Чтобы быть в курсе решаемого вопроса, Ф.Э. Дзержинский ежедневно давал поручения по различным вопросам своим заместителям и секретарям. Например, 16 декабря 1920 г. направляет несколько записок Г.Г. Ягоде: «1) Пришлите мне, пожалуйста, проект циркул. письма Ц.К. о ходатайствах, необходимо сегодня поставить на рассмотрение комиссии, завтра Пленум…
2) Созовите у меня к 2—3 часам собрание коллегии (с Мессингом) для обсуждения вопроса отрабочения тюрем.
P.S. В каком положении данное мною предложение, чтобы в 3-дневный срок все следов[атели] дали заключение, кого можно освободить?
Что с Таганкой?»[492]
1 июля 1924 г. он пишет Ягоде: «Было бы желательным кроме голых цифр получить соображения, чем объяснить такое усиление хулиганства, а также охарактеризовать, какое хулиганство. Можно ли вывести заключение, что у нас (у кого?) культурный уровень понизился и почему?
Анализ такой может иметь огромнейшее значение»[493].
Для предметного контроля Дзержинский считал необходимым создать аппарат «наблюдения, производится ли преподанная мной линия и указания на местах», иначе он будет сам в плену у аппарата и не сможет взять руководство в свои руки. «Этим аппаратом моим ГПУ не может быть, так как оно не в состоянии осуществить задачи в этой плоскости и так как это встретило бы бешеное сопротивление. Поэтому не было ли бы целесообразным создать при мне штат инспекторов из коммунистов и спецов, стоящих вполне на моей позиции и не боящихся остракизма со стороны рутинеров и скрытых врагов. Такие инспектора могли бы следить за тем, чтобы намеченные меры были доведены до конца. Как Вы на это смотрите? Набрать 5—10 человек для этой работы не было бы трудно. Одновременно это был бы резерв для работников, которые почему-либо временно оказались без работы или которые здесь могли бы подготовляться к работе…» 19 февраля 1925 г. он предложил создать должность секретаря ОГПУ по делам НКИД. «Для наблюдения за правильным, быстрым и согласованным прохождением в отделах и органах ОГПУ дел по запросам и претензиям НКИДел, – писал он,– при заместителе и пред. ОГПУ т. Менжинском учреждается должность секретаря ОГПУ по делам НКИДел. Секретарем этим назначается т. В. Герсон по совместительству. Об этом уведомляется НКИДел. Сношения НКИДел с ОГПУ ведутся, как и до сих пор, через ИНООГПУ. В случае желания со стороны НКИДел, чтобы по какому-либо его обращению в ОГПУ было установлено наблюдение за прохождением этого обращения, оно адресуется ИНООГПУ т. Трилиссеру через т. Герсона!! Все претензии и обращения, имевшие место до сегодняшнего дня и не ликвидированные еще, разрешаются непосредственно соглашением ИНО с НКИДел, а если соглашение не будет достигнуто, путем обращения к т. Менжинскому или ко мне»[494].
Среди сотрудников Дзержинский считал особенно нетерпимыми элементы «комчванства», недисциплинированности, волокиты, высокомерного отношения к партийным решениям и советским законам, пренебрежения к жалобам граждан. Он говорил, что нельзя скрывать ошибки под предлогом якобы дискредитации, потому что «дискредитирован может быть только тот, кто скрывает свои недостатки, кто со злом не желает бороться, т.е. тот, кто и должен быть дискредитирован. Надо уметь видеть правду и воспринимать ее от масс…»[495].
Выступая на IV Всероссийской конференции губернских ЧК 6 февраля 1920 г., он говорил: «Я думаю, что мы не должны никогда закрывать глаза перед теми отрицательными сторонами, которые у нас бывают. Мы должны на такие вещи смотреть открыто и сказать: правильно это или нет. И если мы признаем, что это неправильно, то принять соответствующие меры, чтобы ничего подобного не было в будущем». Он учил правильно определять перспективу, шире подходить к проблеме в целом, четко представлять себе объем и характер предстоящей работы, не хвататься за множество дел, найти главное звено, при помощи которого можно было решить поставленную задачу: «Мы Эк[ономическому] Упр[авлению] поставили слишком широкие задачи. Мы слишком разбросались во все стороны… Экон[омическому] Упр[авлению] сосредоточиться на ударных группах»[496].
Дзержинский нетерпимо относился к проявлениям бюрократизма и волокиты, пресекая формальное и бездушное отношение к людям, к делу, ставил задачу: «Искоренить бюрократизм и взяточничество – эти пережитки капитализма и царских порядков…» Проявления бюрократизма объяснялось тем, что, во-первых, к управлению были привлечены старые специалисты, часть из которых внесла в советские учреждения дух косности, равнодушия и бюрократизма былых времен. Дзержинский писал, что «Советское государство вынуждено все свои аппараты для организации административного управления… формировать в 99,9 % из среды квалифицированных и неквалифицированных интеллигентов, б(ывших) собственников, дельцов, банкиров, коммерсантов и их б(ывших) приказчиков. Элементы эти во всей своей массе не только чужды интересам Советского государства… но и активно враждебны этой системе со всей своей собственнической психологией и устремлениям»[497]. Во-вторых, значительное число новых кадров, сформированных из рабочих и крестьян, не могло еще активно и четко выполнять сложные управленческие функции из-за недостаточной общеобразовательной и профессиональной подготовки. Некоторые лица умышленно насаждали бюрократические порядки, используя служебное положение в карьеристских целях.
Проявления бюрократизма и волокиты встречались и в работе чекистского аппарата. «К сожалению, и мы подвержены этой болезни, но в меньшей степени, – писал Ф.Э. Дзержинский. – Волокита гнездится и у нас. Необходимо ее вытравить… Задача обнаружить волокиту и уничтожить ее не только не расширяя штатов, не сокращая их». На случаи волокиты в чекистском ведомстве указывают многие документы. Так, 21 декабря 1918 г. В.И. Ленин писал Ф.Э. Дзержинскому:
«Прилагаю жалобу.
Прошу непременно разыскать виновного в волоките (с 3/ХII до 20/ ХII без ответа!! А декрет от 21/ХI!!!) и предать суду. Нельзя же такое безобразие оставлять без кары. Очевидно, есть саботажники в канцелярии.
Затем надо, чтобы Вы назначили ответственное лицо за быструю, немедленную передачу складов.
Сообщите, что сделали»[498].
Речь шла о запросе в Совет Обороны от 20 декабря 1918 г., о волоките с передачей Наркомпроду складов с продуктами промышленного и кустарного производства, находившихся в распоряжении ВЧК. Эта передача должна была состояться на основании постановления СНК от 21 ноября 1918 г.[499]
5 июля 1921 г. Дзержинский просил Мессинга «произвести расследование по волоките во Внешторге, плановое управление которого сорвало важное предложение для страны. 11 июня оно направило бумагу в несуществующий Главвод с запросом о покупке во Владивостоке, уже занятом Семеновым. «Здесь волокита, саботаж, контрреволюция и издевательство. Оставить безнаказанным нельзя. О результате следствия прошу доложить мне, прежде чем направить в Ревтрибунал»[500].
30 августа 1924 г. он обратил внимание Кацнельсона на жалобы «на неслыханную волокиту с получением согласия и виз на выезд за границу по командировкам хозорганов» и поручил принять необходимые меры[501].
А 8 января 1926 г. в записке С.Ф. Реденсу выразил недовольство тем, что направленные в ОГПУ материалы где-то пролежали более месяца, и просил срочно сообщить, «где они лежали и у кого, и что Вами предпринимается, чтобы впредь такого безобразия не было. Кроме того, кто следит (и кто отвечает) за исполнением моих записок и резолюций?»[502]
Ф.Э. Дзержинский неоднократно отмечал, что борьба с бюрократизмом и волокитой требует совершенствования работы государственного аппарата, улучшения всей системы управления, развития советской демократии, точного и неукоснительного исполнения советских законов, установления личной ответственности за порученное дело и проверки исполнения. «Призыв т. Ленина в его статье от 2 марта (речь идет о работе В.И. Ленина «Лучше меньше, да лучше»), не должен быть сужен к частичному вопросу об организации РКИ и ЦКК. Он должен стать знаменем и душой всей работы нашей партии и всех ее ячеек в советском аппарате. Ибо разрешение вопроса госаппарата есть вопрос существования рабоче-крестьянской России»[503].
Феликса Эдмундовича отличало настоящее знание людей, их политических и деловых качеств, индивидуальных особенностей и черт характера. Он требовал от каждого руководителя собирать и накапливать в процессе работы такой материал, который помогал бы оценивать достоинства и недостатки каждого сотрудника, расставлять их на таких участках работы, на которых они могли бы дать максимум того, на что были способны по своим личным качествам. Слаженной и дружной работы сотрудников он достигал благодаря своим личным качествам. Часто выступал перед сотрудниками, выкраивал время для задушевных бесед с ними, считал, что личный пример руководителя, личные контакты с подчиненными многое значат, что без этого вообще невозможна политическая деятельность. Впоследствии В.Н. Манцев писал, что «к многим чертам Дзержинского как руководителя ЧК нужно отнести величайшую обаятельность его характера, благодаря которой основной кадр работников ЧК безгранично был предан ему и беспрекословно выполнял его приказы»[504].
Председатель ВЧК – ОГПУ хорошо знал своих подчиненных, повседневно проявлял о них заботу, строго спрашивал за проступки, но всегда брал под защиту тех, по