Он был копией своего отца в молодости. Поздний ребенок, Дамир рос без матери, которая умерла родами. Его воспитывала старшая сестра Зарина, ради которой он был готов на все. Горло перегрызет, если кто-то покусится на родное.
Когда он был подростком, Зарина вышла замуж. Алаферова он откровенно недолюбливал и с трудом скрывал это, видя, как сестра обожает мужа. К племяннику-балбесу был снисходителен и помогал в меру своих сил.
Дамир дождался кофе. В два глотка опустошив чашку, он погрузился в чтение аналитической справки, чтобы хоть так отвлечься и перестать злиться. Эмоции – помеха делу. Ум должен быть ясным, чтобы принимать верные решения.
– Хм…
Львиную долю акций «Меркатора» скупили колл-опционами. Подставные лица – сто процентов. Чутье его никогда не обманывало. Ладно, копнет через своих людей. Когда из-под носа уводят лакомый кусок, сразу становится любопытно, кто такой хитро*опый объявился у них в области.
И все же мысли упорно возвращались к внебрачной дочери Руслана. Тварь! Тварь… Изменял сестре, когда с ней встречался. Разница у племянника с девчонкой всего два месяца. Руки невольно сжимались в кулаки при этой мысли.
Караганов-старший лет десять назад отошел от дел, полностью передав их сыну. Дамир постарается, чтобы ни сестра, ни отец не узнали о семейной тайне.
Для начала надо припугнуть девчонку. Как там ее? Марию Круглову. Гардеробщицу. Найти и поговорить. Напугать, подкупить, уболтать. Посулить денег, чтобы уехала. Любого можно купить, особенно нищую девочку, которая никогда не держала в руках суммы больше ста долларов. Так он считал.
Марат сообщил, что ее мать не так уж проста. Но у нее своя семья. Она скоро улетает: туда и дорога.
Так что главное сейчас заняться девчонкой.
***
Кошки гипнотизировали повариху Нинель, которая крошила остатки колбасных нарезок на вечернюю солянку.
– Васька, а морда не треснет? – спросила она, когда кот подошел и потянулся, делая вид, что ему все равно.
«Не треснет», – словно ответил кот, равнодушно отвернувшись, и демонстративно принялся умываться, не обращая внимания на еду. Шеба была далека от таких тонкостей в общении с двуногими. Она учуяла вкусные запахи, наполнявшие весь пищеблок.
– Мр? Кр-р… – мурлыкнула она и потерлась о форменные брюки тетки, вопросительно глядя наверх. – Мяу?
– И невесту привел, надо же, – подивилась женщина. – Никита, дай им требухи. И вот вам еще.
Она сняла перчатки и высыпала из стоящего рядом лотка всякие остатки в пластиковый лоток. Хрящики, свиные шкурки и остатки от жаркого всегда оставляли для дворового пса, сидящего в будке на цепи, и для кота-крысолова. Туда же отправилась мясная требуха и обрезки из бульона. Еще не остыло. Кот перестал делать вид, что ему все равно, и напрягся. Кончик хвоста его задергался туда-сюда от предвкушения.
– Погоди, не давай. Пусть остынет, – осадила коллегу тетка. – Постоит на столе немного.
Но не постояло. Стоило им зазеваться, как пушистый засранец вскочил на табурет, сбил лоток на пол и принялся уплетать еще теплое угощение. Шеба осторожно понюхала, сочла, что это вкусно, и присоединилась к нему.
– Помыть потом надо. Вона, изгваздал все.
– П…лей ему надо, – лениво заявил другой повар из своего угла. – Совсем обнаглел, страх потерял.
– Зато крыс не стало. А кошка-то породистая, – заметила Нинель.
Серая киска деликатно ела, не чавкая и не роняя куски, словно с серебряного блюда в тронном зале. Не хватало только голубого атласного бантика с бриллиантами на шее.
Закончив резать, Нинель выбросила одноразовые перчатки, протерла стол, кинула фартук в бак с грязным бельем и грозно взялась за швабру. Кот понял, что он тут лишний. Ухватив кусок пожирней, он помчался к выходу. Серая кошечка, тревожно мяукая – за ним.
***
Ужин был каким-то совковым, о чем младший сын не преминул сообщить Алаферову.
– Да ты советского времени не застал, сопляк, – рассмеялся Руслан, похлопав младшего по спине. – Слово подцепил и все, что тебе не нравится, зовешь «совком». Эх… Молодежь. Вот было время!
Чем старше он становился, тем больше его терзала ностальгия. Причем по всему. По ушедшей молодости и здоровью, веселому комсомольскому прошлому, даже по дефициту, когда все «доставали», но при этом все было в радость.
Сейчас не то. Деньги есть, иди в магазин и бери, что душа пожелает. Курорт – любой! Одежда, косметика, мебель без очереди. Бабы словно с цепи сорвались. Дети «тучных времен», имея все, не понимают своего счастья.
В бильярдной пахло пылью и полиролью для мебели. Руслан начал переодеваться. Скинул пиджак, развязал галстук… Марат все так же неподвижно стоял посреди зала.
– Что стоишь? – поторопил его отец. – Отбой.
– Я не хочу спать, – буркнул парень.
– Ага, – сообразил Руслан. – Ты же у нас «сова», сбил режим. Ночью спишь, днем не проснуться никак. Сынок, пора бы уже повзрослеть. Я в твоем возрасте уже был женат, работал, кормил семью. Марат, хватит дурака валять. Закончил университет, а ко мне не хочешь устроиться. Или к дяде в фирму. А?
Он хотел опять похлопать Марата по плечам, но тот ловко увернулся. Подхватив пуховик, парень сказал:
– Я пойду, погуляю.
И он стремительно вышел из бильярдной.
***
Тимур переждал, пока младший брат выйдет на улицу, и спустился со второго этажа вниз. Он шел к отцу, надеясь поговорить с ним наедине.
***
Зотова тоже имела свои виды на беседу с депутатом, однако ей все никак не удавалось поговорить. То он обедает с толстухой Машкой, то вдруг Тимур некстати выходит и почему-то стоит на площадке, так что ей никак не проскользнуть незамеченной.
– Зотова! – лениво бросила ей со своей койки Катерина. – Дверь прикрой, сквозит.
Ничего и ниоткуда не дуло, но она безошибочно поняла, что блондинка специально оставила дверь приоткрытой. Следит за кем-то? Возможно, опять имеет виды на своего бизнесмена, который второй день ее избегал.
Эта мысль приносила странное удовлетворение.
Если даже таких шикарных, дорогих стерв могут отшить, значит, для нее это обычное дело. Просто жизнь. Надо принять как факт, смириться и идти дальше. Макс пусть продолжает искать свой недостижимый идеал, чтобы предъявить своему окружению. А она больше не будет тратить на него время и эмоции. Отболело, отгорело.
Хотя нет… Это она погорячилась.
Катерина перевернулась на спину и подсунула свернутое одеяло и подушку под ноги, чтобы не было отеков. Она старалась не моргать, чтобы по лицу не потекли предательские слезы.
– Кать, ты в порядке? – прошептала Маша, уловив перемену настроения подруги.
– В полном.
***
Внутри все просто кипело. Марат, не заметив стоящего на верхней площадке старшего брата, выскочил на мороз и резко остановился. В лицо ударила снежная пыль.
– Бр-р…
Это вам не французские Альпы. Раздражает. Бесит.
Парень застегнул пуховик до горла и накинул капюшон. А, впрочем, неплохо. Свежо. Сразу мысли проясняются. Никого нет, что тоже большой плюс. Никто над душой не стоит, указывая, что ему делать и как дальше жить.
– Черт!
Наверняка отец закажет экспертизу на установление родства, если девчонка будет настаивать. Марат не мог поверить, что она так просто отступится, узнав, что у нее богатый и влиятельный отец. Никто бы не отказался от шанса откусить свой кусок пирога.
От мысли, которая пришла в голову, внутри все похолодело. Больше всего на свете Марат боялся, что начнут делать анализы ДНК. На то была своя причина.
Если отец откажется, могут запросить материал ближайших родственников – братьев по отцу.
***
Золотов решил договориться с администратором, чтобы завтрак подали сухопаем. Или на час раньше в столовой. Он не хотел задерживаться на турбазе. Отчет по недавно приобретенному активу «Меркатора» показался ему странным, и вот почему.
Стоимость установки по нефтеперегонке, танков, хранилищ и трубопровода как будто была искусственно занижена. Но кто будет в ущерб себе продавать, сбивая цену? Интуиция у Золотова всегда была на высоте. Надо было разобраться, что за странную «игрушку» он купил, а дальше решать судьбу предприятия.
Он спустился на первый этаж, переговорил с Эльханом и тут увидел, как мимо стойки регистрации шествуют двое хвостатых. Кошечка принадлежала переводчице Марии Кругловой.
– Так значит, повара раньше не могут, – повторил он, поправил очки и, нагнувшись, ловко подхватил британскую кошку под живот.
Она возмущенно мяукнула, но потом затихла, когда мужчина ее аккуратно взял на руки и начал поглаживать за ушком. Кот немного постоял рядом, понял, что кошку не отпустят, и потрусил по своим кошачьим делам.
– Не могут, – подтвердил администратор.
– Выдайте нам сухопай, а утром сами из бойлера кипяток наберем и чай соорудим в столовой, – решил Золотов. – Встаем в пять, выезжаем в шесть-полседьмого.
«Нам» – это ему, Зотовой, которую он, раз уж привез, повезет обратно, если она, конечно, захочет, и Тимуру Алаферову. Заместитель был нужен ему на работе.
– Мр-р? – подала признаки жизни кошка.
– Сейчас верну тебя хозяйке.
Иван испытывал двойственные чувства, думая о Маше.
За обедом она повела себя нетипично. Он снова не смог ее просчитать. Его еще ни разу не отшивала женщина. Он сначала даже не понял, о чем она. А когда дошло, решил не реагировать.
Умная девушка. Его вполне устраивал такой расклад. Значит, Круглова ни на что не надеется и не претендует. Продолжения не будет. Ну и правильно. Он тоже ничего такого не планировал.
Однако ее слова вызывали у него странную досаду.
***
– Я пойду, проведаю кошку, – сказала Маша, которой было неспокойно на душе.
Она вышла и нос к носу столкнулась с Золотовым, который стоял в дверях.
– Ой!
– Случайно не потеряла? – улыбнулся он.
На руках у него восседала Шеба. Она мурлыкнула при виде хозяйки.