Однако его, в отличие от Тимура, это не касалось, и он доработал до конца, оговаривая с юристами и экономистом компании все детали сделки. Он легко переключался, не давая волю эмоциям.
Секретаршу он просто загонял с поручениями. Та выглядела недовольной, зато не пыталась с ним заигрывать на рабочем месте. Отлично. Может, и выдрессирует ее, если уволить сразу не получилось.
Закончив, он вернулся к себе, спрятал документы в сейф и, выходя в приемную, бросил на ходу:
– Бумаги от юристов оставить на столе. Буду завтра в восемь.
Он хотел приехать на час раньше остальных, чтобы ознакомится и еще раз все обдумать.
Проезжая мимо порта и выруливая к центру города, он вдруг снова подумал о Маше. Как там она? Наверное, расстроена. Он как на автопилоте повел машину к ее дому.
Припарковавшись возле магазина, он купил хорошего горького шоколаду и пошел в гости, сам не зная, что дальше. Захотелось вдруг. Золотов никогда не действовал импульсивно, все четко планируя. Но Маша – это другое. Тут нельзя заранее что-то просчитать. Тянет.
Домофон не отвечал, наверное, отключила. Какая-то парочка вошла в подъезд, и он вслед за жильцами.
Позвонив в дверь, Золотов немного подождал. Неужели нет дома? Но свет в окне горел. Кухня выходила во двор, и он, прежде чем войти, в этом убедился. Маша дома.
Он снова позвонил. Потом набрал ее номер, слушая гудки в трубке. Наконец она ответила. Голос был сиплый и какой-то надорванный. Разбудил он ее, что ли?
– А… алло. Иван, это вы? То есть ты? – сразу поправилась она.
– Ты дома?
– Д… да.
Запинается странно, словно заторможенная. Золотов насторожился. Он услышал какой-то шорох и шарканье за спиной. Открылась дверь, и выглянула сморщенная старушенция, с любопытством разглядывая позднего визитера.
Точно такие же шаркающие, тяжелые шаги раздались в прихожей у Маши. Замок зашуршал, и дверь отворилась. Его встретила покрасневшая, заплаканная девушка.
– Привет, – неловко сказал он и сунул ей в руки коробку конфет. Покосившись на Машину соседку, мужчина спросил: – Я войду?
***
Секретарша «Гипериона» четко поняла расклад еще на переговорах. Если до этого она еще тешила себя надеждами, то теперь все. Закончив работу, она пересняла на копире бумаги, оставленные юрисконсультом компании и поехала домой.
По пути она набрала номер.
– Я согласна, – сказала она.
Глава 46
– Я пойду умоюсь, ладно? – встрепенулась наконец Машка, соображая, как ужасно она сейчас выглядит.
Приход «вражины» пошел ей на пользу, заставив окончательно прийти в себя.
– Иди, – усмехнулся Золотов и посторонился в тесной прихожей, пропуская девушку мимо себя в санузел.
Маша опять на миг задохнулась от близости его тела, исходящего от мужчины тепла и смеси запахов – хорошего парфюма, салона авто и влаги от тающего на одежде снега.
А он такой шикарный тут. А она такая вот. Никакая. Не товарный вид, как сказала бы Катерина. Ну и ладно, ну и пусть… Зато он не какой-то очередной «зотовой» приехал, а к ней. Сейчас будут пить чай.
В руках у Ивана виднелась какая-то большая коробка. Может, работу привез? Будет чем заняться на выходных.
Девушка нагнулась над раковиной, поплескалась немного, пока от холодной воды не перестало гореть лицо, и посмотрела на себя в зеркало. Вроде норм. Лучше, хоть и не идеал. Конечно, заметно, что она только что плакала, но глаза уже не как у кролика.
Кстати, о глазах. Одна линза куда-то делась, пока она умывалась. Выкинув без сожалений вторую, Маша крадучись скользнула в комнату и начала рыться в тумбочке, не заметив, что сзади кто-то тихо подошел.
– Что-то потеряла? – как гром среди ясного неба раздался голос сверху.
Маша развернулась, как ужаленная, и подскочила, ударив мужчину в подбородок. В голове зазвенело, чуть искры из глаз не посыпались.
– Ой! – потерла она макушку.
Золотов точно так же потирал подбородок, и улыбался. Значит, не сердится, да? Девушка немного успокоилась. Вот вечно у нее не как у людей. Пришел мужчина в дом, а она его избивает.
– Болит? – немного сварливо спросила она. – Ты чего крадешься? Не зашибла?
Она осторожно тронула место удара. Золотов посмотрел как-то странно, немного отстраненно, и Маша отдернула руку, как от огня.
– Жить буду, – усмехнулся он. – Ты как?
– Уже лучше, – ответила девушка. – Линзы найду и приду. Подожди меня на кухне.
Отрыв наконец в недрах тумбочки искомое, она присоединилась к Ивану на кухне и поставила чайник, стараясь не смотреть на мужчину. Маша смущалась и не хотела пока, чтобы он видел ее лицо.
Надо нацедить воды в фильтре, перелить, зажечь газ. Отогнать кошку, которая вспрыгнула с подоконника на столешницу около плиты. Выдержать паузу.
Потом отпустит – будут пить чай. А пока слишком свежи ощущения от его кожи под пальцами, там, где пробивается светлая дневная щетина, отчего внутри все сводит от странного ожидания и непонятной тоски – тоски по несбывшемуся.
– Читала статью? – спросил он.
– А ты как думаешь? – не оборачиваясь, сказала она.
– Значит, читала, – услышала она. – Сильно расстроилась?
– А ты как думаешь? – вдруг улыбнулась она.
Все это мелочи жизни по сравнению с мировой революцией, как говаривала ее тетя. Зато благодаря этому к ней заглянул Золотов, который ей нравится. Не пришлось звать в гости и самой навязываться. Это ей претит. Другие могут вешаться на парней, но не она. Даже если это значит прожить всю жизнь одной.
И вот он тут. Это значит… что? Он беспокоится о ней? Наверное.
– Что ты привез? – развернувшись и облокотившись о шкафчик, спросила она. – Еще переводы?
– Нет, шоколад, – зазывно помахал он перед ней коробкой. – А что, Тимур тебе не передал бумаги?
– Передал, передал, – ответила она, нацелившись на бельгийский шоколад.
Настоящий! Тает в руках, а не во рту. Блаженство просто. Это для нее как для кота валерьянка, и плевать на все диеты. Сегодня вечером не до того.
– Нравится? – остался доволен он, когда Маша стала разворачивать пленку.
– А ты как думаешь? – в третий раз спросила она и цапнула из коробки трюфель.
До чая не дотерпит, будет снимать стресс.
***
Руслан с Тимуром примчались в больницу. Там уже ждала бледная, осунувшаяся Зарина, которую под локоть поддерживал незнакомый седой, весьма импозантный мужчина в деловом костюме.
– Будем знакомы, – первым протянул он руку Руслану. – Я Иван Прохоров, бывший компаньон Караганова.
– Наслышан о вас, – покривил душой депутат, поскольку не застал его.
Знакомство с Артуром Карагановым пришлось на период, когда его бизнес-партнер насовсем уехал в столицу. Тесть особо не распространялся об этом человеке. Жена же вообще ни разу не упоминала, словно его не существовало. Но из вежливости Руслан сказал то, что должен был сказать, и услышал в ответ:
– Наслышаны? От жены?
Зарина ахнула и побледнела еще сильнее. От Руслана не укрылось, как новый знакомый ловко подхватил ее, не дав упасть. Она начала вырываться, словно эта помощь ее раздражала и выводила из себя. А еще взгляд этого Прохорова оч-чень не понравился депутату. Он вел себя с его женой как собственник.
– Зарина, что случилось? – сменил тему Алаферов.
– У отца гипертонический криз, – сказала она и зарыдала: – Марат… Он попал в аварию. Так гнал к нам в больницу. Господи, Руслан, я сейчас умру…
– Что с ним?!
На Алаферова-старшего было страшно смотреть. Он побагровел и начал рвать на себе ворот рубашки, пытаясь ослабить галстук. Тимур придержал отца под локоть и тихо сказал:
– Пап, не паникуй. Спроси сначала, что сказали врачи.
У Марата оказалась закрытая черепно-мозговая травма. Он въехал в фонарный столб, в последний момент отвернув от остановки, где стояли люди. Система безопасности машины хоть и смягчила удар, но сбоку по касательной на перекрестке его протаранил чужой автомобиль.
Машина младшего сына, и так смятая спереди, перевернулась набок, и эмчеэсники, поставив ее снова на четыре колеса, вырезали заклинившую дверь, чтобы достать водителя.
Марата извлекли из покореженного мерседеса и доставили в горбольницу, благо, до нее была всего одна остановка.
– Требуется операция, чтобы снизить давление на мозг, – объяснила врач. – Для этого, как только состояние немного стабилизируется, мы переведем пациента в областную больницу, в отделение нейрохирургии. Возможно, потребуется переливание крови. У них достаточные запасы плазмы, но все равно кто-то из близких родственников должен быть наготове.
Зарина снова побледнела и упала в обморок.
***
– Так, пап, тебе нельзя сдавать кровь.
– Но…
– Возраст, ишемия, врачи возражают, – сказал Тимур. – У меня вторая группа, как у Марата, я молод и здоров. Давай лучше я.
Он так решил. Татуировок, инфекционных заболеваний у него нет. Накануне не пил. Ничто не препятствует. Тимур думал про непутевого младшего брата и с трудом удерживался от того, чтобы не сорваться на отце.
Тварь депутатская, все из-за него! Политика ему дороже семьи. Тесть загремел в больницу, брат попал в аварию. Все это в результате той скандальной статьи. И вишенка на торте: обморок Зарины. Мачеха не была кисейной барышней, и такое случилось впервые на памяти пасынка.
– Меня больше беспокоит, как перевезут Марата, – добавил он. – Кстати, как там Зарина?
– Очнулась, – ответил отец. – С ней что-то страшное творится.
– Еще бы!
Единственный и горячо любимый сын на грани жизни и смерти. Тимур отлично понимал ее. Он с братом особо близок не был никогда, сказывалась разница в возрасте. Однако представив, что брат умрет и его опустят в могилу, как мать много лет назад, Тимур невольно сжимал кулаки от бессилия.
Врешь! Не возьмешь!
Этому не бывать. Хватит уже на сегодня плохих новостей.
– Пап, ты посиди пока тут, а я проведаю Зарину.