– Совсем небюджетно.
– Куда деваться? Все хотят кушать, особенно владельцы ресторанов, – пошутила Катя.
Макс услышал последнюю фразу и заржал, как конь. Катерина пнула приятеля под столом.
– Ты чего? – обиделся он.
– Ничего, – фыркнула она. – Танцевать хочу, вот что.
– Сейчас сообразим. Егор, сделай заказ.
Адвокат, который был сегодня в шикарном серебристом костюме, сверкающей шелковой рубахе и сером галстуке в полосочку, скинул пиджак, повесил его на спинку стула и протянул руку подруге. Она грациозно встала и пошла с ним в зал, где уже топтались другие парочки. Мария поняла, почему Катерина сегодня так оделась. Она в своем золотистом платье-колокольчике до колен в стиле «шестидесятых» здорово смотрелась рядом с Максом. Красивая пара.
– Маша, что вам заказать? – вернул ее в действительность голос Егора.
– Салат какой-нибудь. Давай на «ты»!
– Хорошо. «Цезарь» с креветками? – наугад назвал парень.
– Да, можно.
Сухарики она есть не будет, а остальное – за милую душу. Хотя кого она обманывает? Съест вредную еду и не поморщится. Сама обстановка располагает. Правильно Катя сказала – «загул». Сегодня он уже начался. Сначала конфеты, потом ужин в ресторане. Одна надежда, что ее пригласят на танец, и она потратит лишние калории.
Но надежда эта стремительно таяла.
Парень напротив откровенно скучал. Маша, чтобы скоротать время, завела беседу. Егор оказался братом Инны, с которой они ходили на фитнес. Он работал в охране гипермаркета, а в свободное время смотрел кино.
– И все?! – удивилась Маша.
И подумала: совсем как она.
– И все, – буркнул он.
– Так. Кошка у тебя есть?
– Собака.
– Ага… – кивнула она сама себе. – Собака это хорошо.
Почти угадала. Хотя все правильно, мужики обычно собачники, а женщины – кошатницы. Эта схема дает сбой на сисадминах и прочих айтишниках. Хотя… Тимур вот не айтишник, а у него кот.
– Ваш заказ, – прочирикала официантка, поставила перед ней и парнем тарелки и удалилась.
Только девушка хотела приступить, только-только занесла вилку над особенно красивой креветочкой, как услышала над головой знакомый голос:
– Маша, добрый вечер. Вот это совпадение! Разрешите вас пригласить?
Тимур! Легок на помине. «Помяни черта, и он тут как тут». Глаза сверкают, белозубо улыбается, ждет. Спасает ее от скуки и лишних калорий? Так тому и быть.
«Салат, прощай! В добрый путь».
Егор удивленно уставился на незнакомого мужика. Девушка поспешно их представила друг другу.
Потом она встала из-за стола, но далеко не так элегантно, как подруга. Хорошо, Тимур помог, отодвинул стул и повел ее в общий круг на танцпол.
– Ой, хорошо, что медляк, – вырвалось у нее.
– Почему?
Мужская рука легла ей на талию; другая коварно ползла к бедру. Маша нахмурилась – тут же прекратил безобразие и обнял за плечи.
– Я не умею танцевать, – призналась девушка.
И упала, как в омут, с головой. День признаний, что ли? Но она хотя бы честно предупредила, чтобы он вел осторожнее и не лихачил.
– Давайте, я научу, – нагнулся к ней и прошептал на ухо Тимур.
– Хорошо.
После медляка заиграло что-то быстрое, и она пару раз отдавила партнеру ноги, но он только смеялся. Объятия стали ближе. Маша расслабилась, почувствовала себя и мужчину в танце, и все было прекрасно ровно до того момента, пока к ним не подошел «вражина».
– Тимур, отвезешь меня домой?
– Ты что, с дуба рухнул, друг? – возмутился татарин, обнимая растерянную девушку за плечи. – Только-только началось веселье.
– Как знаешь. Такси возьму.
– Ты выпил, что ли? Сам за руль не можешь сесть?
– Нет.
Тимур в один миг стал невероятно собранным и серьезным.
– Все так плохо?
Золотов кивнул.
– Что случилось? – удивилась Маша.
Ей стало не по себе. «Вражина» выглядел по-настоящему больным, словно у него раскалывалась голова. И глаза слегка прикрыл, как будто ему свет мешал. От музыки морщился, как от зубной боли.
– Машенька, к сожалению, придется вас покинуть, – извинился Тимур.
Золотов вдруг пошатнулся. Маша, действуя инстинктивно, подскочила и проворно подхватила его под руку. Тимур придержал друга с другой стороны, не дав ему упасть.
– Давайте в холл его.
– Тяжелый.
– Угу…
В холле они усадили больного на диванчик. Маша оделась и накинула пальто. Охранник на выходе увидел, что происходит, и подошел поинтересоваться. Он же помог уложить Золотова на заднее сиденье его машины.
– Маша, мне, конечно, неловко забирать вас с праздника, но нужна ваша помощь, – сказал Тимур. – Один я не справлюсь. Сядете рядом и последите, хорошо?
– Ой… – спохватилась она. – Телефон!
Девушка испугалась, что ее хватятся. Она же второпях телефон не взяла, он так и остался на столе в ресторане.
– Вот, звоните своим друзьям, – протянул ей свой смартфон татарин.
Она позвонила Катерине. Та велела ей сообщить номер машины, на которой поедет подруга, и несколько раз спросила, не маньяк ли тот мужик.
– Не маньяк, не маньяк, – успокоила Маша и покосилась на Тимура, который в нетерпении топтался у машины.
Мужик услышал ее и улыбнулся. Потом кинул взгляд на заднее сиденье, где лежал друг, нахмурился и поторопил Машу. Она села сзади пристроила голову Золотова у себя на коленях. Господи, длинный какой! Ноги еле вместились, согнуть пришлось. Тимур включил подсветку.
– Ваня, ау! Ты как?
– …во.
– Глаза его гляньте, мне плохо видно.
Девушка посмотрела и сказала:
– Там справа зрачок больше другого.
– О, понеслась душа в рай!
Золотов что-то прошипел сквозь зубы. Тимур выключил подсветку, выудил из бардачка беруши и кинул девушке. Она заткнула уши больному. Заметив, что ему мешает уличный свет, девушка положила ладонь ему на глаза. Сразу перестал морщиться. Только на ухабах и поворотах сдавленно стонал.
– Что с ним? – спросила она.
– Мигрень.
Ну и ну! Для нее эта болезнь всегда ассоциировалась с классикой, прошлым веком, обмороками и прочими пережитками былого. Не думала, что такое бывает в реальности.
– И часто у него такое?
– Редко, но метко. Не вертитесь, ему больно. Скоро доедем.
Домчал с ветерком. Мария выглянула и узнала здание рядом с «Северным нагорным». В этом доме имелось все. Именно так: все. Начиная с консьержа и парковки и кончая спортклубом и парикмахерской снизу. Так, она не поняла, зачем тогда он почти каждый день ходит в тренажерный зал в центре города, когда все под боком?
Тимур вылез, открыл дверцу и начал извлекать друга из авто. Маша активно помогала. Вместе им удалось довести страдальца до входа.
– Сейчас, немного осталось.
Поднялись на лифте. Ключ нашелся в кармане у Золотова, и они открыли дверь.
– Ай! Мама!!!
Маша отпрыгнула, увидев, что на нее надвигается. В прихожей на полу сидела какая-то неведомая чешуйчатая тварь. Она грозно поднимала гребень и, медленно перебирая лапами, приближалась к гостям.
– Не бойтесь, он не кусается, – успокоил татарин, вталкивая друга в прихожую. – Надо закрыть дверь.
– Что это?
– Игуана.
Маша бочком, бочком, по дуге обошла чудовище и разулась. Закономерно не оказалось женских тапочек, хотя она ожидала иного. А чему удивляться? Жилище ощущалось как холостяцкая берложка. С таким типом, наверное, не всякая уживется. Ладно, туфельки тогда наденет.
Алаферов оттащил хозяина квартиры в спальню и уложил на кровати, снял с него пиджак с галстуком и ослабил пояс. Включив ночник, он прикрутил регулятор так, чтобы было едва видно.
– Теперь посидите с ним немножко, а я позвоню. Должен подъехать доктор.
Он вышел из комнаты, а она осталась. Так-так-так… Минимализм. Крайний минимализм, как в Японии. Ничего лишнего. Ни фигурок на полках, ни фоточек в рамках на стенах, вообще ничего. Все строго и спокойно. Маше понравилось. Говорят, дом может многое рассказать о его владельце. Странно тогда, что Золотов такой …дак. Хотя, может, эта обстановка – заслуга дизайнера, а не жильца.
– Вы живы? – спросила она, забыв, что уши у него заткнуты.
Вроде дышать стал легче, не так часто и поверхностно. Девушке стало его жалко, как обычно жалеют больных животных. Она начала гладить его по голове, но поняла, что даже это причиняет неприятные ощущения, и оставила.
– Маша! – сунулся в комнату Тимур. – Придется вам немного задержаться. Я тут отъеду ненадолго и скоро вернусь. Хорошо? А потом я отвезу вас куда надо, домой или в ресторан.
– Ладно.
Вот тебе и «новогодний загул». Загуляла по полной. Вместо ресторана она на квартире у почти незнакомого мужика. Без телефона. Транспорт уже не ходит, и такси не вызвать. И захочешь, да не уедешь!
Ладно.
Внезапно она поняла, что уже второй час ночи. То-то в сон клонит. Почему бы и нет? Маша подвинула кресло ближе к кровати, наклонила его, зафиксировала регулятор в таком положении и поставила пуфик под ноги. Сбросив тесные туфли, она облегченно вздохнула.
– О-о…
Как хорошо! Она просто минутку полежит, и все. Ничего не случится с больным за это время, правда?
***
Золотов очнулся от тишины и темноты. Голова все еще болела, но не критично. Скорее, пульсировала от тока крови. При каждом биении в голове отдавалось болью. Он приоткрыл глаза.
Где он? Вроде, у себя в спальне. Дома. Значит, Тимур его отвез. Хорошо.
А это что? Рядом с глазами была какая-то сетка телесного цвета. Он прищурился и понял, что очки с него сняли. Или он их где-то потерял. Сетка превратилась в женские ноги, затянутые в чулки. У него что, глюки? Какая тут может быть баба? Ночью, после ресторана, когда у него случился приступ мигрени. Он бы помнил. Кроме того, он одет, а не раздет, как и она.
Все еще не веря своим глазам, Иван протянул руку и коснулся ноги. Настоящая. Живая и теплая. Провел снизу вверх – и тут голова словно взорвалась!