[989]. По всей России началась по распоряжению ВЧК регистрация граждан польской национальности от 16 до 60 лет[990]. Например, в этот период в Петрограде местной губчека был арестован польский архиепископ Цепляк (руководитель всех польских католических костелов). Он был арестован в ночь с 1-го на 2 апреля 1920 г. в своей квартире в доме № 118 кв. 4 по набережной Фонтанки. В своих проповедях он активно клеймил советскую власть. Когда дал обещание ЧК впредь так не поступать — его выпустили. Исполком к этому аресту был полностью не причастен, это была инициатива питерских чекистов[991].
Впрочем, к этому и многим другим арестам польских граждан в Советской России Ф. Э. Дзержинский был непричастен. Уже 26 апреля 1920 г. ЦК РКП (б) было принято решение о командировании Дзержинского на Украину[992].
Поезд из Москвы в Харьков следовал через Орел, в котором ненадолго остановился Дзержинский. Здесь он, по своему обыкновению встретился с начальником транспортной ЧК Ф. В. Ростовцевым. Выслушав его доклад, Дзержинский стал расспрашивать его о настроениях железнодорожников, их рабочей дисциплине. Возник и разговор об орловской каторжной тюрьме, в которой ранее отбывал наказание Ф. Дзержинский. Сама тюрьма к этому времени была ликвидирована, а здание приспособлено для сапожных мастерских. «Из нее никак нельзя было бежать… Побег был невозможен», — с сожалением вспоминал Дзержинский[993]. После короткого пребывания в Орле Дзержинский продолжил свою поездку на Украину.
В Харьков Дзержинский прибыл 5 мая 1920 г. Перед Дзержинским стояла задача в кратчайший срок ликвидировать иностранные шпионско-диверсионные организации в Украине, в первую очередь организованные польской резентурой. По распоряжению ВЧК на польский фронт было направлено много опытных чекистов. Необходимо было не только обнаружить довоенную резентуру, но и разоблачить многих польских шпионов и диверсантов, пытавшихся внедриться в части Красной Армии под видом «добровольно сдавшихся в плен»[994]. Чекистами под руководством Дзержинского были разгромлены центры «Польской организации войсковой» (ПОВ) в Киеве, Одессе, Харькове, на Волыни и в других районах и городах Украины. Деятельность Дзержинского на Украине рассматривалась Политбюро 18 мая, на нем было принято решение о продлении его пребывания на Украине[995].
Между тем 26 мая войска Юго-Западного фронта перешли в контрнаступление против польских войск. Первоначально наступление развивалось медленно (прорыв фронта удалось достичь только 5 июня). Причины первоначальных неудач наступления частично связывались и с состоянием тыла фронта. В этих условиях назревала вероятность смены руководства тыла. 29 мая 1920 г. Дзержинский был назначен начальником тыла Юго-Западного фронта. При этом Р. П. Эйдеман, исполнявший эти обязанности ранее, в своих воспоминаниях писал о том, что сам Дзержинский вызвался на этот пост, когда стал вопрос о подыскании кандидата на должность замтыла[996].
В Харькове Ф. Э. Дзержинский жил в здании ЧК Украины. В этом же здании, в отдельной комнате жили и два шофера ВЧК: Тихомолов и Адольф Ипполитович Шпилевский. Машина «Паккард», привезенная из Москвы, стояла во дворе в маленьком домике[997]. В конце мая 1920 г. в Харькове польская разведка организовала покушение на жизнь Ф. Э. Дзержинского. Покушение было организовано, когда тот выходил из машины около подъезда ВУЧК. С близкого расстояния в него выстрелила неизвестная женщина. Ф. Э. Дзержинский оказался невредим. Когда в ходе следствия стало ясно, что исполнительница террористического акта, обманутая женщина, запутавшаяся в жизненных обстоятельствах, Дзержинский не допустил применения к ней расстрела. «Не из чего, видно, им выбирать», — усмехнулся он, имея в виду иностранные разведки[998].
Всего в Харькове Дзержинский пробыл более двух месяцев — до середины июля. Работы хватало. «Примерно к концу мая численность войск внутренней охраны тыла Юго-Западного фронта достигала 50 тысяч человек. В их составе было большое количество конницы, звено самолетов, бронеавтомобили. Наряду с маневренными группами в наиболее важных стратегических пунктах были созданы постоянные гарнизоны. Важнейшее значение придавалось охране железных дорог, телефонных и телеграфных линий, складов и наведению порядка на транспорте. Надо было обезопасить все станции от шпионов, диверсантов, мешочников и спекулянтов, установить точный график движения поездов, обеспечить быстрое продвижение военных эшелонов и составов с продовольствием»[999]. Все это было в компетенции Дзержинского, который должен был решить все эти проблемы порою в одиночку.
Его раздражительность и нервозность были связаны с ощущением своей одинокости в среде харьковских коммунистов. Позднее, в конце июня, он будет писать Ленину: «Местные коммунисты какие-то недоноски, живут мелкими интересами. ‹…› Вся, можно сказать, интеллигенция средняя украинская — это петлюровцы»[1000].
Не хватало буквально всего, приходилось искать самые необычные варианты выхода из ситуации. Например, автомобили за неимением бензина использовали самые различные спиртовые смеси. Однажды из-за низкого качества заменителя бензина поломалась машина самого Дзержинского. Выяснилось, что в моторе скопилась патока и какая-то еще непонятного происхождения муть. Перепуганный директор спиртоводочного завода, отпускавшего эту смесь, ожидал самых суровых мер наказания. Однако Дзержинский успокоил его, зная положение с топливом, предписав только отныне проверять качество топлива лично[1001].
Напряженная работа не могла не сказаться на его здоровье, которое вновь ухудшилось. Встретившийся в Харькове с Дзержинским Н. А. Равич заметил перемены, произошедшие в облике последнего за два года. «Ф. Э. Дзержинский довольно заметно изменился — похудел, побледнел и частенько покашливал, чего раньше не было». Далее он писал: «После заключения в польской тюрьме, неудачного побега и пребывания в лагере «Дембью» под Краковом здоровье мое пошатнулось. Работа в штабе была напряженной и кончалась поздно ночью. Поэтому меня поместили в санаторий на Рымарской улице. Там же некоторое время находился и Дзержинский. В половине девятого утра мы обычно выходили и пешком шли в штаб. Машина ехала за нами. Если Дзержинский уставал, мы садились в нее. Это была единственная прогулка Дзержинского за день. Спал он мало, ел нерегулярно… Кто мог сказать, сколько еще времени организм Дзержинского выдержит такое напряжение? Это вызывало беспокойство даже у Центрального Комитета партии. Но на фронте шли решающие бои, и всякое упоминание о необходимости отдыха приводило Феликса Эдмундовича в страшное раздражение. «Кто вам наврал о состоянии моего здоровья и перегрузке работой?» — запрашивал он Центральный Комитет 9 июня 1920 года…»[1002].
Вместе с тем в Москве настаивали на лечении Дзержинского, приняв соответствующее постановление ЦК. Этот вопрос дважды ранее ставился политическим руководством в 1919 г., но по различным обстоятельствам ни весной, ни летом отпуск с лечением Дзержинского не состоялся. Теперь последовало третье распоряжение о лечении Дзержинского. В письме из Харькова от 26 июня 1920 г. он отчитывался Ленину: «Дорогой Владимир Ильич! Спешу ответить, что я не подчинился только букве предписания ЦК, я не на даче, но я усиленно лечусь водолечением. Врачи нашли только нервное переутомление, а все остальное в полном порядке, в том числе и легкие. Я и лечусь усердно, желая еще поработать»[1003]. Это сообщение можно дополнить письмом личного секретаря Дзержинского В. Л. Герсона заместителю председателя ВЧК И. К. Ксенофонтову от 27 июня 1920 г.: «Я стараюсь Феликса Эдмундовича хорошо кормить и уговорил его лечиться, он ежедневно теперь утром ходит к врачу и принимает лечение электризацией, а потом едет в водолечебницу. Врачи установили, что сердце и легкие у него здоровые и лишь у него сильное переутомление от нервов, и поэтому водолечение будет очень хорошо»[1004]. Как бы то ни было, Дзержинский не стремился возвращаться в Москву, продолжая работать целыми сутками в Харькове. Лечение совмещалось с работой.
К этому периоду относится один интересный эпизод из его биографии. Во время его ночной работы в соседнем помещении всю ночь играл рояль, явно под умелыми руками пианиста. Прекрасная музыка, доносившаяся до Дзержинского, снимала напряжение. Утром Дзержинский узнал, что на рояле играл арестованный офицер деникинской армии, в прошлом выпускник Московской консерватории Всеволод Петрович Задерацкий (1891–1953). Дзержинский приказал немедленно освободить талантливого исполнителя и выдал музыканту охранную грамоту, где лично написал предписание: «Сохранить жизнь, определить место жительства»[1005]. В дальнейшем В. П. Задерацкий будет жить в Рязани, позднее в Москве. Он навсегда сохранит память об этом случае, и в его квартире будет стоять бюст Дзержинского.
13 июля 1920 г. по вызову ЦК Дзержинский выехал в Москву. Вызов был сделан по настоянию Ленина. 16 июля пленум ЦК РКП (б) провозгласил новый подход к советизации освобождаемых территорий. Учитывая высокую степень антирусских настроений в Польше, советизацией должны были заняться польские коммунисты и будущий Польревком