– Все, что вы хотели, вы сказали двадцать семь лет назад.
Игорь стряхнул пепел на снег. Сигарета прогорела до фильтра. Не нашел, куда кинуть, и затушил прямо о стену, как в юности. Во рту стоял мерзкий привкус.
– Почему вы решаете за Марину? – возмутился Руслан, что какой-то левый мужик ему указывает. – Пусть сама скажет, хочет она увидеться или нет.
– Если бы хотела, давно бы сделала это и не стала бы понапрасну тревожить вашего сына. Поймите. Она не хочет вас видеть. И не захочет никогда.
Алаферов покраснел и глубоко вдохнул. Несмотря на то, что они на природе, воздуха не хватало. Тупо заныло за грудиной. Это был предвестник приступа, который мог повториться. Мужчина потер ладонью по тому месту, где соединялись ребра.
– Да что вы говорите?! – из чистого упрямства воскликнул он. – А если я прямо сейчас пойду и проверю?
Мужчина кинул окурок в снег, сделал шаг в сторону дверей и резко остановился, услышав сказанное.
– Если вы это сделаете, я подключу все свои связи и раздавлю вас и ваших родственников, – оскалился Томсон, и глаза его блеснули льдом. – Да, вы не ослышались. Клану Карагановых тоже конец. Мне все известно о ваших совместных махинациях с налогами и оффшорными счетами. Ай-яй-яй… Депутат отмывает деньги тестя и свояка и выводит на счета за рубежом. Будет такое резонансное дело!
Игорь в тот роковой вечер, когда призналась жена, не стал глушить горе алкоголем. Напротив, он обзвонил знакомых ребят из министерства и органов, запросив досье на Алаферова и его окружение. То, что он узнал, его не порадовало. Семейка занималась как легальным, так и «серым» бизнесом. Не замазан был только старший сын, Тимур.
Ничего этого, конечно же, Игорь не стал рассказывать жене, но взял на заметку. Никогда не угадаешь, когда потребуется надавить. Вот и пригодилось.
Из Руслана словно выпустили воздух, как из сдувшегося воздушного шарика. Потом он собрался. На понт берет парень? Не выйдет. И не с такими справлялся.
– Да ты! – замахнулся он.
– Не верите? Проверьте.
Игорь, не обращая внимания на кулак, внимательно следил, как меняется выражение лица татарина. Поверил наконец. Ощутил, что земля горит под ногами.
– Даже не думайте о физическом устранении, – продолжил он, ожидая всего. – Информация сразу станет доступна прессе и органам. Давайте будем цивилизованными людьми. Мы не трогаем вас, а вы нас.
Татарин, как завороженный, смотрел на преобразившегося собеседника. Цивилизованный человек? Как же! Нутро такое же звериное, как у всех. Не дает свое в обиду. Он даже кивнул с некоторым уважением, признавая чужую правоту. Надо признать и просто смириться с тем, что мужик его переиграл.
Жаль, не знал, кто муж у Марины. Теперь будет землю носом рыть, что за птица и откуда столько знает. Праздники, как на грех… Службу безопасности Караганова надо напрячь, пробить по базе. Все это крутилось в голове Алаферова, заглушая ростки паники.
– И девочку Круглову не трогайте, – добавил Томсон, вспомнив о Маше. – Последствия будут те же.
Хорошая девушка. Их Иришка подружилась со старшей сестрой и ходит за ней хвостиком. Частью семьи она, конечно, не станет, но обижать ребенка своей жены он не позволит. Тем более что ей так сильно не повезло с отцом.
– Я вас предупредил, – сказал он и первым вернулся в дом.
Мужчины не заметили, как за минуту до этого захлопнулось окно этажом выше над холлом. Там в лестничном пролете стоял младший сын Алаферова. Он все слышал и ушел раньше, чем кто-то начал подниматься по лестнице.
Глава 23
Алаферов укатил с утра пораньше, даже не попрощавшись. Марина сразу вздохнула с облегчением.
– Что я тебе говорил? – обнял ее муж. – Поговорили как мужчина с мужчиной, и он все понял.
– Странно. На него непохоже, – нахмурилась женщина. – Откровенно говоря, он упрям, как осел. Такая порода.
– Давай больше не будем об этом.
Она сообразила, что тема неподходящая для обсуждения, и смутилась. Действительно. Не пристало обсуждать бывшего любовника с мужем.
Игорь, признаться, ревновал. Душу жгло, что она была с другим. И если раньше этот «другой», ее первый мужчина, был для него абстракцией, то теперь это конкретика. Конкретнее некуда. Равнодушно воспринимать это было невозможно.
Лучше не думать. Не стоит воображать себе постельных сцен с участием этих двоих. Это путь в никуда.
Все, закрыли тему.
***
Иришка Томсон, кажется, влюбилась. Первый раз в жизни, и в кого бы подумать?! В приятеля старшей сестры. Как же она обрадовалась, когда выяснилось, что они брат и сестра! Ей казалось, что это подлость. Маше плохо, а она довольна, что все так вышло.
Еще хуже было то, что он старый. Вот так, «старый» – и все. Намного моложе родителей, конечно, но все, кто старше тридцати, казались девушке старыми, немало повидавшими людьми. Совсем другое поколение, иная весовая категория. Больше знают и умеют. Мало точек соприкосновения.
От этого охватывала такая безнадега, что хоть плачь. Тимур на нее даже не взглянет. Теперь тем более, когда он узнал правду.
Он был такой классный! Улыбчивый, симпатичный, добрый. Кошек любил, как она. Вел себя по-мужски, без подлости. Галантный был. И… в упор ее не замечал. Она же ребенок. Жеребенок. Ну да, ну да. На подгибающихся неловко ножках входит во взрослый мир.
Не влюбляться же в своих сверстников? Они глупые, грубые, пошлые и непозволительно молодые. Ветер в голове гуляет. Иришке всегда было интереснее со старшими, например, с друзьями родителей, а не с одноклассниками.
Почему, ну почему все так глупо получается? Нам нравятся те, кто к нам равнодушен. Первая любовь и первая трагедия. Все чувства были до боли прозрачны и пронзительны. И ранили так же сильно.
– Эй, ты чего? – спросил виновник ее огорчений, застав в рекреации.
Она пришла сюда подумать и пострадать в одиночестве, чтобы никто не мешал упиваться своей никчемностью. Девушка вскинулась, и Тимур увидел в ее голубых глазах слезы.
– Ну, кто обидел нашу красавицу? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил он с улыбкой. – Что случилось? Какого дракона надо убить?
И тут Иришка зарыдала в голос. Он прижал ее к себе, не понимая и половины слов, которые вырывались из нее. Что-то там про сестру, про то, что она дура и вообще… Девушка уткнулась ему в грудь и насквозь промочила свитер слезами.
– Ну, что ты? – неловко похлопал он ее по спине. – Хватит уже.
Он провел рукой по лицу девчонки, отводя челку прочь, уже хотел сказать что-то утешающее – и замер как вкопанный, попав в ловушку этих бездонных глаз. Влажные от слез ресницы слиплись стрелками. Девушка была так близко, она была такой реальной и в то же время чистой и невинной, что он не устоял. Просто впился в эти нежные, не тронутые помадой губы, и пил, пил эту юность и свежесть, и не мог остановиться. Хотел ее попробовать. Всю.
И было плевать, что она дочь бывшей любовницы отца. На возраст плевать, на мнение семьи. Все неважно.
Наваждение внезапно закончилось, когда кто-то вошел в рекреацию. Парочка в смущении отскочила друг от друга. Иришка страшно покраснела, а Тимур, наоборот, побелел, когда увидел, кто на них смотрит.
– Маша? – спросила младшая сестра.
Она была готова сквозь землю провалиться со стыда.
– Идем, – сказала старшая. – А ты-то! Постыдился бы.
Он не находил слов для оправдания. Маша ухватила девчонку за руку, бросила испепеляющий взгляд на татарина и пошла прочь. Она буквально потащила Иру за собой.
– Вот гаденыш! – выпалила она, выруливая к номерам. – Вся их порода…
Конечно, Маша отлично понимала, что в ней ровно половина от Алаферовых, но внутренне смириться с этим не желала. Получается, татарин решил соблазнить ее младшую сестренку. Вот подлец! Ни стыда, ни совести. Вчера ухаживает за одной, сегодня клеится к другой. А чего мелочиться? Не все ли равно, с кем.
«Мужчины!»
Все их племя гадкое. Впрочем, некоторые склонны к исправлению. Например, «вражина». Его ругать не будем.
– О! – замерла Машка на месте.
Вот и выход. Золотов же непосредственный начальник Алаферова. Может, получится через него вправит мозги кобелине.
– Что? – робко пискнула Ира.
– Ничего. Иди к родителям. Ничего не рассказывай, а то будет смертоубийство. Последний день тут, как-нибудь рассосется само, – уже более спокойно сказала старшая сестра.
Иришка безумно обрадовалась, что разборок не будет.
– Маш, ты правда на меня не сердишься?
– Нет. С чего бы? Это же он…
– Нет, – призналась девушка. – Это я. Он мне нравится, понимаешь?
– Ох! Ну и дела.
Круглова, как говорится, где стояла, там и села. Вернее, за неимением лучшего прислонилась к стене в коридоре, переводя дыхание. Да что же это такое?! Жизнь словно совершила круг и вернулась к исходной точке. Все повторяется. Опять девчонка, практически школьница, влюбилась в татарина. И снова все может трагически закончиться.
– Не говори ерунды, – взяла себя в руки Маша и повернулась к сестре. – Улетай в Москву и забудь его. Поступишь в университет, познакомишься с хорошим парнем, и все забудется. Договорились?
– Не знаю, Маш.
– Ну, хотя бы подумай над этим.
***
Чуть позже Маша пошла на разведку, решив проведать Томсонов и узнать, как себя чувствует Марина. Та не явилась к завтраку. Девушка не знала, что причина была вполне банальна. Она проспала, и муж не стал ее будить. Хотя со стороны могло казаться, что она все еще больна и не может встать с кровати.
Девушка робко постучала в двери соседнего номера, поскреблась, почти ни на что не рассчитывая, и ей открыла сама Марина.
– Ой… А вы… Вы уже встали? – спросила девушка.
Выглядела женщина совсем неплохо. На щеках здоровый румянец. Одета в другой, не менее красивый свитер цвета морской волны и узкие слаксы. Похоже, это ее любимая одежда для отдыха. А что? Удобно и практично. Вот, значит, что надевают состоятельные люди при загородной поездке. Зотова – дура, ничего не понимает. Поперлась на турбазу в шубе.