[591]. Впоследствии, осенью 1918 г., советские газеты справедливо считали Л. Л. Пятакова одной из первых жертв белого террора. Специальная следственная комиссия установила причастность к террористическому акту украинской Центральной Рады, требуя в своем постановлении беспощадной расправы с его палачами. Схожие примеры фиксировались и в других городах России, где «неизвестные» убивали местных большевиков, стреляли по советским демонстрациям и митингам, зданиям[592].
В декабре 1917 г. будут и индивидуальные случаи уничтожения большевистских лидеров. Так, ночью 3 декабря 1917 г. будут убиты председатель Боково-Хрустальского совета Н. В. Переверзьев, начальник штаба Красной гвардии А. И. Княжиченко и красноармеец И. Ф. Григорьев. Их изуродованные трупы были обнаружены утром. В середине декабря, по приказу атамана Семенова, на станции Даурия будет казнен комиссар Совета по охране города Харбина Аркус. 17 декабря арестованы и убиты лидер семиреченских казаков, редактор «Семиреченской газеты» А. П. Березовский и сотрудник газеты К. В. Овчаров[593].
Еще активнее велась подготовка террористических актов и вооруженного выступления в Петрограде в преддверии созыва Учредительного собрания различными белогвардейскими группами и боевиками ПСР. Под видом Солдатского университета Г. Семеновым была создана база террористов, где проходили обучение 20–30 солдат, вооруженных бомбами и ручным оружием. Общую численность боевой группы ПСР удалось довести до 60–80 человек[594].
Относительная малочисленность группы заставляла откладывать выступление, несмотря на сдержанную поддержку Преображенского, Семеновского и Волынского полков и явную готовность броневого дивизиона, ставя его в зависимость от результатов демонстрации 5 января 1917 г. в защиту Учредительного собрания. Активизировала свою работу и Военная комиссия ЦК ПСР. По настоянию фронтовых делегатов она была расширена и обрела определенную автономию от ЦК. Ею были предприняты попытки создания боевых дружин. Однако последняя инициатива не получила полной поддержки ЦК. В целом Военная комиссия действовала по тем же направлениям, что и вышеупомянутая организация Семенова[595]. Интересные воспоминания о деятельности этой Военной комиссии оставил Б. Соколов. По его свидетельству, эсеры рассчитывали на все те же Семеновский и Преображенский полки, а также на части Лужского гарнизона. Подтверждает Соколов и создание многочисленных боевых эсеровских дружин. Одному из боевиков удалось даже внедриться дворником в дом, где жила сестра Ленина М. И. Ульянова, а затем перебраться на должность шофера ленинского автомобиля. В дальнейшем подготовка террористического акта против Ленина была по настоянию руководства партии правых эсеров прервана[596]. Таким образом, деятельность боевых эсеровских групп в начале 1918 г. не ограничивалась только агитационно-пропагандистскими и организационными мероприятиями, велась прямая подготовка покушений на лидеров большевиков — В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого и В. Д. Бонч-Бруевича[597]. Также велась подготовка вооруженного выступления в Петрограде. Даже спустя неделю после разгона Учредительного собрания отголоски подготовки вооруженного выступления еще будоражили провинциальную прессу[598].
Более решительные действия предпринимали многочисленные белогвардейские группы, в основном состоявшие из офицеров, перешедших к прямым террористическим актам. 1 января 1918 г. ими организуется первое покушение на председателя Совнаркома В. И. Ленина. Машина Ленина Delaunay Belleville 45 (водитель Тарас Гороховик) была обстреляна неизвестными на пути следования автомобиля с митинга в Михайловском манеже обратно в Смольный. Обстрел был произведен во время переезда по Симеоновскому мосту через Фонтанку, когда машина притормозила. Кузов машины был продырявлен в нескольких местах пулями, некоторые из них пролетели навылет, пробив переднее стекло автомобиля. Задняя гнутая часть автомобиля не поддавалась ремонту, и он был вскоре списан.
Легкое ранение в руку получил швейцарский социалист Ф. Платтен, пригнувший рукой голову Ленина вниз. Сестра В. И. Ленина М. И. Ульянова, так же находившаяся в автомобиле, вспоминала: «1 (14) января 1918 года, под вечер, Владимир Ильич выступал в Михайловском манеже перед первым отрядом социалистической армии, уезжавшим на фронт.
На митинг его сопровождали швейцарский товарищ Платтен и пишущая эти строки. Выйдя после митинга из манежа, мы сели в закрытый автомобиль и поехали в Смольный. Но не успели мы отъехать и нескольких десятков саженей, как сзади в кузов автомобиля, как горох, посыпались ружейные пули.
«Стреляют», — сказала я. Это подтвердил и Платтен, который первым долгом схватил голову Владимира Ильича (они сидели сзади) и отвел ее в сторону, но Ильич принялся уверять нас, что мы ошибаемся и что он не думает, чтобы это была стрельба. После выстрелов шофер ускорил ход, потом, завернув за угол, остановился и, открыв двери автомобиля, спросил: «Все живы?» — «Разве в самом деле стреляли?» — спросил его Ильич. «А то как же, — ответил шофер, — я думал — никого из вас уже и нет. Счастливо отделались. Если бы в шину попали, не уехать бы нам. Да и так ехать-то очень шибко нельзя было — туман, и то уж на риск ехали».
Все кругом было действительно бело от густого питерского тумана. Доехав до Смольного, мы принялись обследовать машину. Оказалось, что кузов был продырявлен в нескольких местах пулями, некоторые из них пролетели навылет, пробив переднее стекло. Тут же мы обнаружили, что рука т. Платтена в крови. Пуля задела его, очевидно, когда он отводил голову Владимира Ильича, и содрала на пальце кожу.
«Да, счастливо отделались», — говорили мы, поднимаясь по лестнице в кабинет Ленина». Обстоятельства этого теракта до сих пор противоречивы, в частности, нельзя назвать с абсолютной точностью его непосредственных организаторов. Возможна причастность группы Орла-Ланского, в меньшей степени правоэсеровской террористической организации или иных групп[599]. Ряд обстоятельств склоняют принять с большим обоснованием первую версию, так как она получила косвенное подтверждение новой попыткой захвата (убийства) В. И. Ленина в середине января 1918 года руководством «Петроградского Союза георгиевских кавалеров»: А. Ф. Осьминым, Г. Г. Ушаковым, А. М. Зинкевичем, М. В. Некрасовым и др.[600] В начале 1918 года план пленения или убийства В. И. Ленина разработал Ф. М. Онипко (эсер, депутат от Ставрополя, член Военной комиссии «Союза защиты Учредительного собрания» и руководитель Подпольного военного штаба союза), но ЦК ПСР резко отрицательно отнесся к этой идее, опасаясь «ярости рабочих». Террористическая группа Онипко была распущена[601]. На роль организатора покушения впоследствии претендовал и князь И. Д. Шаховской, заявлявший через несколько лет в эмиграции, что он выделил на организацию покушения полмиллиона рублей[602].
Покушение 1 января 1918 г. на В. И. Ленина, накануне открытия Учредительного собрания, вызвало немедленную ответную реакцию советской власти, ее органов печати и чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Впервые в официальном органе РСДРП (б), газете «Правда», в передовой статье говорилось о возможности введения красного террора, стократно карающего буржуазию в случае повторения террористических актов. «Пролетариат не любит подставлять другой щеки и «прощать врагам». Он борется за освобождение всего человечества. И когда в этой отчаянной борьбе (ибо для него тоже сейчас стоит вопрос о жизни и смерти) негодяи буржуазии пытаются казнить вождей пролетариата, пусть не пеняют, что пролетариат расправится с ними так, как они этого заслужили. Если они будут пытаться истребить рабочих вождей, они будут беспощадно истреблены сами», — говорилось, в частности, в сообщении газеты[603].
Днем позднее, в той же «Правде», было помещено Обращение Чрезвычайной комиссии по охране Петрограда к населению столицы, в котором говорилось об активизации контрреволюционеров всех направлений в преддверии дня открытия Учредительного собрания. Население призывалось «к полному спокойствию, к поддержке везде и всюду самого строгого порядка, к неучастию в демонстрациях, митингах и уличных собраниях, чтобы случайно не пострадать, если будет необходимо применить вооруженную силу»[604].
Дело не ограничивалось одними только заявлениями и предупреждениями. Одновременно Чрезвычайными комиссиями были проведены аресты лиц, причастных к деятельности «Союза защиты Учредительного собрания», закрытие различного рода оппозиционных организаций.
Также были закрыты редакции газет, выступавших в поддержку Учредительного собрания и готовивших соответствующую демонстрацию. Так, 2 января 1918 г. в Петрограде ВЧК был арестован весь состав редакции правоэсеровской газеты «Воля народа». Среди арестованных были ее редактор А. А. Аргунов, а также сотрудники газеты П. А. Сорокин, А. И. Гуковский и другие члены редколлегии. Для Аргунова это был уже не первый арест при советской власти. Еще во второй половине ноября он был арестован ПВРК и находился под арестом сначала в Смольном, а затем был переведен в Кресты[605]. Причиной ареста была его публицистическая деятельность. В январе последовал второй арест…