Простила бы она, узнай, что у него где-то есть внебрачная дочь или сын, пусть даже прижитые до брака? Как бы она поступила? Что сказала? Хватило бы ее любви на то, чтобы простить и идти дальше по жизни вместе?
Марина отстала и дождалась, пока ко входу подойдет татарин. Она окликнула его:
– Тимур!
– Что, Марина Ивановна?
Надо же, запомнил. Наверное, Маша ему сказала, кто едет.
– Тимур, у меня есть к вам важный разговор, – сказала она.
– Говорите, не вопрос! – отдувался он под грузом сумок.
Мужчина посмотрел на нее, и она опять вздрогнула. Эти карие глаза! Совсем как у Руслана. Боже… Сходство просто портретное.
– Наедине, – сказала она.– Когда у вас будет свободная минутка?
Он поставил сумки в холле и, повернувшись к ней, сказал:
– Давайте разместимся, позавтракаем, а потом поговорим, хорошо? Шашлыки еще будут. Что-то важное?
– Очень.
***
Они поднялись на второй этаж здания, спроектированного так, чтобы казалось, будто это корабль. Даже окна напоминали огромные иллюминаторы. Маша всему удивлялась. Ни разу не была в таком месте, хотя турбаза осталась еще с советских времен.
Разулись, расстегнулись. Зотова сразу же заняла самое лучшее место в трехместном номере. Подальше от окна, где поддувало, и от двери, где хлопало и ходили люди. Блондинка уселась на кровати, проверяя, как она пружинит, поставила рядом свою сумку с логотипами «шанель» и страдальчески возвела глаза к потолку с таким видом, словно оказалась в хлеву. А так обычно останавливалась исключительно в трех-четырехзвездочных отелях.
– Начинается… – бросила Катерина в воздух и спросила Машу: – Ты где хочешь спать?
– Да без разницы, – развела руками девушка.
– Тогда я у окна, там светлее. А ты у коридора.
– Ладно.
Зотова – опять впереди планеты всей! – заняла все «плечики» в скрипучем советском шифоньере, так что Катерина наконец не выдержала и вспылила:
– Ира, имей совесть. Куда нам прикажешь вешать одежду?
– Кладите на тумбочки, на стулья. Мне какое дело? – окрысилась красавица, показав свое безобразное нутро. – Ваши куртки стерпят.
Ее норковый полушубок занимал одни плечики. Двум мягким трикотажным платьям, которые она взяла с собой, тоже надо было отвисеться, чтобы не было заломов. Девки перетопчутся.
– А ты не изменилась, Ир, – сказала Маша. – Все такая же.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего.
Ничего такого. Просто все так же тянула одеяло под себя. Ей нужно было самое лучшее. Лучшие мужчины, одежда, телефон… Звание первой красавицы. На институтском конкурсе красоты она, по слухам, крутила с двумя членами жюри, лишь бы голоса достались ей. Удостоилась даже короткой заметки в местной прессе и довольно большой – в институтской стенгазете. Зато потом целый год до выпускного гордо ходила с невидимой короной, которая, видать, давила на мозги.
– Катя, я схожу к администратору, попрошу еще вешалки. Тебе сколько надо?
– Возьми парочку.
Маша сходила и по пути столкнулась с Мариной, то есть, вернее, с матерью. Ну, короче, столкнулась.
– Маша, вы не знаете, где здесь туалет? – спросила женщина.
– Нет. Давайте поищем вместе.
Нашли. Девушка искоса смотрела на женщину и удивлялась. Красота какая! Почти не красится, только розовый бальзам на губах. Кожа бархатная, медовая, без пор. Нигде ничего не обвисло. Ресницы километровые. Темные волосы в простой стрижке до лопаток лежат натуральными волнами, лака или укладки не видать. Фигура как у двадцатилетней.
В молодости, наверное, была еще лучше. Жаль, фотографий не сохранилось. Неудивительно, что еще в школе начала привлекать мужское внимание.
В любом случае, в результате она появилась на свет. Не стоит жалеть. Отчего же так грустно?
– Ну, вот, – сказала Маша. – Условия почти походные. Все на этаже, а не в номере. Я предупреждала.
– Ничего, прорвемся, – улыбнулась Томсон. – Мужу полезно спуститься с небес на землю. У меня ощущение, что мы вернулись на двадцать лет назад.
Маша ничего на это не сказала. Странные, однако, у них отношения. Интересно, мужчина в курсе? Скорее всего.
– Ну, я пойду?
– Ступай.
Марина все мыла и мыла руки, думая о своем.
***
Маша взяла «плечики» у администратора, попросила еще один плед, чтобы Катерина не мерзла ночью у окна, и вернулась в номер.
– Шеба! – удивилась она.
Оказывается, сердобольная Катерина выпустила кошку и уже отрыла лоток в сумке. Бедная кошка тут же сиганула в наполнитель, потом слезла с «трона» и с чувством выполненного долга начала клянчить корм.
– Какой ей давать? – спросила подруга. – Тут два вида.
– С рыбой.
Это лакомство, дается в качестве награды. А с говядиной – основная еда. Маша давным-давно слышала от тетки рассказ про положительное подкрепление. От животных легче добиться нужного при помощи ласки и вкусняшек, а не наказаний. Особенно от кошек, которые в принципе плохо поддаются дрессировке. Все по желанию. Как левая лапа захочет, так и будет.
– Мр-мр-мр… – чуть ли не на лету стала ловить корм кошка.
С утра не дали, оголодала. Хозяйка боялась, что укачает в машине, так что не стала кормить перед поездкой.
– Я уберу.
Дома Маша бы не стала, ведь наполнитель поглощает запахи. Раз в день поменять – и хватит. Но, глядя, как морщится Зотова, резко передумала и навела порядок.
– Мур? – кошка вспрыгнула к Катерине на кровать, уселась, балансируя на спинке, и выглянула в окно.
– Ничего, что она к тебе пошла? – спросила Маша.
– Пусть.
Шеба мурлыкнула и соскочила обратно. За окном не нашлось ничего интересного – ни прохожих, ни птичек. Так что кошка пошла изучать номер.
Девушки начали раскладывать вещи на тумбочках и стелить белье, которой стопкой лежало на кровати. Условия «совковые», конечно. Как вся мебель, матрасы и одеяла. Однако чистенько, пыли нет, в номере свежо и приятно пахнет.
Катерина наконец застелила постель, не раздеваясь легла и укрылась сверху пледом.
– Я часик посплю. Разбудите перед завтраком, – попросила она.
***
Адвокат, Золотов и Тимур в это время обустраивались в соседнем номере. У них все прошло более мирно и слаженно.
– Чур я у окна! – попросился первым Тимур.
Он любил красивый виды. Только надо взять еще один плед, чтобы ночью не околеть. А так отлично.
– Ой, я не спросил, кто куда.
– Да ладно. Ты какую койку займешь? – спросил Иван у адвоката.
– Раз дают выбор – в середине.
Золотову осталось место на раскладушке возле дверей. К счастью, не продавленной советской, а вполне продвинутой современной, с матрасом. Ему без разницы. Вспоминались почему-то казармы в Плисецке, узкая полоска света из коридора и хождение за дверью…
Он вдруг подумал об Ирине. Женщина, которую он привез сюда, выглядела не очень приспособленной к таким условиям. Слишком уж она рафинированная. В городе это не так бросалось в глаза, но на природе он словно прозрел. Она в своем норковом полушубке и стильной укладке, при макияже не вписывалась в этот первозданный мир. В таком виде надо не по лесу гулять, а в ресторане ужинать.
В тренажерном зале она была проще. Хотя и там казалось, что ее целью было не позаниматься до седьмого пота, а снять мужчину. Он был не против. Ладно, поглядим…
Тимур завалился на свою кровать и прикрыл глаза. Напротив, Макс, который был ранней пташкой, принялся разбирать лыжное снаряжение и сумки. Золотов устроился у единственного в номере стола, достал квартальный отчет, который ему сунула накануне поездки бухгалтер, и собирался включить лэптоп.
Вдруг из соседнего номера донесся истошный визг. Мужчины подскочили.
– А?! – дернулся и сел Тимур. – Что?
– У девчонок что-то случилось. Может, мышь? – предположил Агейко.
– Надо проверить, – решил за всех Золотов и выглянул наружу.
Глава 16
– Я убью эту тварь!!! Чучело из нее сделаю!!! – орала, как бешеная, Ирка Зотова.
Блондинка тыкала свернутым журналом под кровать. Кошка завывала и сверкала глазами, но вылезать не спешила. Маша в отчаянии заламывала руки, а деятельная Катерина пыталась оттащить блондинку от животного.
Ну кто, кто мог знать, что Шебе понравится меховой полушубок из норки, и она решит его испробовать на вкус. А потом сдернет с плечиков и сделает из него лежанку в шкафу. Теперь только если отдать на реставрацию к скорняку.
– Да ладно тебе. Это всего лишь шуба, – увещевала Катя.
– Всего лишь!
Ирка развернулась и заорала чуть ли не с пеной у рта, что шуба эта куплена в кредит, и что стоит она больше ста тысяч, и вообще эта «толстуха с гардероба» в жизни не расплатится…
– Да-а… Дела, – вдруг прервал крик чей-то голос. – Что за шум, а драки нет?
Оказывается, дверь была открыта, и там стояли взбудораженные мужики. Другие гости, заинтересовавшись происходящим, начали появляться из соседних номеров. Не было исключением и семейство Томсон.
– Что происходит? – спросил Игорь, заглянув в номер.
Марина выглядывала у него из-за плеча. Ира проскользнула в комнату и кинулась к Маше.
– Что с кошкой? – первым делом спросила она.
– Ничего. Подрала чужую шубу.
Какой тут к черту дзен! Маша думала, как будет расплачиваться. Наверняка Зотова подаст в суд. Или удастся удалить в досудебном порядке? Надо посоветоваться с адвокатом. Но прямо сейчас самое главное – выудить кошку из-под кровати, усадить в переноску и думать, что делать дальше.
– Кто мне компенсирует порчу шубы? – снова завелась Зотова, но уже поумерила пыл. – В чем я буду ходить по улице? Я не взяла другой верхней одежды.
Началась работа на публику. Губы красавицы задрожали от обиды, на ресницах набрякли слезы. Она, деликатно всхлипывая, достала из брендовой сумочки бумажный платочек и прижала к уголкам глаз. Плакала она очень красиво. Глаза не покраснели, нос не вспух, как это обычно бывает, если рыдаешь по-настоящему. Маша словно со стороны посмотрела на это и поразилась. Актриса из погорелого театра. Впрочем, в глазах окружающих тут же появилось сочувствие.