Маша подумала, подумала и пошла пить чай. С «таком», то есть без ничего. Хватит с нее праздничных излишеств.
– Иди сюда, пушунчик.
Кошка охотно вспрыгнула к ней на колени и замурчала, подставляя горлышко, чтобы его почесали.
Девушка думала, что будет завтра. Она в первую смену. Потом приходит ее сменить Анжела Викентьевна, и Маша с Катериной идут на фитнес. Может, еще Инна присоединится. Насчет Волковой полной уверенности не было. Очень уж ее муж ревнив, как оказалось.
Интересно, а Золотов такой же?
– Ой! – очнулась от мыслей Маша, испуганно прижав руку к губам.
Надо же. Что же это получается? Она уже всерьез прикидывает, подойдет ли ей Иван в качестве мужчины? Наверное, Тимур был прав, надо быть осторожней.
Золотов ей правда понравился, очень, хотя и не с первого взгляда. Сначала абстрактно, когда она его увидела на собеседовании. Она оконфузилась, а он ей помог. Выдержка потрясающая у мужика. Это ее смутило еще сильнее. Но тогда он показался ей эталонной картинкой, а не живым мужчиной из плоти и крови. Такие ворочают бизнесом и не встречаются с «машами кругловыми». Не их уровень.
Это все равно что смотреть на мужчину из каталога одежды или актера в телевизоре. Ты знаешь, что это не для тебя.
И со второго взгляда тоже не ее. Даже, скорее, возникла стойкая неприязнь к «вражине». Как же он умудрился всего за несколько дней запасть в душу? Маша этого не понимала.
На сердце было неспокойно.
– Мур-р? – подняла мордочку кошка, которую перестали гладить.
– Ой ты моя тотошенька, серая жопка… Кто у нас самый красивый?
– Мур-р-р!
Разумеется, она.
***
Встала Маша с огромным трудом. Поспала четыре часа. Только контрастный душ вернул ее к жизни. Вот что значит полночи не спать. Она и забыла, что такое хроническое недосыпание! Не то, что раньше, когда работала секретаршей.
Быстро собрав сумку для фитнеса, прихватив завтрак и уже понимая, что не успевает, девушка вызвала такси. Ужаснувшись ценнику, поскакала вниз, вспоминая, закрыла ли дверь на оба замка, прыгнула в машину и помчалась в спорткомплекс.
Там было пусто, даже пустынно. Не было привычной толпы посетителей, которых не смущал ранний час.
– Привет, Тимон! – сказала она парню на ресепшене.
– А, Маша, это ты? – зевнул он. – А никого нет. Все после праздников… того.
– Ка-ак? – резко затормозила она на месте.
– После вчерашнего никого не жди. Вряд ли утренние группы на фитнесе соберутся. Тренеры ушли пить чай.
– Понятно.
Маша пошла в гардероб, размышляя, чем себя занять. Значит, клиентки дрыхнут после ресторанов и банкетов. Мужики, наверное, тоже в качалку не пойдут после вчерашнего. Что ж. Почитаем книжку или попечатаем очередной реферат.
– Ой!
А рефератов-то и нет. Она все перед зимней сессией раздала клиентам. То есть у нее пара часов ничегонеделания. Не посмотреть ли ей кино?
– Тимон!
– А! Что? – заглянул он в окошко со стороны холла.
– Есть диски?
– Игровые?
– Кино. Ты же берешь в прокате.
Он исчез, а потом в окошко просунулась рука с коробкой. «Американский психопат».
– Это точно интересно? – спросила она.
– Не знаю. Но Карвая я тебе не дам, сам буду смотреть, – ответил он и скрылся за стойкой.
Вонга Карвая она и сама бы не стала смотреть. Да, модно, да, престижно, но не ее. Вот фантастику бы с удовольствием. Или про любовь. О, любовь… Романтическую комедию какую-нибудь.
– Ой, ну сколько можно!
Опять перед глазами возник «вражина». Прямой, спокойный взгляд серых глаз, спокойствие, как у танка, и очки, которые его совсем не портили. Твердые, сухие губы.
– Ох…
Маша пошла в туалет умыться. От холодной воды стало легче. А потом она вдруг поняла, в чем дело. Если бы Тимур не сказал ей держаться от «вражины» подальше, она бы не думала про Золотова весь вечер и целое утро. То есть все от противного. Брат хотел как лучше, а получилось как всегда.
Ладно, посмотрим, что там на диске у Тимона.
***
Она, отвлекаясь на чай и кофе из автомата, досмотрела до сцены с убийством уборщика, когда подошли первые посетители.
– Привет, – пролез в окошко Алаферов и сунул ей в руки коробку конфет. – Это тебе. Что смотришь?
– Про психопата.
Она, поколебавшись, все же взяла конфеты. Передарит Анжеле Викентьевне, хотя девушка уже заготовила ей подарок – крем для рук с пантенолом, чтобы зимой кожа не сохла.
– Как называется? – улыбнулся Тимур.
– Так и называется. Потом расскажу.
– Стоящий?
– Ну что ты пристал! – засмеялась она. – Честно, так и не поняла. Жесть полная. И смотреть не могу, и не смотреть тоже. Чем-то цепляет. Хочу узнать, чем кончится.
– Тогда точно хороший.
– Ага. Очарование зла, – согласилась девушка.
Герой притягивал и отталкивал одновременно, как парфюмер у Зюскинда или Ганнибал Лектер у Харриса. Зло не должно таким быть. Но, с другой стороны, росянка притягательна для мух, хотя и смертельна. Может быть, в этом смысл? А вовсе не в романтизации насилия в кинематографе.
– Так, вы долго там? – вдруг раздался голос Золотова, и Маша, вскочив с места, чуть не уронила ноутбук. – Раздевать кто нас будет?
Взяв себя в руки, она приняла куртки и выдала мужчинам номерки.
– Что-то не так? – спросил Иван, почувствовав ее пристальный взгляд.
– Нет. Просто думала, ты сегодня не придешь.
– Почему?
– Ну… Не знаю.
Он помолчал и вдруг спросил у нее:
– Ты до скольки сегодня работаешь? В спортзал пойдешь?
– Нет, – ответила она, и сердце кольнуло разочарование. – У нас сегодня не совпадает. Иди, тебя уже Тимур ждет.
Татарин, стоящий за спиной у Золотова, хмурился и явно не одобрял такой долгий разговор. Мужчины ушли, а Мария из чистого упрямства досмотрела кино до конца. Вытащив диск, она окликнула администратора.
– Ну как? – спросил он.
– Никак. Похоже на «Бойцовский клуб». Но тот снят позже.
– Значит, годнота, давай сюда.
Он сцапал диск и ушел к себе, а Маша начала принимать куртки. Тонким ручейком в спортзал потянулись проснувшиеся и выжившие после праздников посетители.
***
Тимур не выдержал и все-таки поговорил с другом.
– Вань, не лезь ты к девчонке, – сказал он, когда они закончили качать железо и вышли из душа.
Золотов ловко завернулся в простыню и начал сушить волосы.
– А я разве лезу? – криво усмехнулся он.
– Я же все вижу. Не твой типаж.
– Еще скажи, что она твоя сестра, – хмыкнул друг. – И поэтому я не могу с ней тренироваться.
– В общем, ты меня услышал, – неожиданно для себя разозлился Алаферов. – Не подкатывай к ней. Я против.
Золотов бросил полотенце на скамейку и внимательно посмотрел на друга.
– Опекаешь? – спросил он.
– Да какая разница!
– Ясно.
Что там было компаньону ясно, татарин так и не понял. Золотов был непрошибаемым. Если он что-то делал, то ни на кого не оглядывался, ни на друзей, ни на врагов. Это одновременно и минус, и плюс. В бизнесе надо быть гибким. В отношениях, кстати, тоже.
– Все, едем в офис, – нейтрально, очень-очень спокойно сказал Золотов. – Надо подготовить документы и переговорную комнату.
На их языке это значило: дать все на рассмотрение юристам, проверить помещение на предмет прослушки и еще раз связаться с потенциальными партнерами, уточнив время встречи. Представитель «Харальд Хардрёде Инкорпорейтид» дал свое предварительное согласие.
Пока одевались, Иван обдумывал детали встречи. Надо составить шпаргалку и пройтись по пунктам.
– Свен Улле Бьярнссон в городе, – сказал Золотов. – Это тот норвежец с турбазы.
– Ни … себе! – развернулся на месте Тимур. – Почему не сказал?
– Идем, – сказал Иван.
– Ты знал?
– Нет. Но Маша его знает.
– Совпадение?
– Бывает и такое. Город-то маленький. Он сотрудничал с «Пилигримом». Ее бывший начальник продавал им глубоководные буи. Маша переводила для них техническую документацию.
Круглова вместе с распечаткой оставила свои замечания по закупкам, хотя это не относилось к самому контракту. Она не обязана была хранить коммерческую тайну, и по ее оценке закупочная цена и стоимость разнились почти в три раза.
Золотов размышлял, как это использовать на переговорах, а еще о том, что Маша Круглова, возможно, не от хорошей жизни ушла с работы и точно имеет зуб на бывшего начальника.
***
Прохоров тоже встал рано утром, хотя лег после трех. Привычка. Возраст, чтоб его! С годами он стал меньше нуждаться во сне. Гость не стал будить хозяев. Он умылся, побрился, переоделся в итальянский костюм и вышел из комнаты.
Телохранители уже сменились. Один бдительно следил под окном, а второй возле дверей спальни на первом этаже таунхауса. Двое других спали в холле на диване и тут же подскочили при появлении своего принципала.
– Все нормально, – успокаивающе махнул рукой Иван Петрович. – Тут своя охрана.
Караганов имел штат охранников, которые заботились о домах и предприятии. Прохоров оценил меры предосторожности, предпринятые в связи с его приездом.
Раньше он в этом доме не был. Артур Караганов построил таунхаус уже после его отъезда. В поисках кухни гость прошелся по галерее, соединяющей холл с пристройкой, и наткнулся на Зарину. Женщина стояла, отрешенно глядя в большое панорамное окно.
Она была одета в легкое платье до пят и вязаный жакет. Роскошные, густые волосы убраны в небрежный узел на затылке. Не накрашена, но все равно красива тонкой, совершенной красотой, неподвластной времени. Да, возраст не спрячешь, она уже не юная девушка, но приятно посмотреть. Это невольно будило воспоминания.
– Тоже не спишь? – спросил ее Прохоров. – Ты всегда была ранней пташкой.
– Ох! – резко развернулась она и прижала руки к груди, наконец-то заметив его. – Это ты.
– Я. Хотел спросить, почему твой муж не приехал?
– Ему ни к чему. Он же не в семейном бизнесе, – ответила она.