омоченного ОГПУ при СНК РСФСР, в качестве кандидата фракция назвала Г.Г. Ягоду.
Принятое позже «Положение об Особых отделах Госполитуправления», подписанное председателем ВЦИК М.И. Калининым, стало важнейшей правовой основой деятельности органов безопасности. Оно определило права и обязанности каждой структуры ГПУ.
Следовательно, ОГПУ должно было ведать работой Государственных политических управлений союзных республик и подведомственных им органов, а также особых отделов фронтов и армий в общесоюзном масштабе.
Конституция СССР и Положение об ОГПУ стали правовой основой деятельности органов безопасности. При решении своих задач ОГПУ получило право проведения оперативно-розыскных мероприятий, дознания и предварительного следствия, а также принятия других мер пресечения. Однако органы ОГПУ, как и ГПУ в свое время, наделялись решениями ЦИК СССР дополнительными полномочиями.
В конце января продолжалось обсуждение предложения Дзержинского о расширении полномочий ОГПУ. 30-го числа в своем отзыве Г.В. Чичерин писал: «По поводу обращения т. Дзержинского в Политбюро от 29 января за № 194/т, коллегия НКИД считала бы возможным ввести предлагаемую т. Дзержинским систему предоставления особых полномочий ОГПУ для борьбы с бандитизмом в указанной им форме лишь в тех районах, где фактически свирепствует бандитизм, точно указав их пределы. Предоставление ОГПУ права внесудебного разрешения дел, по мнению коллегии НКИД, возможно только для бандитов, захваченных с оружием в руках. Дальнейшее расширение права ОГПУ на внесудебное разрешение дел коллегия НКИД считала бы опасным»[239].
14 февраля 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело предложение председателя ОГПУ. Выступили Ф.Э. Дзержинский, Н.В. Крыленко, Г.В. Чичерин и А.Г. Белобородов. После обсуждения решили: «Признать необходимым усиление борьбы, как в городе, так и в деревне, возложив руководство ею на ОГПУ и его местные органы, подчинив ему в оперативном отношении органы уголовного розыска и милиции и признав необходимым соответственно временное расширение прав ОГПУ в области внесудебных репрессий, а также представить Президиуму ЦИКа СССР соответствующий конкретный план расширения прав ОГПУ на внесудебные репрессии и освобождения крестьянского населения от бандитов, с тем чтобы в этом плане были указаны районы, сроки и методы борьбы»[240].
Это постановление во многом облегчило борьбу с бандитизмом и дало возможность чекистским органам и НКВД координировать свои действия в масштабе всей страны. По ходатайствам ПП ОГПУ Президиум ЦИК СССР принимал решения и об ограничении прав граждан в ряде районов страны на период ликвидации бандитизма. Если не удавалось ликвидировать бандитизм в установленный срок, то, как правило, права ОГПУ продлевались. Так было в Сибири, на Северном Кавказе, в Крыму, Забайкалье, в Поволжье, где борьба с политическим и уголовным бандитизмом была наиболее активной. Например, 17 мая 1924 г. Президиум ЦИК СССР по ходатайству ОГПУ объявил неблагополучным по бандитизму на два месяца весь юго-восток России. 11 июля срок полномочий был продлен до 17 сентября, а 12 сентября – до 17 ноября, 22 ноября – до 31 декабря 1924 года.
17 февраля 1924 г. в письме в ЦКК РКП(б) Ф.Э. Дзержинский внес уточнения в классовом подходе к лицам, совершившим правонарушение. 17 февраля 1924 г. он направил письмо в ЦКК РКП(б): «Я в корне не могу согласиться с предложениями по карательной политике, выработанными Комиссией ЦКК (прилож. к протокол № 90 от 13/II—24 г.).
Основная мысль их – это льготы и послабления лицам пролетарского происхождения за преступления и смягчение карательной политики, переводя ее на рельсы воспитания и исправления преступников, с организацией с.-х. и фабр.-зав. колоний и т.д. Такая карательная политика в настоящее время будет иметь своим следствием увеличение преступлений, увеличение числа преступников, разложение рабочих и отвлечение госуд. мысли в этой области по неправильному направлению. Преступления мы изжить сможем, исключительно только поднимая общее благосостояние, преодолевая разруху, развивая производство, увеличивая зарплату, удешевляя производство, увеличивая производительность, поднимая и усиливая чувство общественности и ответственности. А это требует величайшей дисциплины и чувства законности именно у рабочих и трудящихся. Это долгий, тяжелый процесс. Жертвы неизбежны. Этими жертвами и являются т. наз. преступники. И если с ними не бороться, если им давать «льготы», то мы для преходящего либерального чувства жалости и абстрактной справедливости жертвуем будущим, жертвуем самой возможностью изжить преступления, увековечиваем их. Чахотка сейчас неизбежное зло, но если с ней не бороться всеми доступными мерами, чахотка победит человечество.
В психологии рабочих нет этой интеллигентской психологии. У рабочих вор-преступник не встречает сострадания, поэтому именно пойманный вор-рабочий не находит поручителей. А в среде «образованной», умеющей себе много прощать, есть много сострадания к уличному преступнику.
Если мы желаем победить, мы должны быть жестоки и к себе, и к другим.
Наша карательная практика никуда не годится. Вот основные принципы кар. политики, как я ее мыслю:
1. То, что преступно, должно преследоваться самым решительным образом, методами, уменьшающими данный вид преступности.
2. Никакого классового признака самого преступника не должно быть. Само преступление по своему существу должно определяться по классовому признаку, т.е. поскольку оно является опасным для власти рабочих и крестьян, долженствующих осуществить коммунизм.
3. К преступнику должен быть подход персональный, поскольку он может исправиться, поскольку его преступление случайно, поскольку, совершив преступление, он сам не преступник, т.е. наши судьи не должны быть формалистами.
4. Размеры наказания должны сообразовываться с задачами и условиями времени.
5. Наказание не имеет в виду воспитание преступника, а ограждение от него Республики и воспитание общественного мнения трудящихся для того, чтобы в их среде не могли психологически воспитываться преступники и классовое терроризирование общ. мнения классовых врагов трудящихся.
6. Республика не может быть жалостлива к преступникам и не может на них тратить больших средств, они должны покрывать своим трудом расходы на них. Ими должны заселяться пустынные, бездорожные местности на Печере, в Обдорске и прочее.
7. Борьба с преступниками должна вестись по методу коротких, сокрушительных ударов.
Меры самые целесообразные по предупреждению увеличения преступников – это забота о беспризорных детях – вот куда надо направить все сострадание и волю, и вовлечение широкого общественного мнения масс по борьбе с преступлениями и преступниками.
Наша же судебная практика – это либеральная канитель»[241].
После того как ЦИК СССР 9 мая 1924 г. возложил на органы ОГПУ борьбу с бандитизмом во всесоюзном масштабе, Коллегия ОГПУ в июне 1924 г. нацелила местные чекистские органы опираться на помощь населения, улучшить агентурную и оперативную работу с использованием сил уголовного розыска и милиции. Поэтому ПП ОГПУ внесли некоторые уточнения в работу чекистов с учетом обстановки в своих районах.
Приказом Дзержинского от 12 июня 1924 г. объявлено, что «на основании ст. 2 Положения о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь, опубликованного в приказе ОГПУ № 172 от 2/V с.г., состав Особого совещания определить: тт. Менжинский, Ягода, Бокий[242]. В это время исключительно его ведению при рассмотрении вопроса о применении этих мер подлежали лица, причастные к контрреволюционной деятельности, шпионажу, подозреваемые в контрабандной деятельности или переходе границы без соответствующих на то разрешений или способствовавшие этому переходу; по подозрению в подделке денежных знаков и государственных бумаг; спекулирующие золотой монетой, иностранной валютой, драгоценными металлами[243].
Отметим, что еще до наступления Большого террора число репрессированных было значительным: в 1924 г. осуждено за контрреволюционные преступления 1564 человека, против порядка управления – 290 434, за должностные преступления – 23 578, за хозяйственные преступления – 268 390 чел.; в 1925 г. соответственно – 1042, 142 826, 29 963, 69 925 чел.; в 1935 г. арестовано 104 716 чел., в 1936 г. – 95 530 чел.
Как в эти годы работали Особое совещание и тройки? По данным на 1 мая 1924 г., Особым совещанием при коллегии ОГПУ, пришедшим на смену бывшей комиссии НКВД, и коллегией ОГПУ было направлено в ссылку 3064 человек, из них «политических» – 1458[244]. А вот протокол заседания чрезвычайной тройки по борьбе с политическим и уголовным бандитизмом Крымского отдела ГПУ от 30 июля 1924 г. На заседании присутствовали: члены тройки: от окружного отдела РКП(б) – Мастынь, от прокуратуры СССР – помощник прокурора Р.П. Катанян, помощник прокурора КССР Скрипчук, а также от ЦИК СССР – Нагаев и особоуполномоченный ЦИК СССР по борьбе с бандитизмом в Крыму и председатель КРО ГПУ Крыма Шварц. В течение одного заседания (!) было заслушано дело № 210 по обвинению 152 человек. Тройка решила: 5 человек направить в концлагерь на 3 года каждого, 4-х – в концлагерь на 2 года, 97 – выслать в северные губернии страны на 3 года, 5 – выслать из страны, 10 – из пределов Крыма на 3 года, 3 – выслать условно, 3 – выслать из Крыма, по отношению к остальным – следствие прекратить[245]. В Архангельский концлагерь на 3 года определена Попова Нина Ивановна – бывшая машинистка Милиционного полка 9-го Донского дивизиона, изобличенная в том, что, «состоя в вышеуказанной должности и одновременно являясь осведомителем особого отдела дивизии, разглашала методы работы органов ГПУ»