Двое безопасников уехали через десять минут после взлома, забрав с собой всю технику, и им очень повезло — не взяли с поличным. Зато остальные встретились с патрулем законников, которые вломились в квартиру с ордером на обыск и задержание опасных грабителей. Очень неприятная неожиданность. Впрочем, ребята из Джи-Банка даже обрадовались. Задержание и камера выглядели сейчас более приятной перспективой, чем свидание с разъяренным Кройфтом. А в том, что он будет разъярен, сомневаться не приходилось.
Гудвин просматривал заголовки новостных лент и улыбался до ушей. «Репутация Джи-Банка под угрозой!», «Безопасники захвачены законниками!», «Стоит ли тень банка за дерзким ограблением?». Что и говорить, приятно, когда твои противники вцепляются друг в друга, вместо того чтобы охотиться за тобой. В такие моменты можно отдохнуть и понаблюдать за их сварой со стороны. Не без изрядной доли удовольствия, конечно.
— Давай посмотрим на этого Менгила? — Крис с уже привычной внезапностью заглянула поверх плеча Гудвина в нетбук. — Вон там уже какая-то запись появилась.
— Ладно. — Он щелкнул по ссылке. Это оказалось интервью с корреспондентом крупного медийного канала, которое еще официально не вышло в онлайн, но уже было выложено на городской файлообменник. — Какой-нибудь помощник оператора не выдержал, заснял на коммуникатор, — усмехнулся Гудвин. — Или сам оператор. Одной рукой держал большую камеру с работы, а другой снимал видео для себя.
— Зачем?
— Кто владеет эксклюзивной инфой, тот и прав. Качество записи, конечно, не очень, но господина Кройфта мы увидим.
Через несколько секунд они действительно увидели. Господин Кройфт — голубоглазый блондин с тонкими губами — пытался запечатлеть на своем лице хладнокровно-доброжелательное выражение, что ему удавалось с трудом, хотя для того чтобы это понять, требовалось очень пристально вглядываться.
— Мы тщательно рассмотрим данный инцидент, — цедил он слова через паузу. — И уверяю вас, виновные будут наказаны. Наш банк ни в коем случае не вторгается к клиентам и не занимается воровством. Это просто смешно.
— Однако захваченные утверждают, что…
— Захваченные законниками люди уже несколько дней не работают в нашем банке. Видимо, им захотелось таким образом отомстить за то, что их уволили. Что поделаешь, в нынешнее время так трудно найти толковых работников.
— То есть Джи-Банк не имеет никакого отношения к данному инциденту?
— Разумеется, нет. Господин Джермейн, в чьей квартире был произведен взлом, даже не является клиентом нашего банка. Мы ведем работу со злостными неплательщиками или нарушителями, — при этих словах Менгил столь пронзительно посмотрел в камеру, что Гудвину показалось, будто его взгляд обращен прямо на них с Крис. — Но наша работа целиком и полностью укладывается в рамки закона и опасна только для тех, кто его нарушает.
— Большое спасибо за разъяснение, господин Кройфт.
— Не за что, это моя работа.
Напоследок Менгил улыбнулся в камеру, но улыбка эта была скорее угрожающая, нежели дружеская. Гейт сразу понял, кому именно она адресована.
— Выкрутился, — сказала Крис.
— Да я и не сомневался. Вопрос не в том, сможет ли он выкрутиться. Вопрос в том, какие будут для него последствия.
— И?
— Кажется, небольшие, — признал Гудвин. — Тем не менее мы ему ответили.
— Но теперь он зол и постарается отомстить, если, конечно, я научилась разбираться в поведении челов.
— Ничего страшного. Скоро нас здесь не будет.
— Не будет, — пробормотала Крис, подышала на стекло и стала рисовать фигурку чела. Палка, палка, длинный овал — туловище. Смешная круглая голова с тремя волосинами на макушке. А над головой — бабочка.
Демон и в этой квартире нашла широкий подоконник, на котором можно просиживать днями и ночами. Очень удобно с бытовой точки зрения, если учесть, что кровати здесь не было, один матрас, да и тот не настолько широкий, чтобы на нем могли уместиться хотя бы два человека. После неудачной попытки выспаться рядом с Джеромом Гудвин плюнул на удобство и утащил плед в прихожую, чтобы там спать на полу. «Главное, — заявил он, — что там меня никто не будет пинать и храпеть мне в ухо». А Крис не претендовала ни на пол, ни на матрас. Ей даже не мешали храп Джерома и чертыхания Гудвина, периодически доносящиеся из прихожей — видимо, все-таки пол был не самым комфортным местом для сна. Главное, чтобы ее не отвлекали от окна.
Движение на улицах Нового Вавилона — единственное, что примиряло Крис с действительностью. Проносящиеся стрелой составы монорельса, переругивающиеся между собой гудками мобили, спешащие по делам и идущие медленным, прогулочным шагом челы. Бесконечное число вариантов одной и той же картинки. Жизнь здесь не затихала ни днем ни ночью. Можно было наблюдать круглыми сутками, чем Крис и занималась. Ничего, кроме восприятия настоящего момента, чтобы не думать о прошлом и о будущем, в котором нет ничего понятного, логичного и спокойного. Ничего из того, что могло бы понравиться демону.
«Сама виновата! — Ночью, когда мужчины засыпали, Крис иногда начинала разговаривать с собой. Очень хорошая привычка, полезная для упорядочивания самых сложных мыслей. — Никто ведь тебя не тащил силой?»
«Ну-у…»
«Если бы Гудвин даже не применил то заклинание на вас двоих и ушел один, ты бы все равно стала искать способы пробраться сюда».
«Конечно, стала бы».
«Правильно. Потому что ты все решила еще той ночью, когда тебе сказали: „Не засоряй оффлайн“».
«После такого я обязана его увидеть. Чтобы просто посмотреть в глаза. Как он мог? Он написал Гудвину „Увидимся“, а мне — „Прощай“. Как будто ничего серьезного не было. Как будто мы не общались все эти годы каждый день. Как будто он не говорил…»
«А может, ты все придумала? Он играл с Гудвином. Значит, мог играть и с тобой».
«Да. И от этого больно».
«А вот это уже серьезно. Если тебе больно — значит, что-то не в порядке. Этого не может быть…»
«…Просто потому, что быть не может».
«Значит, либо произошло чудо, либо ты себя обманываешь. Второе более вероятно. Ты слишком долго работала с големами и занималась изучением их эмоциональной сферы. Скорее всего, на тебя это повлияло и теперь ты виртуозно играешь, копируя нужные чувства».
«Зачем мне играть?»
«Чтобы доказать себе саму возможность этого».
«И ради такого доказательства я бросила свой дом в Биосе и любимую работу? Я ведь никогда теперь не смогу туда вернуться. Меня ждет осуждение Совета и конец. Так что в лучшем случае, когда мы справимся — если мы все-таки справимся, — этот вид из окна станет моей картинкой навсегда. Изо дня в день».
«Не самая лучшая картинка, надо признаться».
«Именно. И поэтому мне кажется, все эти жертвы — признак того, что я не обманываю себя».
«Чудес не бывает».
«Когда Гудвин оказался у меня, я тоже сначала не поверила, что он может быть живым. А потом — пришлось».
«Послушай себя. Ты стала полагаться на случай, верить в возможность невозможного и хаотично действовать. Ты отдала сложнейшую технологию в руки обычного чела, не подумав, к чему это может привести в перспективе, в обмен на шанс добраться до неба. Точнее, до РейНа. На небо тебе наплевать, куда только девался естествоиспытательский интерес. Возможно, у тебя отказывают цепи разума…»
«…Или чудеса все-таки бывают».
«Даже если так, не обольщайся. Ты уверена, что он будет рад тебя видеть?»
«Я ни в чем не уверена. — Крис покачала головой и стерла бабочку над фигуркой. Немного помедлила, потом нарисовала большой игольник у чела в руке. — Но я-то буду точно рада видеть его».
«И что дальше?»
«Гудвин как-то обмолвился, что не загадывает надолго, действуя под влиянием момента и интуиции. Последней у меня нет, поэтому я не до конца понимаю, как это. Зато точно могу сказать: данный момент продлится до понедельника, пока не будут готовы элементы. А там уже посмотрим».
…Сигнал вывел Купера из состояния отупения. Он пошарил по столу, зацепился за коробку с энергетиками и опрокинул ее на пол. Только тут механик вспомнил, что не сделал себе дистанционное управление дверью, чтобы никто не мог к нему подключиться и взломать.
Пришлось вставать и идти. На экране видеофона маячила довольная физиономия пухлого заказчика. Куперу стало тошно от его улыбки. Он открыл дверь и впустил парня, даже не удосужившись поприветствовать.
— Все готово? — спросил тот, ничуть не обиженный отсутствием признаков гостеприимства. Видимо, не в первый раз его так встречали.
— Да.
Механик прошел по мастерской, остановился около дальней полки, снял с нее переделанный игольник и пару обойм. В каждой было по пятьдесят сложнейших микроскопических устройств, на которые он потратил несколько дней.
Купер по праву гордился своей работой. В такие сроки никто не смог бы сделать качественнее. Однако сейчас гордость отступила на второй план под тяжестью усталости.
— Вот, держи. Обращайтесь аккуратно. Код доступа для каждого снаряда задается случайным образом и высвечивается вот на этой панели, — механик ткнул пальцем туда, где у обычного игольника отображалось количество зарядов. — В остальном, я думаю, разберетесь. Не маленькие.
— Конечно, — заверил его клиент.
— И еще: если вас схватят и вы проболтаетесь, что эту штуку сделал я, — достану где угодно. Да и лучше уничтожьте ее, когда почувствуете, что все может плохо кончиться. Не хватало еще, чтобы подобное оружие попало в руки к законникам.
— Мы вообще-то не собираемся быть схваченными.
— Никто не собирается. Тут дело не в намерении, а в возможности.
Клиент ничего не ответил, только покачал головой. Впрочем, Куперу на это было наплевать. Выпроводив посетителя, он выковырял из упаковки с энергетиками очередную таблетку и проглотил, запив водой. После этого механик в спешном порядке принялся собирать самое необходимое для того, чтобы поскорее съехать из мастерской. Он не доверял обещаниям странных клиентов, но дело было не только в этом.