Проснулась только когда окончательно сползла на подлокотник и начала искать удобное положение. Деревянный край уперся в ребра. Кошка спрыгнула с колен, и девушка поняла, что отлежала себе все, что можно. С трудом разогнувшись, она побрела в ванну мыться.
Полярная ночь уже сдавала свои позиции, но все равно ужасно хотелось спать.
***
Катерина уже заканчивала смену, когда за ней заехал бывший парень.
Она приглушила свет и переоделась. Максим заглянул к ней в окошко и спросил:
– Собираешься? Подвести тебя до дома?
– А, это ты, – сказала она, сражаясь с молнией на втором сапоге.
Поза была пикантной, но она не собиралась ойкать и смущенно прыгать, раз он ее застал врасплох. Разогнувшись, Катерина подошла к зеркалу и, застегнув полупальто, стала вдумчиво и неспеша красить губы.
– Долго ты там еще? – так и не понял бывший.
– Макс, – закончив наводить красоту, повернулась к нему девушка. – Что ты здесь забыл? Ты ведь у нас не тренируешься.
– Кать, ну хватит уже.
– Хватит, так хватит, – ехидно улыбнулась она. – Это правильно.
С нее хватит. Он впервые за год заехал за ней просто так, чтобы отвезти домой, а не к себе в гости. То есть раньше он делал это только потому, что предстояло интересное и приятное во всех отношениях продолжение.
Да, он такой. Зря она повелась. Адвокат никогда не делал ничего просто так.
Хотя она не права. Даже сейчас он предложил свою помощь, чтобы помириться, и все продолжилось, как прежде. Как было надо ему, а не ей. Она просто устала.
– За мной папа заедет, – сказала она.
– Не сочиняй, – улыбнулся он, решив, что поймал ее на лжи. – Никто тебя не встречает. Кать, по вечерам опасно, давай довезу.
Он говорил с ней, как с неразумным ребенком, и это внезапно взбесило ее. Решил, что врет? А вот и нетушки. Катерина была в стрессе после случая с Карагановым. Безумная бравада, как обычно, когда она сталкивалась с трудностями. Ни в коем случае нельзя было показывать слабость.
Она изображала веселье, но потом ее просто трясло. Адреналин. Она попросила девушку с ресепшена подежурить и минут десять после выдачи одежды простояла в туалете, опустив руки под холодную воду. Потом включила горячую. И опять, и снова… В зеркале был какой-то дикий взгляд.
А потом ты берешь себя в руки, хватаешь, как Мюнхгаузен, сам себя за косичку и вытаскиваешь из болота, потому что никто тебе не поможет.
– Алло, пап. Встретишь меня из спорткомплекса? Да нет, ничего не случилось, – сказала она, выйдя из туалета. – Просто устала. Кое-что случилось, потом расскажу. Да, в одиннадцать. Жду!
Он должен был приехать с минуты на минуту. И тут заявился Макс. Вот это пердимонокль. Макс строил из себя всезнайку и жестоко обломался.
– Молодой человек, подвиньтесь, – вдруг отодвинул кто-то Агейко рукой и тоже наполовину протиснулся в окошко. – Катюша, я приехал. Ты готова?
Господи, это он. Ее старый, добрый, уютный папа. Видно, что тоже устал на работе в своем ЦНТИ, но все равно встретил ее, как в детстве. Улыбается в усы, распространяя вокруг запах одеколона «фаренгейт» и хорошего табака. Сейчас он ее обнимет, поможет пристегнуться в машине, и все станет хорошо, как в детстве…
– Папка! – вспыхнула она от радости. – Да, готова, идем! Есть хочу – умираю.
Девушка выскочила через служебный вход, схватила его за руку и потащила к выходу, пока тот все не понял. Раньше приятель не хотел знакомиться с ее родителями или представлять девушку своей семье. Теперь уже Катерина не хотела знакомить отца с бывшим парнем.
***
Агейко растерянно глядел вслед своей девушке. Вернее, бывшей девушке. Только в этот миг он отчетливо понял, что все кончено. Она правда так решила. Катерина не хитрит, чтобы его проучить, и не пытается манипулировать. Это не глупые женские обидки. Все гораздо серьезнее, чем он думал.
Он видел ее отца и раньше, как оказалось. В ЦНТИ на входе в будке охраны сидел усатый мужик, проверяя входящих и выходящих. На бейджике было написано: «ВОХР. Антон Иванович Камышин». Адвокат тогда еще подумал, какая редкая фамилия. Как у подруги.
На Максима он взирал с явным неодобрением, наблюдая, как на него чуть ли не вешаются студентки юридического, которым он читал тут лекцию по спецкурсу адвокатуры, и которые просто мечтали попасть на стажировку в «Бейдерман и партнеры».
– Черт, – стукнул Макс по стене.
Черт, черт, черт! Все шло не так, как надо. Ладно, перебесится – сама прибежит мириться. Он больше не будет так унижаться, а мужчина именно так воспринимал свои попытки примирения. Ради нее он будет еще… Нет. Катерина Камышина потом сама будет кусать себе локти, что его упустила.
С ее данными сложно будет найти кого-то лучше него.
***
– Так, рассказывай, ребенок, – сказал отец, помогая пристегнуться.
Катя настроила сиденье под себя, собираясь с духом. Старая добрая «нива» тихо завибрировала, трогаясь с места. Они выехали на проспект Ленина и покатили к дому. Вся улица была усыпана гирляндами и огнями, навевая рождественское настроение.
– Да что рассказывать, – вздохнула она. – Какой-то идиот перепутал меня со сменщицей и стал выяснять отношения. Пришла охрана, он ушел. Не работа, а сплошной стресс!
– Так увольняйся, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги. – Думаешь, я не смогу вас с мамой прокормить?
– Па-ап… – протянула она. – Я не хочу сидеть у вас на шее, понимаешь? И потом, мне там хорошо. Фитнес, скидки как работнику на все услуги. Я ни о чем не жалею.
– А давай я тебя устрою консультантом-филологом для студиозусов? – в тысячный раз предложил он. – У меня знакомства в «кадрах». Или методистом на кафедру.
– Пап, не хочу. За копейки эти старые грымзы мне всю кровь выпьют.
– А тут что?! – вспылил он, и сразу стало понятно, в кого пошла характером дочь. – Гардеробщица!
– Зато зарплата, – фыркнула она. – Пап, не начинай снова. Ну па-апочка.
– Ладно. Замяли, – тяжело вздохнул он. – Едем. Странно, что твой тебя не встретил.
Сказал он это с такой особой интонацией, что сразу стало ясно, что отец Катерины, мягко говоря, заочно терпеть не может потенциального зятя. Спит и видит, чтобы она его бросила.
– Пап. Мы с ним расстались, – наконец решилась признаться дочь.
Машина дернулась и чудом не поцеловалась с едущим позади «шевроле».
***
– И правильно! Нечего мозги нашей дочери компостировать, – сказал отец матери.
– Ну, Антон, – возразила мама. – Надо хотя бы узнать, что случилось на турбазе. Должен же быть повод. Вдруг она…
Мать понизила голос, и отец тоже, не разобрать, о чем там речь. Катерина поняла, что дальше подслушивать бесполезно, и пошла в свою комнату, из которой давным-давно выросла. Все старые вещи на местах, игрушки, плакаты, грамоты и медали. Она давно хотела что-то выбросить, а остальное на память сложить в коробку и убрать в шкаф. Отец не давал.
Но сегодня на нее что-то нашло. Катерина с остервенением начала срывать плакаты со стен. Сообразив, что делает это вместе с кусками обоев, она решила завтра же купить новые и сделать ремонт. Тем более что с ее режимом работы это не составит особого труда. Комнатка небольшая. Надо еще выкинуть половину хлама. Все эти плюшевые игрушки – собачки, медвежата и говорящие котики ее раздражали.
Притомившись, она закинула весь хлам в целлофановый пакет, завязала и вынесла в прихожую. Через кухонную дверь просачивался табачный дым и узкая полоска света. Родители все еще вполголоса обсуждали, что же им делать с великовозрастным чадом.
Катя и сама не знала, что дальше. Может, Машка права? Закрутить любовь с кем-нибудь из посетителей спортклуба? И будь что будет.
Как в сказке про «первого встречного».
Глава 29
Золотов довольно поздно вернулся домой. Созвонившись с Тимуром, он договорился завтра приехать на работу, хотя приказом по предприятию был официальный выходной. Хорошо. Чем меньше народу будет знать о характере их деятельности, тем лучше.
Потом он созвонился с начбезопасности фирмы и попросил пробить директора «Пилигрима» Павла Андреевича Баскакова. Он хотел знать все, особенно характер отношений и сотрудничества с норвежской организацией, принадлежащей Свену Улле Бьярнсону.
Им во что бы то ни стало надо было заполучить контракт с норвежцем, чтобы по возможности увеличить стоимость купленного актива за счет заключенного взаимовыгодного контракта.
Иван за разговорами совсем забыл предложить Кругловой работу. Он подготовит договор и лично завезет ей. Никто не должен пока знать об этом.
***
Маша еще спала, хотя кошка давно танцевала сверху по одеялу, топталась по ней и дышала в лицо, щекоча усами.
– Кушаньки? – улыбнулась девушка и открыла глаза.
– Мр-р…
– Сейча-ас, – зевнула она, прикрыв рот рукой. – Сколько времени?
Кошка, разумеется, не ответила. За окном темно, как обычно зимой. На телефоне, между тем, десять утра. Ого! Разоспалась она. Надо вставать, завтракать и собираться. Скоро на фитнесс, а потом меняться с Катериной на вечерней смене.
Мобильник вдруг резко зазвонил, и она чуть не выронила его из рук. Золотов! Помечен в телефонной книжке как ВРАЖИНА. И музыку подобрала соответствующую – «Капиталист-вражина».
– Алло, – сказала она в трубку.
– Алло, – ответил он. – Маша, вы… ты занимаешься техническим переводом, как я понял.
– Ну… да.
– У меня есть для тебя работа. Плачу пять тысяч за страницу машинописного текста. За срочность доплачу.
Она помолчала, переваривая информацию.
– Но… Там же не одна страница, да? – осторожно уточнила она.
– Целая пачка, – зашуршал он. – Сорок девять листов А4 с одной стороны. На норвежском. Справишься? Надо сделать за пару дней и оформить в печатном виде.
Она снова помолчала, мысленно перемножая листы на тысячи.
– Маша? Алло? Ты меня слышишь?
Иван назвал общепринятые расценки, уточнив на всякий случай в бюро переводов, где занимались тем же самым, но официально. Но незнакомым он, конечно, не мог доверить документы. В плане оплаты он Круглову не обидел. Почему же она явно не хочет сотрудничать? Наверняка мнется и ищет повод, чтобы отказать в услуге.