54 Feliks Dzierżyński, Listy do siostry Aldony poprzedzone wspo-mnieniami Aldony Kojałłowicz oraz Stanislawy i Ignacego Dzierżyńskich, Książka i Wiedza, Warszawa 1951.
55 Во второй половине XIX века Вильно был городом многонациональным, а после открытия в 1862 году Варшавско-Петербургской железной дороги и в связи с развитием промышленности он стал и многоклассовым. Сюда нахлынуло много народа из деревни, и в результате возникли рабочий класс и класс чиновников фабрично-заводского типа. Здесь сливались различные политические течения, а зарождающийся социализм – в версии независимости и интернационализма – нашел для себя в Вильно прекрасную почву. Отсюда вышли Леон Йогихес-Тышка, один из будущих лидеров польской социал-демократии, и Мечислав Козловский, также социал-демократ, работавший вместе с Феликсом Дзержинским в послереволюционной России. В городе действовала группа Александра Ульянова, связанная с братьями Пилсудскими, и именно сюда приехала знаменитая Вера Засулич, чтобы создавать социал-демократическую структуру. Называемый Северным Иерусалимом, Вильно стал местом сильного расцвета еврейского социализма. В 1897 году в городе возникла еврейская партия Бунд, с которой был связан Лев Мартов, будущий лидер меньшевиков. Отсюда родом и Шимон Дикштейн, или Ян Млот – идеолог первой партии “Пролетариат”. В 1883 году в Вильно прошел съезд “Пролетариата”, на котором рассматривалась возможность создания Польско-Литовской Социально-Революционной Партии, и окончательно заключено соглашение с “Народной волей”. Нельзя также забывать о литовцах. В восьмидесятые годы XIX века сформировалась новая социальная группа: литовская интеллигенция, вышедшая из крестьянства. В свою политическую программу она записала борьбу за демократию и независимость. А при всем при том Вильно оставался колыбелью романтизма, над которой Пресвятая Дева Мария сияет в Остробрамской часовне (образ Девы Марии Остробрамской упоминается в поэме Адама Мицкевича Пан Тадеуш. – Прим. перев.).
56 В результате реформ Александра II, начиная с 1864 года, все гимназии в России были разделены на классические и реальные. В классических гимназиях упор делался на гуманитарные предметыЮ в том числе на изучение латинского и греческого языков; а в реальных – наоборот, классические языки не изучались, но была расширенная программа точных и естественных наук. Результаты такого разделения иронически описывает Станислав Бжозовский в повести Пламя (в русском переводе – Зарево. – Прим. перев.).
57 Якса-Роникер приводит в Красном палаче слова Эдуарда Герриота, будущего премьера Франции, который в 1922 году посетил Варшаву, а потом, якобы, привел в своих воспоминаниях высказывание Пилсудского по поводу школьного товарища: «Как ученик, он [Дзержинский] отличался деликатностью и скромностью». Юзеф, который был на десять лет старше Феликса, окончил виленскую гимназию в 1885 году, а когда Феликс туда поступил, Юзеф вместе с братом Брониславом уже был осужден за участие в группе Ульянова и получил пять лет ссылки в Восточногй Сибири. В сентябре 1887 года он уже находился в ссылке в Иркутске.
58 Józef Piłsudski, Jak stalem sie socjalistą, „Promien”, nr 8–9/1903.
59 Ludwik Czarkowski, Wilno w latach 1867–1875. Ze wspomnień osobistych, „Pamiętnik Wileńskiego Towarzystwa Lekarskiego”, Wilno 1929.
60 Wacław Solski, Moje wspomnienia, Instytut Literacki, Paryż 1977.
61 Проблемы с русским языком имел и Юзеф Пилсудский. В случае Пилсудского и Дзержинского это, скорее, сильное нежелание, а не отсутствие способностей. Дзержинский никогда не овладел полностью правилами этого языка, он всегда говорил с восточно-польским акцентом.
62 Я Вас люблю… Письма Ф. Дзержинского М. Николаевой, Кучково Поле, Москва 2007.
63 Zofia Dzierżyńska, Lata wielkich bojow, Książka i Wiedza, Warszawa 1969.
64 Jerzy Ochmanski, Feliks Dzierżyński, Ossolineum, Wrocław – Warszawa – Kraków – Gdansk – Łódź 1987.
65Там же.
66 Как вспоминает Эдвард Соколовский, кружки Малецкого объединились с кружками Станислава Трусевича «Очкарика», потом к ним присоединились группы социалистов-интеллигентов под руководством доктора Анджея Домашевича и Альфонса Моравского «Зайца». Таким образом формируется руководящая группа рабочей организации, которая вскоре получит название Литовская социал-демократия (ЛСДП). По Соколовскому, идеологические споры длились долго, всю зиму 1894–1895 года. Члены «Сердца Иисусова», прежде всего Малецкий, Дзержинский, Баранович и Блох, горячо дискутировали тогда с Милевским и Макаровым, представителями социалистического кружка. На их встречи приходили Трусевич и Моравский, уже тогда крепкие социал-демократы, что перевесило чашу весов на сторону Милевского и Макарова. В конце концов, патриоты-иисусовцы перешли на их сторону (Towarzysz Józef. Wspomnienia о Feliksie Dzierżyńskim, Książka i Wiedza, Warszawa 1977).
67 Владимир Ленин, как и Дзержинский, тоже начинал с чтения трудов ведущих немецких идеологов, Маркса и Энгельса, перевернув потом их идеи вверх ногами. Карл Каутский стал со временем главным идеологическим противником Ленина, острым критиком диктатуры пролетариата и красного террора – поэтому Ленин назовет его «ренегатом».
68 Ludwik Krzywicki, Wspomnienia, Książka i Wiedza, Warszawa 1958.
69 В биографии Дзержинского Ежи Лонтка приводит мнение психолога, что «период созревания был для него особенно трудным, потому что тяжело заболела мать; в сознании интеллигентного и чувствительного мальчика перепутались мысли о смысле жизни, смысле существования, плюс неогеновые проблемы (Jerzy Łątka, Krwawy apostol, Spoleczny Instytut Historii, Kraków 1997).
70 Feliks Dzierżyński, Listy do siostry Aldony…, цит. соч.
71 Копия письма из семейного архива, F 220/43, Отдел Истории партии ЦК ПОРП, оригинал в Новом Архиве.
72Там же.
73 Копия письма из семейного архива, F 221/43, там же.
74 Stefan i Witold Lederowie, Czerwona nit, Iskry, Warszawa 2003.
75 Как утверждает цитированная Ежи Лонткой психолог, «воспитание в духе христианского идеализма привело к тому, что он некритично принимал утопические идеи Ленина». Речь, конечно, о более позднем времени. В виленский период он Ленина не знал, но был готов принять утопию, как святое причастие.
76 Aleksander Michajtowicz Romanow, Bylem Wielkim Księciem (koniec dynastii), Studio Wydawnicze Unikat, Bialystok 2004.
77 Feliks Dzierżyński, Autobiografia, [w: ] idem, Pisma wybrane, Książka i Wiedza, Warszawa 1951.
78 Jerzy Ochmański, цит. соч.
79 По словам Эдварда Соколовского, Дзержинского выгнали из школы с «волчьим билетом», потому что учителю, сделавшему выговор группе учеников, говорящих на польском языке (собачьим языком), он дал в морду. Примерно такие же воспоминания и у Альдоны – Феликс ушел из школы после конфликта с ненавистным учителем Мазиковым: «Бросая гимназию, Феликс открыто, в глаза сказал учителям всю правду об их воспитательных методах. Он вошел в учительскую и, обращаясь к преподавателю русского языка по прозвищу Рак [предположение автора], которого ученики особенно ненавидели за шовинизм и дискриминацию учеников-поляков, заявил, что националистская дискриминация ведет к тому, что из учеников вырастут революционеры, что учителя-преследователи сами воспитывают борцов за свободу. Это выступление Феликса поразило педагогов. Они были настолько ошеломлены, что не успели применить никакие средства. Дома Феликс обо всем этом весело рассказывал» (Jerzy Ochmański, цит. соч.).
80 Jerzy Ochmański, цит. соч.
81 Адам Мицкевич, Дзяды. Часть III.
82Towarzysz Józef. Wspomnienia о Feliksie Dzierżyńskim, Książka i Wiedza, Warszawa 1977.
83 Feliks Dzierżyńki, Autobiografia, [w: ] idem, Pisma wybrane, Książka i Wiedza, Warszawa 1951.
84 Социал-демократия Королевства Польского (СДКП) была создана в 1893 году в Варшаве социалистами, которые не хотели принимать программу Польской социалистической партии (ППС). Спор между этими двумя фракциями касался главным образом национального вопроса. Для представителей ППС социализм ассоциировался больше с революционностью и конспирацией, чем с теорией классовой борьбы, а выводы Маркса по поводу капитала они считали просто «ерундой», говоря словами Пилсудского. Они сделали ставку прежде всего на независимость, где социализм, обещающий равенство, должен был стать отличным инструментом в процессе формирования национального сознания крестьянства и вырастающего из него нового рабочего класса, так как во время январского восстания обе эти социальные группы не оправдали надежд.
Совсем иначе дело обстояло с СДКП. Для создателей этой партии фундаментом стала Эрфуртская программа. Национальность не должна здесь играть никакой роли, наоборот, она мешала, так как окончательным результатом слияния Польши и России должно быть объединение польского и российского пролетариата, который приведет к свержению самодержавия, а потом и польско-российского класса капиталистов, как утверждала главный идеолог социал-демократов Роза Люксембург. И все это легальным путем, через парламентаризм, при полном отказе от революционной борьбы, которая не отвечает заботе о судьбе рабочего.
85 Waldemar Potkański, Postulat niepodleglosci Polski w programie PPS oraz innych ugrupowari socjalistycznych