, протягивая экземпляр книжки об эпохе Регентства. – Танцующие люди.
Она осела от облегчения, потянулась к нему.
– Вы нашли ее. Я подумала, что она у вас, когда расспросила книжника, и он сказал, что английская леди с вьющимися белокурыми волосами, только что, купила ее.
– Вы понятия не имеете, что у меня за вечерок был из-за этой штуки, – сказал я, роняя книжку в ее руку. – Хотя не думаю, что вы полностью осознаете, во что влезли. Я полагаю, вы – Зоря?
Ее глаза расширились.
– У вас есть Свет?
– Нет. – Я покачала головой. – Но у меня состоялось неподалеку знакомство с людьми, которые обрисовали эту религию и чувствую, что имею право предупредить вас об этом.
– Предупредить меня? – Она удивила меня, рассмеявшись. – Предупредить меня о Братстве Благословенного Света?
– Они – Иларги, не так ли?
Ее улыбка слиняла.
– Нет. Больше нет. Прошло тысячелетие с тех пор, как это название применялось к нам. Мы предпочитаем имя Братство.
– Тогда, кем точно являются Иларги? Каждый раз, когда я упоминаю это имя, люди начинают смотреть насторожено или с испугом.
Она несколько мгновений поигрывала ножкой своего бокала, а ее взор избегал меня.
– Раньше Иларги были братьями моего народа. У них не было света, но они, тем не менее, служили цели. А потом были осквернены и изгнаны, теперь их осталась только горстка. Они стали нечистыми, вы понимаете. Они поедают души.
– Звучит довольно-таки мерзко, – сказала я, волоски на моих руках встали дыбом. – Не удивительно, что все становятся немного странными, когда их упоминают.
– Мои люди пытаются выследить тех Иларги, что остались, но это нелегко. Они коварные, знаете ли? И они скрываются среди обычных людей. Но Братство сильно, так что они не представляют для нас никакой угрозы.
– Здорово, я не знала об этом, – медленно сказала я, с осторожностью подбирая слова, чтобы не оскорбить ее. – Я просто знаю, что люди, которых я встретила сегодня вечером, казалось, были под впечатлением того, что я была вами, и собирались женить меня на исландце по имени Маттиас.
– На Ризничем? – Ее улыбка вернулась, хотя и кривая. – Я не встретилась с ним, но да, мы должны поженится. Это как предполагалось, будет сегодня вечером, но… – она взглянула на свои часы – … теперь слишком поздно. Церемония вместо этого состоится завтра. О, но я все говорю и говорю и даже не представилась. Я – Анники. А вы..?
– Пия Томасон. И не могу выразить, насколько я рада, что вы нашли меня. Если бы мне пришлось объяснять этим вечером несколько большему количеству людей, что я не Зоря, то думаю, мне понадобилась бы комната с мягкими стенками[16]. Призраки тоже будут взволнованы, увидев вас, хотя один из них блуждает рядом в поисках рома. Я так поняла, они нуждаются в помощи, чтобы отправиться куда-то.
– Думхи? Вы видели кого-то? Ах, но это и ожидалось. – Она опустила бокал с вином, ее улыбка увяла. – Это одна из обязанностей Зори, понимаете ли. Мы зажигаем свет, что озаряет дорогу умершим.
– Я сделала такой же вывод. Лучше вы, чем я, хотя должна сказать, что Карл и Марта походят на довольно приличных людей. Ээ… призраков. Но все-таки я уверена, они будут рады узнать, что вы сможете помочь им.
– Это – работа Братства. Я буду светом, который ищут потерявшиеся, – просто сказала она.
Я потягивала свое вино.
– Это наверное за гранью того, что я могу спросить, но вы не находите, что люди Братства немного слишком… ладно, из-за отсутствия лучшего слова, эксцентричные.
Она нахмурилась с легким выражением неодобрения.
– Эксцентричные? Что вы знаете о Братстве?
Я покачала головой.
– На самом деле немного, ничего кроме связи с северным сиянием и Луной.
– Свет – это сила Луны, – сказала она на полном серьезе. – Но я вижу это не то, что тревожит вас больше всего. Вы боитесь Братство?
– Не боюсь, просто немного тревожусь, – подстраховалась я, не упоминая, как Кристофф угрожал мне.
Она с минуту молчала, потягивая вино, перед тем как податься вперед.
– Вы – мирянка.
Я была немного озадачена комментарием. Она что, просто оскорбила меня?
– Вы не из нашего мира, но у вас добрые глаза и вы видели сегодня вечером такое, о существовании чего большинство людей никогда не узнает. Я расскажу вам о Братстве так, чтобы вы поняли, почему они эксцентричные. В мире есть тьма. Вы чувствуете ее, не так ли?
– Вы имеете в виду террористов и все такое? – Спросила я, сбитая с толку.
– Нет, они часть мирского общества. Я говорю о настоящей тьме – Темных, как их называют, хотя они больше известны, как вампиры.
– Вампиры! – Мой импульс рассмеяться умер от взгляда на ее серьезное лицо. Несомненно, она верила в то, что сказала… или она была очень хорошей актрисой, пошедшей на большие неприятности, чтобы сбить меня с толку.
– Да. Им не нравится это выражение, так как люди боятся вампиров, и они хотят, чтобы мир смотрел на них как на жертв, а не как на злобных убийц, которыми они являются, но вы не должны позволить себе быть одураченной. Они рождены во тьме и несут ее внутри себя, распространяя свое зло как болезнь. Знаете, у них нет душ?
Я моргнула пару раз и покачала головой.
– Это так. Они рождаются без них, проклятые так, как прокляты демоны, но они не так явно несут смрад Абаддона.
– Абаддон это… ад? – Догадалась я.
– Более или менее, да. Вампиры существуют с начала эпохи людей, надеясь господствовать над ними, заражая своей тьмой, пока весь свет не уйдет из мира. Братство пытается разгромить их, уничтожить их зло, очистить мир от отравы, которую они используют для невинных людей.
– Милый Боженька, – сказала я, видя истину, сияющую в ее глазах. – Как это может продолжаться и никто в – как вы это назвали? – мирском обществе не знает об их существовании?
– Темные очень умны, – сказала она, садясь обратно. – Они смешиваются со смертными, маскируясь так, чтобы их зло не было обнаружено, пока не стало слишком поздно. Но дети Света существуют сквозь века, находя их и очищая от тьмы.
– Ничего себе, – сказала я. – Я только… полагаю, я ошеломлена, что это происходило вокруг меня, а я понятия не имела. Вампиры! Мы говорим о той же самой ерунде, верно? Постойте – говорим о сексуальных вампирах типа Френка Ланджелла[17], соблазняющих женщин, или задоголовом, пугающем Гэри Олдмане – парне, убивающем людей?
Анники нахмурилась.
– Я не знаю о тех пугающих задоголовых людях, о которых вы говорите, но уверяю вас, нет ничего романтичного в Темных. Они бессердечные, бездушные злодеи, которые хотят только своего господства над смертным миром. И их почти невозможно убить.
– В самом деле? Так старый добрый кол в сердце – это заблуждение? – Спросила я, зачарованная вопреки ужасающей теме.
– Это значительно замедлит его, да, но не обязательно убьет, если это было сделано без использования силы Света.
– Солнечного света? – Спросила я, вспоминая о тайнике с Баффи и Ангелом на DVD, находящемся рядом с моим телевизором.