ой.
– Почему? – вырвалось у Дамира.
– Спекуляции – мой конек. Хочу толкнуть потом эту фирмочку той же корпорации, которая сдуру скинула этот актив.
Караганов поразился простоте и логичности этой идеи. Ну, элементарно же! Зять Гордиенко спустил перед новым годом с молотка «детку» нефтеперевалочного терминала. Но с развитием региона они снова начнут собирать под своей рукой местные предприятия отрасли, чтобы оставаться монополистами, хотя формально это не так. Собственно, для того и были созданы многочисленные дочерние предприятия. Надо было создать видимость конкуренции для антимонопольного комитета.
Золотов это знал. Наверняка имелась инсайдерская информация или просто повезло. Перехватив «Меркатор», он увел его из-под носа у Карагановых. Но это ненадолго.
– Предлагаю следующее, – улыбнулся он. – Если не жаль отвалить лишний миллион-другой, дождемся сделки. Пусть Золотов проделает всю работу за нас. А потом устроим неприятности с торговым портом, чтобы он сам захотел продать. Тут появимся мы и предложим достойную рыночную цену.
– Хорошо. Согласен, – кивнул Прохоров. – Меньше возни. Пусть уладят дела с норвежским контрагентом, пока не трогай их. Пожалуй, я задержусь тут еще на неделю.
***
Иришка Томсон успела к окончанию Машиной смены, и девчонки пошли на тренировку. Катерина догнала их по пути.
– Ой, чуть не опоздала, – запыхалась она. – Маш, а кто твой напарник на растяжке?
– Не знаю, – растерялась та. – Ладно, сообразим на ходу.
И тут пришла Инна Волкова. Она смущенно замялась, остановившись посреди раздевалки.
– Инна! Тебя отпустил муж? – бесцеремонно спросила Катерина.
– Вроде того, – улыбнулась та. – Но в тренажерный зал мы теперь ходим с ним вместе.
– Ну и правильно.
Маша размышляла, что она дружит, оказывается, с женой владельца. Хорошо это или плохо? Прежняя легкость общения, казалось, была утрачена. Но пока они потели в зале, прыгая под музыку, все вернулось. Они просто женщины, связанные одной общей целью. И неважно, кто есть кто в обычной жизни.
– Ой, устала, – простонала Маша, не в силах встать с ковра, когда все закончилось.
То была приятная усталость, когда знаешь, что все правильно, и организм тебя отблагодарит.
Катерина с сестрой подхватили ее за руки и помогли подняться. Инна смотрела на это и улыбалась. В дверях, кстати, уже маячил ее муж, то есть директор спорткомплекса. Волкова упорхнула к нему, чмокнула в щеку и что-то сказала.
– Контролирует? – подколола Катерина, видя это.
– Катя! – не выдержала Маша.
– А я что, я ничего, – фыркнула Камышина.
– Что вы, девочки. Он не такой, – снова засмущалась Инна Волкова. – Просто иногда на него находит.
***
Волков смотрел на свою хрупкую, нежную жену. Он всегда о ней заботился.
На досуге он пробил всех ее новых знакомых. Мужчина так делал на всякий случай, что его по жизни не раз выручало. Круглова и Камышина прозрачны и кристально чисты, можно общаться. С Ириной Томсон и ее родителями не все ясно, но по информации из гостиницы скоро съезжают.
А вот мужской круг общения был интересным. Алаферов и Золотов из «Гипериона», который давно был бельмом на глазу у мини-олигархов местного разлива. В девяностые их бы тупо расстреляли или взорвали, а сейчас вынуждены считаться.
Караганов-младший. Волкову уже доложили о происшествии в гардеробе. Клан имел родственные связи с депутатом Алаферовым, зятем Артура Караганова. И – странное совпадение, – компаньоном Золотова был старший сын депутата.
Топтуны, которых нанял Волков, следил несколько дней за ними. Странные знакомства у девчонок. Не менее странные знакомства у мужиков.
То есть со стороны это выглядело так. Обычные провинциальные девушки с высшим образованием вдруг бросают «нормальную» работу и нанимаются в гардероб. А друзья у них – бизнесмены регионального значения. Это было непонятно.
А если Волков чего-то не понимал, он продолжал копать дальше…
***
Дела в банке уладили быстро. Маша, закончив, решила озвучить решение не притрагиваться к деньгам:
– Я могу перевести эти деньги на ваш счет?
– Можешь, но я верну, – ответила Марина Томсон.
Однако менеджер, услышав их разговор, сразу разочаровала девушку. На улаживание формальностей уйдет до сорока дней. Вот как странно, подумала Маша. Человека провожают в последний путь сорок дней. И банк тоже тянет больше месяца, словно это что-то изменит.
– Подумай хорошенько, – сказала мать. – Это твои деньги, я специально посылала их на твое содержание. Не знаю, почему сестра не тратила. Может, хотела отложить на жилье для тебя.
– Зачем? – ответила девушка. – Мы с ней не собирались разъезжаться. Мне хорошо с ней жилось.
Марина Томсон помолчала. Если бы она сказала что-нибудь, то не сдержала бы слез. Она даже не поблагодарила сестру за то, что та вырастила ее дочь, как свою. Не успела, не сказала самых важных слов. Жаль. Ничего не вернуть назад. Некоторые вещи просто не изменить.
– Ладно, Маша, – сказала она и обняла ее. – Поехали в центр.
– Зачем?
– Фотографии на память, – отстранилась мать. – Я больше не хочу терять время.
Маша поняла.
***
Марат выдрыхся и пропустил завтрак. Мать не стала его будить. Приняв душ и одевшись, он пошел вниз и нос к носу столкнулся с Прохоровым и дядей, когда хотел втихаря свалить из дома.
– Куда это ты собрался? – спросил Дамир Караганов.
– А, это ты. Здрасте, – бросил Марат и попытался просочиться мимо мужчин по лестнице.
Однако его остановил гость, положивший тяжелую ладонь ему на плечо.
– Ты как со старшими разговариваешь, сопля? – понизив голос, спросил он.
Парень замер от неожиданности.
– Так это сын Зарины? – догадался москвич.
Они с Дамиром переглянулись. Дядя раздраженно ответил:
– Кто же еще? Он у нее единственный, разбаловала. Давно взрослый, а все как маленький.
Марата взбесили эти уже ставшие привычными поучения, сказанные менторским тоном. Одно дело, когда это происходит в семейном кругу, среди своих, и совсем другое, когда его отчитывают на глазах у гостя.
– Дядя, хватит, – с трудом сохраняя спокойствие, сказал он. – Даже в праздники покоя нет.
– Видел я, как ты отдыхаешь.
– С меня хватит.
Парень Одновременно он с врожденной грацией танцора отодвинулся, дернув плечом, и сбросил чужую руку. Московский гость, хмыкнув, отпустил. Он промолчал, никак не реагируя на тираду Караганова-младшего, рассматривая сына Зарины.
Прохорову показалось, что он уже где-то видел его. Темненький, смуглый паренек, хотя и не в породу Карагановых. Например, Артур Караганов в молодости был крепким, мускулистым и высоким, и Дамир унаследовал от него телосложение. А вот сын Зарины, казалось, не взял от деда ничего. Слишком тонкокостный и жилистый. Прохоров предположил, что сын похож на мужа Зарины.
– Дед твой расстраивается, – спокойно сказал он, смерив взглядом парня. – Говорит, не хочешь в семейном бизнесе участвовать, прожигаешь жизнь зря. Еще раз в таком тоне заговоришь со старшими, я не потерплю. По крайней мере, пока я здесь в гостях. Понял?
Марат хотел было огрызнуться… и промолчал. На него это было непохоже. Но этот незнакомый мужик обладал каким-то странным даром убеждения.
– Так понял? Я не услышал ответ.
– Понял.
– Ну вот, молодец. Сколько, Дамир, говоришь, ему лет?
– Двадцать восемь. Скоро будет.
– Думал, он моложе, – автоматически прикинул Прохоров. – Поколение инфантилов, а, Дамир? Дети-снежинки. Не обижайся, я же вам не чужой.
– Простите, Иван Петрович. Марат, куда ты собрался?
– Домой, – ответил парень.
– Ладно, ступай.
Марат, пока мужики не передумали, ретировался, стараясь, чтобы это не выглядело бегством.
***
По пути он столкнулся с матерью.
– Марат? – окликнула она. – Ты уже встал? Куда собрался?
Опять контроль, да сколько можно!
– Домой, – сдержавшись, ответил он.
Мать все-таки, на ней он не будет срывать плохое настроение.
– Очень хорошо, – с каким-то странным облегчением сказала она. – Езжай. Тебе все эти гости не интересны. Я дедушке скажу, что тебя вызвал отец.
– Хорошо, мам. Мне эти москвичи не понравились, – видя ее отношение, признался он.
– Ты же не был на ужине, – замерла она, побледнев.
– Мам, ты в порядке? – удивился он.
– Нет, скажи мне… Ты видел гостей? – допытывалась у него Зарина.
Она должна была это знать. Лишь бы только… Лишь бы только он не встретил своего настоящего отца.
– Да на лестнице сейчас столкнулся, – отмахнулся Марат. – Дядя с Прохоровым вернулись. Опять воспитывали.
Зарина пошатнулась и чуть не упала. Сын ее подхватил под руку.
– Мам? Мам! Ты как?! Пошли в дом. Да подойдите же кто-нибудь.
Подбежала одна из дальних родственниц, очень кстати оказавшаяся поблизости. Охранник, куривший во дворе, дернулся, не решаясь покинуть пост. Внук хозяина махнул ему. Зарина, когда ее под руки хотели увести в дом, выпрямилась и решительно отстранилась.
– Я в порядке, – сказала она. – Просто не выспалась.
– Я остаюсь, – решил Марат. – Побуду, пока тебе не станет лучше.
– Нет, езжай! – окончательно пришла в себя женщина. – Марат, побудь с отцом. У него был приступ недавно, я боюсь, что он дома один. Тебе надо ехать домой.
Это решило дело. Поручив мать своим людям, он уехал, хотя на сердце было неспокойно.
***
Он ехал домой. Соскучился, как это ни странно. Обычно ему было сложно уживаться с отцом, вернее, с человеком, которого все вокруг считали его отцом.
Но за несколько дней вне дома все его достали. Только Руслан Алаферов не давил. Он даже не звонил за эти два дня и не пас его непрерывно, считая, что мальчик вырос и способен самостоятельно выжить в городских джунглях.
– Хорошо повеселись, – только и сказал он, когда Марат исчез на два дня под предлогом поехать в гости к деду.