Все тайное рано или поздно становится явным. Ее взрослый любовник думал, девчонка сделала аборт. Денег дал. Много. Очень много. На доктора и отступное за молчание, чтобы она уехала. Он всегда был очень щедрым.
Но нет. Никакого аборта. Марина не хотела рисковать здоровьем и возможным материнством в будущем, так что родила и спихнула нежеланного ребенка на сестру. Кто не знал, все думали, что это ее ребенок, родила старая дева «для себя». Потом Марина закончила вечернюю школу, получила аттестат и улетела.
К младенцу она тогда почти ничего не чувствовала. Просто психологически не созрела для материнства. В шестнадцать забеременела, почти в семнадцать родила. Сама еще по сути ребенок, школьница.
Только когда родила Иришку, поняла, каково это – быть матерью. После этого стали одолевать мысли о старшей дочери. Она связалась с Тоней и стала помогать материально, считая на этом свою миссию выполненной. Даже сейчас при личной встрече внутри ничего не дрогнуло. Она только машинально отметила сходство с отцом девушки.
Игорь еще не все знает, думает, это двоюродные сестры. Хотя после такой бурной встречи начал что-то подозревать. Он же не дурак. Придется рассказать мужу правду. Ира рано или поздно проговорится, лучше пусть он узнает от нее, а не случайно от дочери. Пальцы уже набирали номер.
– Игорь, нам надо серьезно поговорить, – сказала она в трубку.
И будь что будет.
***
Была утренняя смена, последняя в уходящем году. Маша радостно бегала с куртками и шубами, предвкушая предстоящий отдых. Прогноз погоды был благоприятный. Снегопады закончились, пригородные трассы уже почистили, и все располагало к прогулкам на природе и шашлыкам.
Тимур предупредил, что заедет завтра утром и захватит ее. Он еще не знал, что вместе с ней отправится кошка. Не с кем было оставить на четыре дня. Маша заранее приготовила переноску и шлейку. Шеба, заподозрив неладное, решила спрятаться в шкафу. Вылезала крадучись, только чтобы поесть. Наверное, кошка подозревала, что ее повезут к ветеринару.
Катерина с Максом должны были подъехать с утра, чтобы тронуться и выехать из города всем вместе. На турбазе была баня. Катя с Машей в обязательном порядке решили ее посетить.
Сегодня вечером надо было собрать сумку с необходимыми вещами и косметикой. Продукты, кстати, закупать не потребуется. Все включено. На турбазе оплачено питание, плюс парни купят шашлыки в ведрах, мандарины, конфеты, торты и шампанское.
– Ну, салатики можешь сделать, если хочешь, – предупредила подруга. – Только не майонезные, эти я есть не буду. И тебе не советую. Пять минут на зубах…
– …всю жизнь на бедрах, – закончила ее любимую присказку Маша. – Ладно, я подумаю.
А чего тут думать? Греческий салат, ее любимый. А также печеные перцы и баклажаны, она их так умела делать – пальчики оближешь! Вкусно, полезно и безопасно для талии. Ради праздника купит привозные. И пекинскую капусту возьмет, сразу несколько кочанов. И еще картошку, чтобы испечь ее на углях, как в пионерском лагере. Мало ли. Знает она этих мужчин. Спиртным и мясом затарятся, а про гарнир забудут.
Потащит все это татарин, начиная с провианта и заканчивая сухим кормом, кошачьим лотком и наполнителем. Только он еще об этом не знает. При этой мысли девушка развеселилась не на шутку. Сама она пойдет налегке, понесет переноску с кошкой, никому не доверит свое пушистое сокровище. Она только надеялась, что ее не выставят с турбазы вместе с Шебой. Вдруг там правилами запрещено держать животных?
– Дурацкая идея.
Надо все же предупредить Тимура, иначе весь отдых пойдет насмарку. Ладно, завтра поставит перед фактом и поглядит на его реакцию. Если она ему так сильно нравится, как хочет показать, кошку он потерпит.
Наконец поток посетителей схлынул, и удалось присесть. Мария поставила чайник и приготовилась заняться дипломной работой. Совсем немного осталось. После праздников сдаст заказчику и получит вторую половину вознаграждения.
Вдруг зазвонил телефон. Девушка ответила на звонок, хотя обычно не брала, если вызов исходил с неизвестного номера. Однако последние события были такие, что она ответила. Вдруг это важно?
– Алло? – спросила она.
– Это Марина Томсон, – ответили на том конце. – Нам надо поговорить. И… Я бы хотела узнать адрес и телефон сестры. По старому номеру никто не отвечает.
– Она умерла.
Последовала продолжительная пауза.
– Когда?
– Шесть лет назад.
Марина Томсон не знала, что сказать. Тоня, старшая сестра, казалось, была вечно. И будет. Она была старше нее на двенадцать лет. Марина помнила, как та ее водила в садик, а потом в школу, как помогала делать домашнее задание, гладить форму и плести косы.
Отца не было, родители развелись вскоре после рождения младшей дочери. Был еще старший брат, который, получив паспорт, свалил в Краснодар. Говорил, что тут, на севере, ловить нечего.
Когда матери не стало, старшая сестра как-то естественно заменила ее. Правда, без особого успеха. Пока Тоня билась, зарабатывая на жизнь, она упустила из виду младшую сестру. А та вдруг в шестнадцать резко повзрослела и похорошела. Алаферов не смог устоять, чем-то его эта девчонка зацепила. Запудрил мозги, обещал жениться…
Расхлебывали последствия уже вместе.
Теперь Тони нет. Господи, не попрощались даже! Это только кажется, что впереди много лет, что все успеешь… А на деле каждый день может быть последним. Мы этого не знаем.
– Как это случилось? – наконец спросила она.
– Инсульт.
Горло у Маши сдавило от слез. Значит, Томсон не знала, что случилось. Она бы сообщила, если бы знала, куда писать или звонить. Или нет?
«Или нет».
Вряд ли. Учитывая, что они чуть ли не с рождения не общались, не позвонила бы матери.
– Мы можем увидеться? – спросила женщина.
– Где и когда?
– Вечером, часов в семь, в кафе «Юность».
– В котором из? – уточнила Маша.
– А что, их теперь два? – удивилась Томсон.
– Ну, да. Даже три.
Сеть кафе, в ущерб качеству.
– В старом тогда.
Маша подумала, что место выбрано не лучшее. Высокая проходимость, придется ждать место за столиком и стоять в очереди в кассу. Самообслуживание. Ей не нравилось, что там одноразовая посуда. Несмотря на претенциозность и вкусные десерты по советским рецептам, все остальное прихрамывало на обе ноги.
– Вы где остановились? – спросила она.
– В «Рэдиссоне».
– Это рядом с «Пекарней», пишите адрес.
Там немноголюдно и уютно. Можно будет нормально сесть и поговорить. Было о чем. Машке общаться совсем не хотелось, но она вдруг подумала: в новый год без долгов. Надо поговорить по душам и навсегда отпустить прошлое.
– До встречи, – сказала Марина.
Девушка молча отключилась и заплакала.
***
После работы Маша быстро пробежалась по магазинам, закупила все необходимое для отдыха и стала готовиться к важной встрече.
Так. За час стройнее не станет, увы… Если до этого девушка смотрела в зеркало и в будущее с оптимизмом, то теперь критически оценивала свое отражение. Да уж. Не модель. Гордиться нечем, разве что, интеллектом и образованием, только его, увы, не видно. Не повесишь же диплом на грудь?
– Прорвемся. Правда, Шеба?
Кошка, которая расслабилась и высунула мордочку из шкафа, мурлыкнула и снова скрылась в убежище.
Хотелось чувствовать себя увереннее. Прическа в порядке, только концы подвить круглой щеткой. Глаза накрасим поярче, губы – помадой в тон лаку. Маникюр свежий. Темно-зеленое трикотажное платье до колен без катышков и кошачьего пуха. Новая просторная дамская сумка из черной натуральной кожи куплена по совету Катерины и отлично сочетается с такими же новенькими сапожками.
В сумку – документы, копия свидетельства о смерти, документы из суда и купли-продажи квартиры. Вдруг Томсон это нужно будет. Если что, все сроки давно вышли – это раз, и претензии по размену к брату – это два.
Пальто? Старое, увы. Наденет – куда деваться? – но сверху накинет темно-красный палантин того же цвета, что лак и помада. Это скроет малость потертые края возле застежек.
Маша покрутилась перед зеркалом. Вроде, неплохо получилось. Так, еще раз проверить содержимое сумки. Документы, косметичка, запасные колготки, мини-губка для обуви, бумажные платочки, кошелек…
– Так, ничего не забыла? Нравственность при мне? – сурово спросила она, глядя на себя в зеркало.
Пора идти. Дзен.
***
Марина Томсон пришла раньше. Она уже заняла лучший столик слева от входа, в небольшом закутке, куда люди не доходят. Кассы были в другой стороне. Люди толпились там, человек пять в очереди за тортами. Все озаботились вкусностями к новогоднему столу…
Женщина заказала чай себе и девушке. Напротив нее стояла нетронутая фарфоровая чашка.
– Здравствуйте, – сказала Маша, повесила сумочку на стоящую рядом напольную вешалку, скинула пальто и присела.
Она внимательно посмотрела на мать. Осунулась, будто не спала. Глаза покраснели. Плакала, что ли? Странно. Вроде бы, они с тетей не были близки, так отчего печалиться?
– Добрый вечер, – разорвала женщина неловкое молчание. – Я взяла на себя смелость заказать чай. Может, что-то еще?
– Нет, спасибо.
Да, действительно. Не до того. Марина Томсон поняла, что волнение не даст ей насладиться давно забытым вкусом «королевского» торта или настоящих эклеров. Сколько продлится встреча с дочерью? О чем, кроме Тони, они будут говорить? Как долго продлится разговор? Удивительно, что девушка вообще пришла. Не обидчивая? Или ей все равно? Обращается тоже на «вы», как и она.
Женщина выискивала в ней свои черты и не находила. Больше отцовской породы. Только не смуглая, а на редкость белокожая. Впрочем, для севера неудивительно. Лицо круглое, нос прямой, без горбинки – хоть что-то свое нашла! – скулы чуть выделяются, глаза кошачьи, раскосые, с длинными ресницами. Губы красивой формы, но не полные – это от их матери, бабушки девушки. Маленькая темная родинка в углу глаза смотрелась как «мушка». Немного в теле, конечно, но этакой приятной, здоровой полнотой. Раньше на это не смотрели, не то, что теперь, когда считают каждый грамм и сантиметр. И по контрасту, на удивление маленькие, изящные кисти рук, которыми она сейчас сжимала чашку, словно греясь с мороза.