Они с другом расположились в кабинете на втором этаже таун-хауса. Хозяин дома – в уютном кожаном кресле, укутав ноги пледом, как советовал доктор, а Прохоров на антикварном стуле с витыми ножками. Между ними стоял сервировочный столик на колесиках с кофе, коньяком и закусками.
– Ты пей, а я буду дышать, – усмехнулся старик. – Доктора, сволочи, все запретили. Говорят, помру.
– Врут, – ответил Прохоров. – Ты еще меня переживешь.
– Льстишь безбожно.
Друг развел руками.
– Иван, ты же планировал отжать «Меркатор», – удивился Караганов. – Дамир все спланировал. Почему передумал?
– Нехорошо родственников ссорить, – соврал, не моргнув глазом, Прохоров. – У Алаферова старший сын компаньон Золотова. Он отказал Дамиру в просьбе. Надо было сразу понять.
Он не был глупым и не собирался ради мелочной мести за задержание. Жизнь долгая, найдет повод поквитаться. Или нет. Мелкая рыба. Мстить надо сильным и тем, кто хочет у тебя что-то отнять. Тимур Алаферов просто защищал свое, его можно понять. Причем проявил при этом редкостную изобретательность.
– А Тимур не промах, – хлопнул себя по бедру Артур. – Жаль, Марат не такой.
– Не такой? – пристально посмотрел на друга Прохоров. – Просто не повзрослел.
– Мы в его годы уже такими делами ворочали, о-о… – махнул рукой Караганов. – Ладно, не будем о грустном.
– Как он, кстати?
– Отдыхает у себя в комнате в соседнем крыле.
***
Зарина вернулась в отчий дом и, убедившись, что с сыном все в порядке и он мирно спит, пошла к себе. Она не хотела, чтобы рлдные видели ее такой. Половина лица уже заметно отекла и налилась краснотой. Синяка не будет, но пару дней придется потерпеть. Как оказалось, рука у мужа была тяжелая.
Женщина не знала, что к дому подъехал Руслан. Он припарковался во дворе, поздоровался с домоправительницей и вошел внутрь. Дородная пожилая женщина не знала, как себя с ним вести в свете последних событий, и сделала вид, что ничего не знает.
– Вы к сыну? – предположила она.
– Да.
Руслан поднялся наверх и остановился у комнаты, не решаясь повернуть ручку. Наконец от открыл дверь, стараясь не щелкать, и решил не закрывать до конца, только прикрыл.
Войдя, он увидел спящего Марата. Было видно забинтованную макушку и осунувшееся лицо с синими ободками вокруг глаз. Губы парня запеклись и потрескались. В свете ночника было видно, как мерно поднимается и опускается его грудь под одеялом. Он дышит, он жив.
Алаферов сел рядом с кроватью, глядя на родное лицо. Зарина соврала? Не может быть. Ведь похож же он на него, похож. Не может быть! Она просто мстит ему.
– Пап? – вдруг приоткрыл глаза Марат.
– Сынок, – ответил депутат и заплакал, прикрыв лицо ладонью.
– Пап, ты чего? – испугался Марат.
– Ничего, сынок, ничего.
Спина его сотрясалась от рыданий.
***
Побеседовав еще немного на прощание и наметив новое направление сотрудничества в гостиничном бизнесе, они распрощались. Прохоров оставил друга и пошел вниз.
На полпути к лестнице он передумал и, вернувшись, пошел в противоположное крыло здания. Шел сам не зная зачем. Он не знал, как сказать парню правду, да и нужна ли она? Зарина его убьет, если ее драгоценному мальчику нанесут психологическую травму. Мужчина просто хотел увидеть перед отлетом своего единственного ребенка.
К его удивлению, в комнате Марата слышались голоса. Проем был приоткрыт, в щель сочился тусклый свет ночника.
– Пап, а давай, как я поправлюсь, поедем на море вместе? – услышал Прохоров. – Ну что ты, пап. Ты чего? Ну, не плачь.
– Не буду.
Мужчина осторожно заглянул внутрь и увидел сгорбившегося депутата – мужа Зарины. Мужик сидел возле кровати и самым натуральным образом рыдал, а парнишка его утешал.
– Чтобы больше на машине не гонял! – вдруг рявкнул Алаферов. – Больше машину не куплю. Пока сам не заработаешь, на автобусе будешь кататься.
– Буду, пап, буду, – на редкость покладисто откликнулся Марат. – А давай я устроюсь к дяде Дамиру в компанию? Он давно завет.
– Давно бы так…
Прохоров осторожно отступил и пошел обратно. Пора улетать.
Глава 57
Золотов позвонил Маше и сказал, что вечером и завтра не сможет к ней заехать.
– Что-то случилось? – расстроилась она.
– Ничего, просто с отцом едем на кладбище, – ответил он. – Я оплатил себе абонемент, не смей отлынивать.
– Не буду, – сказала она в уже пустую трубку, слушая гудки.
Наверное, они поедут навестить могилу матери Ивана. Тимур как-то рассказывал, как Золотов сбегал в самоволку, чтобы с ней проститься. И вообще брат оказался неисчерпаемым кладезем информации о друге. Скорей бы уж прилетел… Или пусть не прилетает пока. Нарушит им с «вражиной» интим своим надзором.
Она позвонила Тимуру и поинтересовалась, как скоро он прилетает.
– Еще дня три-четыре, и я дома, – ответил он. – Соскучились там без меня?
– Есть такое, – улыбнулась она. – Слушай, а ты можешь зайти в Библио-глобус?
Когда еще такой шанс выпадет! Надо пользоваться.
– Вообще не собирался, – ответил Алаферов. – Но могу ради тебя заехать.
– Тогда мне надо купить вот эти книги…
И она продиктовала ему список словарей и пособий «Лонгмэн». Потом кошку вывернуло комочком шерсти прямо на ковер, и пришлось за ней убирать, потом Маша вспомнила, что у сестры день рождения, и начала снова названивать в Москву, потом поболтала с Катериной немножко. Так и вечер незаметно пролетел.
Снился ей «вражина», причем в весьма пикантном контексте.
***
Золотов оставил игуане еды и поехал к отцу. То, что гордо именовалось загородным домом, было просто советской добротной всесезонной дачей с мансардой на втором этаже. Петр Иваныч Золотов лично выстроил ее, купив участок с фундаментом, и постоянно что-то чинил, переделывал и доводил до ума. Недавно вот наконец вставил хорошие финские стеклопакеты. Давно пора.
– Явился, – обрадовался отец, увидев, что он подъехал. – А то вон сколько снега навалило.
– Я за краулером ехал, – ответил Иван. – Как раз передо мной чистил трассу.
Он намеревался заночевать у отца, чтобы не возвращаться в темноте по заваленной дороге. Кроме того, мало ли кто заснет за рулем и выедет на встречку.
Отец его был крепко сбитым, широкоплечим, немного кривоногим мужиком с волевым подбородком и ясным взглядом серых глаз. Точно таким же, как у сына. Но в остальном Иван пошел в покойную мать, более тонкая кость. И очки точно так же носил.
– Показывай свое пополнение, – сказал он, побросав сумку с вещами и переодевшись в норвежский комбинезон-гидрокостюм.
В таком и не замерзнешь, и не промокнешь, пробираясь по сугробам.
У отца появилась новая свора взамен пристроенных псов. Все битые жизнью, кто-то с биркой в ухе, кто-то нет. Собаки столпились за сеткой-рабицей, огораживающей часть двора с будками, и молча смотрели. Иван давно привык. Обычно собаки лают приветствуя или угрожая, но приемыши обычно стеснялись незнакомых.
– Сима, Рекс, Тоха, Тузик и Пи***ц, – представил их батя.
– Как-как? – переспросил Золотов.
– Пи***ц, – повторил тот и пояснил: – Если его спустить с цепи и выпустить из вольера, всем будет п***ц. Особенно соседским курям, еле уговорил не писать заявление.
– Может, денег дать?
– Ну, дай. На пенсию не разгуляешься.
Когда они развернулись, собаки наконец залаяли, яростно виляя хвостами.
Они с отцом пошли в дом. В пристройке на бревне сидели в рядок несколько кошек. Отец не пускал в дом, кроме избранных, чтобы не пометили территорию и не завоняли, но сделал им в пристройке и во дворе домики с прогревом.
– Кто у тебя прибирает? – заметил перемены в доме сын.
Стало чище, окна намыты, пахнет пирогами, чего тут много лет не водилось.
– Марфа Никитична, жена соседа, вдовеет уж третий год. Присматривает за мной, – ответил отец. – Вместе веселее.
– Терехина?
– Терехина, – кивнул он. – Ну, пошли, поговорим.
Они нечасто виделись. Отец не любил ездить в большой город и надолго оставлять зверье, а Золотов не мог оставить без присмотра бизнес и бывал тут набегами.
***
Съездили на могилу, почистили от снега дорожку и участок за оградкой. Навестили, помянули. Блины, кстати, им нажарила соседка, и яиц наварила тоже.
– Ну, я пошел. Подожду у машины, – сказал батя.
– А я побуду еще, – ответил он.
Золотов смотрел на эмалевый портрет на памятнике и понимал, кого ему напоминала Маша Круглова. Не внешне, но общим настроением и характером.
– Мам, я встретил девушку, – сказал он. – Просто так, чтобы ты знала.
Мужчина развернулся и пошел обратно.
***
Звонил смартфон.
– Кто … так не вовремя, – рылся в портфеле депутат.
Оказалось, это частный детектив. Он радостно сказал:
– Медики не понадобятся. Ирина Милеевна сегодня покупала женские прокладки и тампоны в магазине.
Уже легче. Не хотел бы он иметь внука от такой шлюшки, которая вешается на каждого состоятельного мужика в пределах видимости. Это же какая наследственность! Кольнуло неприятно, что он не поверил сыну, решил все проверить.
– Руслан Фаритович, вы тут? – надрывался голос в телефоне.
– Тут. Онемел от радостных известий, – саркастично ответил Алаферов. – Пришлите мне счет. Но наблюдение пока не снимать, – подумав, добавил он. – Я скажу, когда можно.
– Хорошо, договорились.
***
Маша проснулась от звонка с утра пораньше, как ей показалось. Посмотрела на часы – ан нет, уже почти полдень. За окном серое марево и проблески зимнего солнца. Пора бы уже.
– Инна, ты? – ответила она, соображая, чем вызван звонок. – Привет. Что случилось?
Вроде бы предупредила, что ее не будет целую неделю, пока все не уляжется.
– Да я помню, помню, – ответила Волкова. – Мне, конечно, неловко тебя беспокоить, но я хотела попросить посидеть с ребенком. Всего час-полтора, не бойся! Такси я тебе оплачу.