отано сообразно писавшемуся параллельно тексту. Но почти сразу структура перестала удовлетворять Толкина. Он пишет новый план труда, в котором нуменорские главы отодвигаются в конец. Вследствие этого, очевидно, и не был написан финал романа. Толкин обратился к новой третьей главе — «англосаксонской». Он написал ее начало, несколько связанных набросков и фрагментов, но не продвинулся слишком далеко. К этому завершающему этапу работы относится последний план труда, построенный уже как перечень глав и отосланный издателям вместе с текстом четырех написанных. Из «промежуточных» глав, кроме третьей, сколько-нибудь продвинулась только «белериандская», шестая. От остальных нет даже первоначальных планов-набросков, а только отдельные записи-наметки.
Следует иметь в виду, что в «Забытой дороге» есть ряд очевидных автобиографических элементов. Толкин с самого начала приложил некоторые усилия, чтобы от них избавиться, но едва ли хотел вытравить их целиком. Главный герой Альбоин, по авторским пометкам, родился 4 февраля 1890 г. (Толкин — вечером 3 января 1892 г.). Его сын Авдуин родился в 1918 г. (старший сын Толкина, будущий преподобный Джон Толкин, — в 1917 г.). Наконец, не углубляясь в сюжет, сам по себе весьма «личностный», можно отметить, что отцовское «мальчик», напоминающее, по замечанию К. Толкина, английскому (добавим — и русскому) читателю о школьных годах, на самом деле было обычным дружеским обращением самого Дж. P.P. к своим детям.
Работа над новой версией «Анналов Валинора» и «Анналов Белерианда» началась ранее переработки самого «Сильмариллиона» и предшествовала даже «Забытой дороге». Обе части «Анналов» сохранились в единственных рукописях, причем в них довольно мало исправлений, относящихся к 1930-м гг. Преимущественно они касаются имен собственных. Самое важное смысловое исправление в «Анналах Белерианда» — дальнейший сдвиг датировок начиная с прихода людей за горы в Белерианд на 200 лет вперед, что дало серьезное растяжение хронологии. Частные изменения в нее были внесены и в более ранних точках. История толкиновского мира становилась все «дольше».
По требованию издателей Толкин в конце 1937 г. представил им (впрочем, вместо действительно им нужного продолжения «Хоббита») немало неоконченных рукописей. Среди них, с одной стороны, были позднее напечатанные сказки, с другой — элементы «Легендариума». В том числе «Лэ о Лэйтиан» (непереработанная), «Сильмариллион» (теперь уже под этим названием), «Забытая дорога». «Сильмариллион» остался комплексом из нескольких произведений, но сам их состав в этот период расширился. Сначала, вне «Сильмариллиона» в широком смысле, очевидно, должны были следовать космологические труды — «Айнулиндалэ» и «Амбарканта» («Образ Мира»). Далее — «Сильмариллион», который должен был состоять из «Сильмариллиона» в собственном смысле, «Анналов Валинора», «Анналов Белерианда» и лингвистического очерка «Ламмас». К «Сильмариллиону» подразумевались приложения — генеалогии, «Повесть Лет» и «Повесть Битв». Однако генеалогии так и не были тогда приспособлены к новой, растянутой хронологической шкале, а «Повести» представляли собой всего лишь выжимки из «Анналов». Последовательность написания не датируется точно, но может быть определена по содержанию трудов: «Анналы Белерианда», «Анналы Валинора», «Амбарканта», «Падение Нуменора», «Забытая дорога», «Айнулиндалэ», «Ламмас», «Квэнта Сильмариллион». При этом к некоторым текстам («Ламмас», «Падение Нуменора») Толкин возвращался с коренной переработкой.
Так он написал текст «Ламмасетен» (задуманный сначала как «набросок исправленной версии», но так и не расширенный) с новым, третьим «Древом» эльфийских языков, а также очерки об эльфийских письменах. С «Ламмас» связан и целый ряд других работ по «практическому» языкознанию Средиземья, в частности пространные «Этимологии», подробно разработавшие почти в окончательной форме словарный состав эльфийских языков. Этот лингвистический труд сохранился в единственной рукописи. Завершение работы над ним относится к ноябрю 1937 — февралю 1938 г. Очевидно, что работа была завершена уже в ходе написания первого тома «Властелина Колец».
Как Толкин видел тогда представление всего цикла, сказать трудно. Однако «Забытая дорога» развертывала взгляд на «Легендариум» из настоящего и знакомила читателя с его основными мотивами, выполняя тем самым посредническую роль. «Падение Нуменора» в окончательном виде приложено к роману и в то же время является «Последним сказанием» и естественным завершением «Сильмариллиона». Таким образом, можно предположить, что «Легендариум» в данный момент мыслился как приложение к «Забытой дороге» (как позже он едва не стал, вернее, стал лишь в крайне малой части Приложениями к «Властелину Колец»).
К несчастью (или, наоборот, учитывая последствия), публикации «Забытой дороги» и «Легендариума» не дано было состояться. Издательский рецензент, напуганный громоздким и не слишком удобочитаемым (по собственным признаниям автора) «Лэ», отверг его, а издатели, искавшие повод потребовать продолжения «про хоббитов», отказались и от «Сильмариллиона». К слову, у рецензента прозаические отрывки, присланные в пояснение «Лэ», вызвали скорее положительную реакцию, и он принял их за подлинный кельтский (!) текст, подвергшийся в «Лэ» неудачной версификации. Начало же романа сочли излишне «академичным». Толкин отложил легенды Древних Дней и занялся соединением пожеланий издательства («про хоббитов») с собственным устремлением к «высокому» фэнтези и «героическому роману». Родился «Властелин Колец».
Наиболее драматичным последствием было то, что новый «Сильмариллион» остался неоконченным — теперь уже навсегда. Когда текст отправлялся издателям, Толкин был в истории Берена. Пока рукопись находилась у издателей, он дописал сказание о Берене, описал Битву Бессчетных Слез и начал историю Турина. В этот момент пришел отказ в публикации. В результате в «Сильмариллионе» образовалась так и не заполненная брешь, охватывающая важнейшие сюжеты о Турине Турамбаре, гибели Дориата и Гондолина, начало истории Эарендела. Самый конец труда, о падении Моргота, был написан независимо — вероятно, в тот же промежуток времени, когда рукопись находилась в издательстве. Но относительно всего остального Толкин лишь пометил на странице, приложенной к рукописи «Кэнты»: «36–54 (страницы) по-прежнему включены в главную версию, будучи не исправлены». «Главная версия»— «Кэнта». «Будучи не исправлены» — некоторое преувеличение (несколько исправлений этого периода имеется в ее рукописи). Но нуждалась она в коренной переработке, и это обстоятельство позднее поставило трудноразрешимую задачу перед К. Толкином и Г. Г. Кэем — задачу, решенную, к сожалению, отчасти их собственными творческими усилиями. Как бы то ни было, тексты «Легендариума» 1936–1938 гг. — та самая «мифология», из которой исходил Толкин при написании «Властелина Колец».
Создание «высокого романа»
В самом конце 1937 г. Стенли Анвин сломил толкиновское упрямство и убедил, не предлагая (пока) эпических сказаний и мифов, писать все-таки «Нового Хоббита». Толкин решился написать более или менее крупное произведение, «роман», в котором действующими лицами выступали бы хоббиты, а действие разворачивалось бы в Средиземье. Сам Толкин интерпретировал произошедшее уже много позже, в 1964 г., следующим образом: «Они хотели продолжения. Но я хотел героических легенд и высокого романа. Результатом стал «Властелин Колец»…
Магическое кольцо было единственной вещью в «Хоббите», которую можно было связать с моей мифологией. Чтобы вынести на себе большую историю, оно должно было обрести чрезвычайную важность. Тогда я связал его с (первоначально) совершенно случайным указанием на Некроманта… чьей функцией (в «Хоббите») было едва ли большее, чем обеспечить причину для ухода Гэндальфа и предоставления Бильбо и гномов самим себе, что было для сказки необходимо. Из «Хоббита» также происходит тема гномов, их первопредка Дурина, и Мории — и Эльронд. Фрагмент в главе 3, связывающий его с Полуэльфами мифологии, был счастливой случайностью, обязанной трудности постоянно выдумывать хорошие имена для новых персонажей. Я дал ему имя Эльронд по случаю, но так как оно происходило из мифологии… сделал его полуэльфом. Только во «Властелине» он был идентифицирован с сыном Эарендела, таким образом став правнуком Лутиэн и Берена, могущественным владыкой и Кольценосцем».
Всё это так и не так. Толкин спустя годы невольно упрощал картину сочинения романа, тогда как колебаться между «продолжением про хоббитов» и «героической легендой» пришлось тяжело и довольно долго — около полутора лет. Начал он писать в довольно легкомысленной тональности, хотя Кольцо невидимости Бильбо действительно быстро стало Кольцом Некроманта и Шир, страна Бильбо, оказалась в страшной опасности. Толкин думал сделать главным героем сначала самого Бильбо, потом его сына Бинго, потом племянника с тем же именем, снова Бильбо… Тем временем текст уже продвигался, становясь, по собственным оценкам автора, «страшнее», «мрачнее», а главное — «взрослее». В Шире появляются ужасающие Черные Всадники, слуги Некроманта, герои узнают от эльфа Гильдора о грозящих им опасностях (позднее Гильдор остался, но правду о Кольце открывает гораздо раньше Гэндальф). Наконец, в придорожной корчме они встречают мрачного хоббита-бродягу по имени Рысак. С ним Бинго и его спутники отправляются в Раздол. Здесь Толкин остановился, не понимая, что со всем этим делать дальше. В Раздоле у мудреца Эльронда, по идее, следовало разобраться, что это за Кольцо и зачем оно нужно Некроманту. Но и самому Толкину только предстояло это понять.
Он гадал какое-то время, и тут произошло озарение. Кольцо — Кольцо Всевластия, выкованное Сауроном-Некромантом, чтобы управлять другими подобными Кольцами и обеспечивать его могущество. Цель хоббитов — уничтожить Кольцо, что можно сделать только в стране Зла, в Мордоре, где оно и было выковано. Всё встало на свои места, но тональность книги теперь следовало резко менять. «Легендариум», доселе исподволь просачивавшийся, теперь хлынул на её страницы широким потоком. Хоббит по прозванию Рысак превратился в человека Бродягу — на самом деле Арагорна, наследника древних королей и последнего людского потомка Берена и Лутиэн по прямой. Ему суждено в Войне Кольца обрести престол и руку возлюбленной… Легкомысленное имя «Бинго», полученное героем от семейного плюшевого коалы, сменилось на «Фродо» — родом из скандинавского эпоса, где его носил полумифический король-миротворец.