Как будто и так неясно.
– Ты мне тоже, – провел он рукой по ее щеке и повернул поудобнее.
– Это хорошо? – спросила она.
«Вражина» не ответил. Девушка ощутила на шее его губы и – внезапно – холодок от очков. Мужчина отодвинулся, убрал их в футляр и ей стало не по себе.
– Ты без очков совсем другой, – прошептала она.
– Лучше?
– Даже не знаю.
Золотов снова поцеловал ее, расстегивая куртку. Молния побежала вниз. Маша так и запомнила; этот миг навсегда запечатлелся в памяти. Его большие, горячие ладони и чуткие пальцы под пуховиком, но поверх платья. По коже пробегают мурашки. Все напрягается внутри, и она машинально сводит вместе колени. Грудь становится чувствительной, как никогда, и хочется прикрыться, хотя это глупо: она же одета.
Маша с трудом сдержала стон, когда Золотов оттянул эластик выреза и запустил туда руку.
– Ох…
От этого тихого вздоха мужчина напрягся так, как никогда в жизни. Он посмотрел. Девушка в его руках закрыла глаза, словно погрузившись в себя. Губы приоткрылись, дыхание стало частым.
– Идем? – спросил он.
Она очнулась и удивленно посмотрела на него. Он о чем вообще. Потом дошло – замерла, как заяц. Вроде бы решилась уже вчера на все, и на тебе… Такой пердимонокль. Надо решаться.
– Ну, идем, – ответила она.
Маша сама открыла дверцу авто, не дожидаясь, и не вылезла – практически вывалилась в сугроб на обочине, оставленный снегоочистителем. Она боялась, что, если «вражина» ей поможет, у нее подогнутся колени, и придется ему тащить ее себе до подъезда.
Девушка фыркнула от смеха.
– Что смешного? – услышала она сзади.
Это подошел Золотов. Он протянул ей руку, и Маша, переступая через снежные барханы по колено, выбралась из сугроба.
– Да я тут подумала, – ответила она. – Если тебе придется тащить меня, не поднимешь.
– Давай попробуем.
Иван выдохнул и взял вес. Маша взвизгнула и крепко обняла его за шею, а потом расхохоталась.
– Холодно, ужас, – сказала она ему на ухо. – Опускай, надорвешься.
Он опустил.
– Проводишь меня? – спросила она. – Приглашаю на чашечку кофе и просмотр коллекции картин.
Это была присказка ее тети. Так раньше называлось то, что теперь зовется банально «переспать».
Золотов опять завис, а она побрела к родному подъезду, утопая по щиколотку в мягком белом снежке. Если б не мороз, она бы его потащила погулять, но теперь только в тепло, греться. И… и… общаться.
Во всех смыслах.
Глава 50
Они правда пили, только не кофе, а чай, и не на кухне, а в комнате, сидя на диване за журнальным столиком. Смотрели старые фотографии, которые притащила Маша, и время от времени целовались.
Казалось, впереди вечность, и ночь никогда не закончится. И от платья жарко, и пиджак уже не нужен, и руки сами тянутся расстегнуть рубашку на «вражине».
Он ее не спеша раздевал. Р-раз – и платье-тянучка словно само собой поднялось выше талии. Девушка подняла руки, чтобы помочь, и с облегчением тряхнула волосами, оставшись только в белье и топике поверх. Стыда не было, как и смущения. Все происходило как во сне.
Касание ног, когда он осторожно снимал с нее колготки, умудрившись их не порвать – и по телу от макушки до пят прокатилось возбуждение. Даже пальчики ног свело от напряжения. И потом… Касание пальцев между ног, словно невзначай, но все равно…
Маша сама не поняла, как оказалась лежащей навзничь на диване. Задыхаясь и сбивчиво дыша от поцелуев, она сказала:
– Вань… Я… Ну…
Как предупредить? Неважно, сам поймет. И еще… Черт возьми, чуть не забыла.
– Иван.
– Что? – поднял он голову с ее декольте.
– У тебя есть такая штучка… – сказала она тоном Масяни. – Ну, такая штучка.
«Вражина» опять завис.
– Ты же подготовился, да? – не зная, как еще объяснить, добавила девушка.
– А, это, – понял он без лишних слов. – Разумеется.
Она испытала одновременно и облегчение, и разочарование от его предусмотрительности, видя, как он достает из барсетки, лежащей на столе, «защиту». Пакетик фольги. Даже несколько. Рассыпались во все стороны.
Ого! Глаза ее округлились. Маша зажмурилась в самый ответственный момент, и мужчина, чувствуя скованность, снова начал ее целовать.
Вдруг позвонили в дверь.
– Черт! – выругался Золотов. – Кто так не вовремя?
И снова Маша, глядя на него снизу вверх, испытала смесь облегчения и разочарования. Сейчас – прямо сейчас, – ничего не будет. Немного жаль, потом решиться будет сложнее.
В дверь снова настойчиво и долго позвонили. Золотов приподнялся на локтях и спросил ее:
– Откроешь?
– Да, наверное, – неловко села она и сразу прикрылась пледом.
Она накинула халат, затянула поясок и уже в прихожей посмотрела краем глаза в зеркало, все ли в порядке. Казалось, сейчас любой может догадаться, чем она только что занималась. Но нет. Просто щеки зарумянились и глаза заблестели сильнее обычного, а губы распухли от поцелуев. Больше ничего.
Телефон в комнате затрезвонил.
– Это твой, – сказал Золотов. – Возьмешь?
Он уже быстро, как в армии, натянул брюки и рубашку.
– Потом. Кто звонил?
– Тимур.
Маша заглянула в глазок и одновременно спросила:
– Кто там?
– Я! Открывай, – услышала она.
Это был Тимур Алаферов. Девушка в панике оглянулась на Золотова. Тот понял без слов, приводя себя в порядок.
– Минуточку, – сказала Маша. – Я сейчас.
Она метнулась в комнату и, скинув халат, поспешно натянула платье и колготки. Иван тем временем ликвидировал беспорядок на диване из подушек и пледа. Кошка с интересом взирала на эту суету, лежа на подлокотнике, и в задумчивости повиливала кончиком хвоста.
– Ой, привет, – распахнула Маша дверь. – Что случилось?
– Вышла еще одна статья, – сказал, входя, брат. – Я решил предупредить. Думаю, тебе лучше завтра поменяться с подругой сменами или взять отгулы. За несколько дней все уляжется.
– Что опять случилось? – сразу напряглась она.
Золотов вышел из комнаты в прихожую. Маша оглянулась: по нему и не скажешь, что было десять минут назад.
– Ты же домой поехал, – сказал он другу. – Что случилось?
– Опубликовали статью с журналистским расследованием. Там все, включая и персональные данные Маши. Завтра в спорткомплексе все будут знать.
Полная огласка. Это конец.
– Ой, мамочки, – качнулась девушка, и Золотов ее подхватил под локоть.
Тимур сделал то же самое с другой стороны.
– Веди ее в комнату, – сказал Алаферов. – Вот так, осторожненько. Маш, садись. Вань, принеси воды.
Золотов пошел на кухню и вернулся со стаканом воды. Девушка осторожно глотнула и вдруг увидела, что по полу рассыпалось содержимое барсетки. Пакетики из фольги лежали на ковре. Шеба, хищно глядя, уже примеривалась к новой «игрушке». Хвост ее вилял из стороны в сторону, хлеща по ковру.
Маша сразу протрезвела и пришла в себя. Она совершенно дикими глазами посмотрела на Ивана, стоящего позади брата, и на пол. Золотов все понял. Он осторожно затолкал улики ногой под журнальный столик.
Ура! Тимур ничего не заметил. Машка облегченно выдохнула и залпом опустошила стакан с водой.
– Откуда журналисты узнали? – спросила она Алаферова. – Им твой отец сказал?
– Нет, он все отрицает, я уже ему звонил, – ответил Тимур, присаживаясь рядом с ней и забирая пустой стакан.
Маша вдруг увидела, что творит ее кошка. Шеба разочарованно вздохнула и подошла к журнальному столику. Запустив лапу под стол, она увлеченно начала там шурудить.
– Шеба!
Иван невозмутимо нагнулся, подхватил кошку под живот и взял ее на руки. Она сначала задергалась, но мужчина погладил ей под горлышком, и британка сразу присмирела. Вот же! Любят его женщины. Умеет с ними обращаться.
– Дай сюда, – сказала Маша, забирая кошку. – Так, я сейчас буду договариваться с Катериной. Если она возьмет трубку в такое время, конечно. А вы езжайте по домам, мальчики.
И она красноречиво посмотрела на Золотова. Он намек понял.
– Тимур, ты же сегодня на такси?
– Ага.
– Подбросить тебя?
– Не откажусь, – ответил брат.
Мужчины попрощались и отбыли, а она осталась.
***
Золотов благополучно довез до дома друга, по пути обсудив командировку.
– Планы меняются, – предупредил он. – Карагановы и Прохоров не успокоятся. Надо сбагрить нефтебазу побыстрее. И склады. Может быть, даже норвежцам предложу, а мы останемся только посредниками между поставщиками оборудования и Бьярнссоном.
– Давно бы так. А то вцепился, не отдам, – улыбнулся Тимур. – Кому хочешь предложить? Не бывшим же владельцам?
– Как раз им нет. Там дележка имущества между детьми главы холдинга. Не до такой мелочевки им пока. У меня есть три партнера компании, которые могли бы заинтересоваться. Кроме того, выставлю опцион на бирже.
– Потеряешь контрольный пакет, – засомневался Алаферов.
– Так это же хорошо, – ответил Золотов. – Чем больше игроков, тем сложнее им будет скупать. По частям всегда дольше, чем единым куском.
Они замолчали. Алаферов, пока ехали, откинулся на сиденье и задремал. Иван покосился на него и, припарковавшись во дворе, не стал будить, дал поспать полчаса. Все-таки вымотало его за день. Тимур по привычке скачет, как горный козел, забыв, что сдавал кровь. Но все равно вырубило на ходу. Природу не обманешь.
Через полчаса Иван растолкал друга и проводил до квартиры. Убедившись, что все в порядке, сказал:
– Даю тебе завтра отгул. И послезавтра, если захочешь.
– Заметано.
***
Тимур, уже падая в одежде на кровать, отключился. Напоследок где-то на краю сознания мелькнула мысль о Прохорове. Кажется, он знал, что делать.
С этой мыслью он заснул.
Рыжий, не дождавшись ужина, снова под покровом ночи открыл буфет и разодрал пакет с кормом. Хозяин даже не проснулся от шума.
***
Маша еле дозвонилась до Катерины.