«Постановили: 9. Назвать комиссию — Всероссийской Чрезвычайной комиссией при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем — и утвердить ее. Опубликовать»[560].
Из приведенного текста видно, что формулировка данного постановления СНК не соотносится с первой частью документа, и, следовательно, определять первоначальные полномочия ВЧК, исходя из постановления от 7(20) декабря 1917 г., возможно лишь с известной оговоркой. Очевидно, что руководители Советской республики «не хотели в деталях предвосхищать задачи, компетенцию ВЧК и даже ее дальнейшую судьбу»[561]. Можно согласиться с М. Лацисом, что «это скорее черновой набросок, чем декрет об организации ВЧК. Но в те дни некогда было шлифовать. Необходимо было действовать»[562].
Принятое Совнаркомом решение исходило из представления многих его членов о временном, чрезвычайном характере образуемой комиссии, что не требовало ее формального включения в систему государственных учреждений и регламентации деятельности. Возможно, что именно этим объясняется неполный состав Совнаркома. Вместе с тем В. И. Ленин уже в первые дни деятельности ВЧК подчеркивал исключительно важный характер ее мероприятий[563].
Подобная постановка вопроса о правах и компетенции ВЧК в дальнейшем обеспечила их чрезвычайную размытость, неоднократные конфликты. Особенностью деятельности ВЧК в первые месяцы существования было постоянное расширение ее компетенции, сопровождавшееся параллельно становлением карательно-репрессивного аппарата чрезвычайных комиссий.
Вскоре после заседания Совнаркома сформировалось руководящее ядро ВЧК — коллегия, члены которой утверждались Советом Народных Комиссаров, что еще раз подтверждало ее подконтрольность СНК и в дальнейшем вызывало нападки на данный порядок назначений со стороны левых эсеров. Уже 8 декабря 1917 года руководящий состав ВЧК начал претерпевать изменения. Не вошедшие по различным причинам в ВЧК Г. К. Орджоникидзе, К. А. Петерсон, В. К. Аверин, В. А. Трифонов и В. Н. Васильевский из первоначального списка принятого СНК 7 декабря 1917 г. заменялись новыми членами.
При этом уже на второй день существования комиссии 8 декабря 1917 г. в нее вошли В. Р. Менжинский, А. П. Смирнов и В. В. Яковлев (К. А. Мячин). Столь оперативное вхождение этих людей в состав комиссии, очевидно, объясняется «их вовлеченностью в процесс»: Менжинский присутствовал на собрании 7 декабря и должен был, как бывший ВРИО наркома финансов, отвечать за борьбу с финансовым саботажем, Александр Петрович Смирнов был работником наркомата внутренних дел, а Яковлев — человеком Свердлова.
Именно этот состав определил первый список Президиума ВЧК, сформированный в этот день: Ф. Э. Дзержинский (председатель ВЧК), Н. А. Жиделев и В. В. Яковлев (К. А. Мячин) (заместители председателя ВЧК), Я. Х. Петерс и И. К. Ксенофонтов (помощники председателя по оргвопросам)[564]. Если Дзержинский был выдвинут Лениным, Жиделев — Дзержинским, то остальные члены руководства ВЧК имели прямое отношение к Свердлову. Характерно, что Свердлов принял участие и в становлении вооруженных сил ВЧК, когда направил туда в конце декабря прибывший из Пскова отряд во главе с матросом В. Л. Панюшкиным[565].
В ближайшие последующие дни в комиссию были также делегированы В. В. Фомин, И. Н. Полукаров, С. Е. Щукин, С. П. Чернов, С. Ф. Реденс, А. Я. Беленький, А. Г. Котельников и др. Ключевое положение в коллегии ВЧК занимали Ф. Э. Дзержинский (председатель), Я. Х. Петерс (отвечавший, в том числе, за финансовые вопросы), И. К. Ксенофонтов (первоначально секретарь комиссии, с 11 декабря эти функции выполнял левый эсер И. И. Ильин), Д. Г. Евсеев (с 11 декабря выполнял обязанности заместителя председателя) и В. В. Фомин. Положение остальных членов коллегии ВЧК определялось более узкими задачами, порою носившими временный характер. Так, В. Р. Менжинский должен был отвечать за борьбу с саботажем чиновников бывшего министерства финансов и банковских служащих. А. Я. Беленький отвечал за вопросы, связанные с типографиями.
10 декабря 1917 г. комиссия получила в свое распоряжение здание бывшего Петроградского градоначальства на пересечении Адмиралтейского проспекта и Гороховой улицы. «Когда мы перешли из Смольного в помещение бывшего градоначальства на Гороховой, 2, то весь аппарат ВЧК состоял из нескольких лиц; канцелярия находилась в портфеле Дзержинского, а касса, сперва тысяча рублей, а потом 10 тысяч рублей, которые были получены для организации ВЧК, у меня, как казначея, в ящике стола. Первое время на работу в ВЧК приходилось брать исключительно коммунистов. И только постепенно вокруг ВЧК стали сплачиваться и беспартийные рабочие, которые верно шли за большевистской партией», — вспоминал один из организаторов ВЧК Я. Х. Петерс[566].
Впрочем, один беспартийный был принят в ВЧК в первый день пребывания на Гороховой улице. При осмотре здания дверь Дзержинскому открыл незнакомый ему пожилой человек, как позднее выяснилось, курьер петроградского градоначальства Григорий Кириллович Сорокин.
«Дзержинский спросил, кто он.
— Я курьер, — ответил незнакомец, — все разбежались, а я охраняю добро.
— Это очень хорошо. Так и продолжайте, — похвалил его Дзержинский.
Осмотрев здание, Феликс Эдмундович спросил:
— А не желаете ли у нас служить?
— Отчего же не служить? — ответил курьер»[567]. Так в ВЧК появился Г. К. Сорокин, ставший личным курьером Дзержинского. У них, несмотря на разницу в возрасте и положении, сразу образовались теплые доверительные отношения, сохранившиеся вплоть до смерти Дзержинского. По старой привычке Сорокин называл его господином Дзержинским, так же величал председатель ВЧК и своего курьера. К другим же чекистам Сорокин обращался «голубок», за что и получил впоследствии соответствующее прозвище.
Сразу же после переезда на Гороховую, 2 был налажен режим работы ВЧК, использовались по назначению и имевшиеся в здании арестные помещения. Объявление мелом о часах приема председателя ВЧК написал сам Дзержинский. 10 декабря 1917 г. газета «Известия ВЦИК» опубликовала сообщение: «По постановлению Совета Народных Комиссаров от 7 декабря 1917 г. образована Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Комиссия помещается: Гороховая, 2. Прием от 12 до 5 часов дня».
С 11 декабря 1917 г. комиссия, первоначально состоявшая из трех отделов: организационного, информационного и отдела борьбы (руководитель С. Е. Щукин) — пополнилась новым отделом по борьбе со спекуляцией[568]. Его первым руководителем стал В. В. Фомин.
Общая численность сотрудников ВЧК, включая шоферов и курьеров, составляла в этот период всего 23 человека. В обысках и допросах участвовали все сотрудники ВЧК, включая Дзержинского. Лишь 11 декабря 1917 г. было принято решение об организации специального вооруженного отряда при ВЧК общей численностью до 30 человек, а в саму Чрезвычайную комиссию были откомандированы солдаты Свеаборгского полка[569]. Подобный компактный состав сотрудников ограничивал оперативные возможности ВЧК выполнением относительно узкого круга мероприятий, связанных с указаниями Совнаркома или заявлениями рабочих и солдат.
«Почти все крупные заговоры были раскрыты указанием населения, первая нить бралась от них, этих добровольных и бесплатных сотрудников от населения, и потом уже разматывалась аппаратом ВЧК», — вспоминал впоследствии историограф ВЧК М. Я. Лацис[570].
Впоследствии рост численности состава ВЧК в петроградский период проходил постепенно, по мере увеличения ее полномочий и ликвидации других схожих комиссий. Так, 16 февраля 1918 г., когда была ликвидирована комиссия Бонч-Бруевича по борьбе с погромами, ее полномочия и часть работников перешли к ВЧК[571]. Сам Бонч-Бруевич рекомендовал в отдел по борьбе с контрреволюцией четверых своих бывших сотрудников: Ф. В. Горбатова, Ф. А. Мельника, А. П. Шерстобитова и И. О. Матулевича[572]. Последний из предложенных Бонч-Бруевичем — И. О. Матулевич (Матулявичус), в отличие от многих других чекистов проживет длинную жизнь, успев побыть председателем на многих громких процессах, в том числе на суде по «Ленинградскому делу».
Первым делом ВЧК стала ликвидация забастовки госслужащих в Петрограде. Уже текст постановления об образовании ВЧК четко определил первейшую цель созданной комиссии — ликвидацию саботажа во всех его проявлениях. Термин саботаж и саботажники, забастовщики неоднократно повторялся в тексте этого документа. ВЧК быстро выяснила ключевую организацию, стоявшую за забастовщиками — «Союз трудовой интеллигенции» и «Союз Союзов». С ордером на бланке ВЧК за подписью Ф. Э. Дзержинского сотрудник комиссии, анархо-индивидуалист Ф. П. Другов[573], в этот период также исполнявший обязанности коменданта ВЧК, провел обыск в квартире № 17 в доме № 46 по Литейному проспекту, где находился центр забастовщиков.
В результате обыска были изъяты платежные ведомости забастовщиков с указанием фамилий лиц, получавших от стачечного комитета денежную помощь во время забастовки. Были выявлены источники этих средств — лица и организации, их предоставлявшие. Тем самым ВЧК удалось лишить финансовых средств забастовщиков, вынуждая их выйти на работу. Также было выявлено участие отдельных лиц в руководстве забастовкой и произведены соответствующие аресты. Изолированными были руководители «Союза Союзов» А. М. Кондратьев, И. А. Ильяшевич и Н. И. Харьковцев. В дальнейшем задержанные освобождались под подписку о неучастии в актах саботажа в будущем. 1 марта 1918 г. ВЧК полностью завершила дело об организации саботажа и передала его в революционный трибунал. На следующий день ревтрибунал освободил единственного остававшегося под арестом фигуранта дела — председателя «Союза союзов» А. М. Кондратьева