Ojcowie terroru. Dzierżyński. Mienzynski. Jagoda, Wydawnictwo Adamski i Bielmski, Warszawa 2003).
479 Jerzy Latka, Krwawy apostol, Spoleczny Instytut Historii, Kraków 1997.
480 Witalij Szentalinski, Tajemnice Lubianki. Z „archiwow literackich” KGB, czescll, Czytelnik, Warszawa 1997.
481 Между Дзержинским и Савинковым существовала специфическая связь: происхождение и жизненный опыт. Борис, сын русского мирового судьи и украинской художницы, провел детство и юность в Варшаве. Он хорошо знал поляков и польский язык, полностью поддерживал их стремление к независимости. Сторонник Пилсудского (во время польско-большевистской войны он создал на территории Польши 3. Русскую армию, которая должна была поддержать польские войска при отражении наступления большевиков). В августе 1920 года он чуть не столкнулся с Феликсом в Вышкове. Именно 15 августа он поехал туда с приятелем-поляком Каролем Вендзягольским, чтобы наблюдать за движением фронта. А в это время Феликс, член Польревкома, убегал из дома приходского священника Мечковского.
482 Witalij Szentalinski, цит. соч.
483 Спустя годы Александр Солженицын заявит в Архипелаге ГУЛаг, что письма Савинкова друзьям – в том числе и то последнее письмо начальнику Лубянки – изготовлял не отходивший от него ни на шаг Яков Блюмкин. «Вот что выяснилось, – пишет Солженицын. – В конце двадцатых годов под большим секретом Блюмкин рассказал Якубовичу, что это он написал так называемое последнее письмо Савинкова, притом по указанию НПУ Когда Савинков сидел в тюрьме, Блюмкин – как сейчас стало известно – имел право в любое время входить в его камеру,»развлекал «его по вечерам разговорами». Это неправда. Ангелом-хранителем Бориса Викторовича был другой эсер, Василий Сперанский, а Блюмкин ходил в это время по Азии с научной экспедицией. Информаторы Солженицына ввели его в заблуждение. То же относительно обстоятельств смерти. Нобелевский лауреат пишет далее: «В 1937 году, умирая в колымском лагере, бывший чекист Артур Прюбель рассказал кому-то из окружающих, что он был в числе тех четырех, кто выбросили Савинкова из окна пятого этажа в лубянский двор». Предполагая, что Блюмкин и Прюбель действительно рассказывали о своих специфических отношениях с Савинковым, следует помнить, что оба попали в сталинский список предателей, первый как сообщник Троцкого, второй как один из организаторов операции «Трест» – а уже преданные анафеме могут говорить, что им на ум взбредет. Савинков боялся высоты, о чем знакомые отлично знали. Однако, в случае самоубийства бывает, что фобия становится лучшим инструментом – медицине известны такие случаи. А мысль выбросить его из окна тоже ничего бы не дала. Нелишне будет напомнить, что его старший брат Саша, узник Колымска, в 1905 году впал в сильную депрессию и также совершил самоубийство.
484 Jerzy Łątka, цит. соч.
485Там же.
486 В тридцатые годы «Трест» будет использован Сталиным как доказательство шпионской деятельности в пользу иностранных разведок всех тех людей, которые эту операцию осуществляли. Дзержинского уже не будет, он умрет в 1926 году, Менжинский умрет в 1934 году, но будут живы их подчиненные. В годы Великой чистки все они пойдут к стенке как «предатели родины». Уцелеет только Василий Сперанский, ангел-хранитель Савинкова – потому что успеет вовремя уйти со службы и стать нотариусом.
487 Feliks Dzierżyński, Listy do siostry Aldony poprzedzone wspo-mnieniami Aldony Kojałłowicz oraz Stanislawy i Ignacego Dzierżyńskich, Książka i Wiedza, Warszawa 1951.
488 Zofia Dzierzyhska, Lata wielkich bojow, Książka i Wiedza, Warszawa 1969, цит. соч.
489 Richard Pipes, Rosja bolszewików, Magnum, Warszawa 2005.
490 Orlando Figes, Szepty. Zycie w stalinowskiej Rosji, Magnum, Warszawa 2007.
491 Jerzy Ochmahski, Feliks Dzierżyński, Ossolineum, Wrocław – Warszawa – Kraków – Gdahsk – Łódź 1987. В 1923 году об этом крестовом походе детей, пытающихся пробиться в районы с более мягким климатом, напишет Александр Неверов в известном романе Ташкент – город хлебный; позже по мотивам романа будет снят фильм.
492 Если иметь хоть немного злой воли, то в обеспокоенности Дзержинского судьбой беспризорных детей можно усмотреть элементы председателя ВЧК, который в «детском потоке» видит массовую угрозу бандитизма и деморализации. Идеологическая подоплека в этом также была, так как он объяснял свои решения так: «Забота о детях – это лучшее средство для истребления контрреволюции. Если поставить на соответствующем уровне дело заботы о детях и их снабжения, то в каждой рабочей и крестьянской семье Советская власть найдет сторонников и защитников, а вместе с этим – широкую поддержку в борьбе с контрреволюцией» (Jerzy Ochmański, цит. соч.). Но из его писем и воспоминаний о нем мы знаем, что на самом деле им руководила забота о судьбах детей. «Обычно я лучше всего себя чувствую в обществе детей и рабочих, – писал он жене из тюрьмы. – В таком обществе я чувствую себя самим собой; здесь больше простоты и искренности, меньше обычных форм общения» (Zofia Dzierżyńska, цит. соч.).
493 Jerzy Ochmanski, цит. соч.
494 Воспитательные принципы Антона Макаренко имели не много общего с методами Януша Корчака: уважение ребенка, партнерство и формирование его самостоятельности – с тем что идеологические условия, в которых работали оба педагога, были диаметрально противоположными. Метод Макаренко был сведен, к «воспитанию советского человека в духе социалистического оптимизма», а сам педагог был признан провозвестником коммунизма в наиболее ярком его проявлении, поэтому сейчас вызывает плохие ассоциации. А проблема в том, что он делал столько, сколько ему позволяли и сколько он был в состоянии сделать. Назвать Макаренко производителем янычаров коммунизма – это все равно, что обвинить Корчака в отправке младенцев на голодную смерть в гетто, в приют для сирот. В кошмарных условиях советской России, где насилие было повседневным явлением, в создаваемые Макаренко детские поселения беспризорные приходили уже деморализованными. Их ресоциализация часто заканчивалась выработкой только лишь рефлекса подчинения системе. Да, они становились янычарами коммунизма. Педагог отдавал себе в этом отчет, но это отнюдь не означает, что он это поддерживал. В его коммунах детей, по крайней мере, обстирывают и кормят – они могли выжить.
495 Цитаты по: Zofia Dzierżyńska, цит. соч.
496 Cathy A. Frierson, Siemion S. Wilebski, Dzieci Gulagu, PWN, Warszawa 2011.
497 Цитаты по: там же.
498 Michał Komar, Zmgczenie, Libella, Paryż 1986.
499 Orlando Figes, Tragedia narodu. Rewolucja rosyjska 1891–1924, Wydawnictwo Dolnośląskie, Wrocław 2009.
500 В сентябре 1921 года делает доклад О порядке и способах проверки и очищения рядов в РКП(б). Этот порядок должен был заключаться в обсуждении поведения данного члена партии на открытом собрании с участием беспартийных рабочих и крестьян, а также в получении рекомендации от органов власти или от большевиков, имеющих большой партийный стаж. Многие не смогли пройти такую аттестацию, многие уже были сыты по горло и ушли добровольно. В результате этой первой чистки из партии было исключено десять процентов членов, в большинстве своем рабочих и крестьян. Во время второй чистки в 1922–1923 годах ряды партии сократились почти наполовину.
501 Dmitrij Wolkogonow, Lenin. Prorok raju, apostol piekla, Amber, Warszawa 2006.
502Там же.
503 Ее второй муж, Савва Морозов, был одним из тех миллионеров, которые в первой декаде XX века перешли на сторону большевиков. Соблазненный Марией Андреевой (будущей партнершей Горького), он переписал на нее свой страховой полис, после чего в 1905 году совершил самоубийство.
504 В состав Политбюро тогда входили: Ленин, Сталин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин и Томский.
505 С будущим диктатором Дзержинский познакомился ближе в 1919 году, когда оба были направлены на Восточный фронт – в Пермь, Ярославль и Вятку. Поехавшая вместе со Сталиным свояченица Анна Аллилуева влюбляется в секретаря Феликса поляка Станислава Реденса, за которого позже выйдет замуж. В следующем году они вместе работали на Западном фронте. Как утверждает Саймон Себаг Монтефиоре, они подружились на почве происхождения. Поляка и грузина объединяла похожая история их стран, а также революционный темперамент, оба были «исполнителями», но у них было большое различие в плане амбиций. Сталин, когда хотел, мог объединить вокруг себя людей, особенно если они были ему нужны. Феликс, как председатель ВЧК, был для него, безусловно, важной персоной, и сначала он усердно добивался его дружбы.
506 В других версиях «выпердком» или «жопой» Сталина.
507 Jerzy Ochmabski, Feliks Dzierzyi\ski, Ossolineum, Wrocław – Warszawa – Kraków – Gdabsk – Łódź 1987.
508 Dmitrij Wolkogonow, цит. соч.
509Там же.
510 Borys Bazanow, Bylem sekretarzem Stalina, http://www.stalin.tv/bazanow/ramki.html.
511 Jerzy Ochmahski,
512Moje zycie. Proba autobiografii, Bibljon, Warszawa 1930.
513 Исторической справедливости ради следует отметить, что выбор между Троцким и Сталиным был трудным. Это Лев Троцкий, сторонник философии насилия («исключительно силой!») и милитаризированного социализма, представлял большую угрозу для партии как потенциальный большевистский Наполеон – и еще неизвестно, есл