— А еще одна странность — местные верования по части колдовства. По крайней мере, мне, чужеземцу, они таковым кажутся.
Он, похоже, ничего не заподозрил.
— Какие такие верования?
— «Темная» и «светлая» стороны Искусства. Для меня это что-то новенькое.
— Странно, что вы спрашиваете о подобном.
— Да?
— Вообще-то я сам намеревался вас об этом спросить.
Если он заметил мое удивление — прекрасно; это было искренне, а также вполне соответствовало изображаемому мной персонажу. Граф покосился на Лойоша и Ротсу, кашлянул и сказал:
— Вы, несомненно, колдун.
— Ну да, — согласился я.
— Я — нет. Однако мне представляется, что любое занятие может использоваться с различными, э, целями.
— Ну да.
— С добрыми, скажем, или недобрыми.
— Никогда не размышлял о колдовстве в подобных терминах, — честно заявил я, — но примерно понимаю, о чем вы.
Он кивнул.
— Итак?
— Что — итак?
— Как бы вы описали собственную манеру работы?
Я сделал глоток и внимательно изучил бокал. Очень хорошее стекло, ручной работы, тонкое и изящное.
— Никогда не считал себя недобрым, — наконец произнес я.
— А кто себя таким считает? — заметил он.
— Может, объясните, почему для вас это так важно? Странно задавать такие вопросы чужеземцу.
— И невежливо? — хихикнул он. — Прошу прощения. Но это стало важно.
Я устроился удобнее.
— Как так?
Последовал один из тех взглядов, каким, как считается, можно посмотреть человеку прямо в глаза и понять, что он лжет. Так, для сведения: это не работает. Ну, иногда работает, если точно знать, куда смотреть. Но не стоит ставить в заклад свою жизнь. Или пробовать такой взгляд на мне.
Минуту спустя он проговорил:
— Есть история, которой уже немало лет. Она не очень сейчас важна. Но недавно, как я подозреваю, мне был причинен, э, вред последователями темной стороны вашего ремесла.
— Недавно, — повторил я. — Насколько недавно? Я в городе всего пару дней.
— Позавчера ночью.
— Вот как? Насыщенная ночь. Мне тоже сильно навредили.
— Да, знаю. Я предположил, что это не просто совпадение, что именно вас, родственника местной семьи, императрица послала сюда.
— Да, вряд ли. И уж точно не совпадение — что мою родню убили сразу после того, как я прибыл. Вы так не считаете?
— Нет, — коротко ответил он.
— Полагаю, у вас есть враги.
Он кивнул.
— И возможно, — проговорил я, — ваши враги и мои враги тоже.
— Возможно, — ответил он.
Я просто-таки читал его мысли: «либо вы и есть мой враг». Так что он мог говорить правду, а мог изъясняться с прямолинейностью йенди. Иными словами, врать.
— Не расскажете, что случилось у вас?
— Почему нет? Это не секрет, а был бы и секрет, все равно скоро все узнают, — ответил он. — Убили моего возничего.
Так. Не знаю, чего я ждал, но явно не этого. Я с минуту просто молчал, сражаясь со своей яростью, чтобы не дать ей выход здесь и сейчас. Не знаю, что бы я натворил — разгромил кабинет? переколотил все бокалы? избил дворецкого?
Граф явно заметил, что со мной что-то не то, и моргнул.
— Вы его знали? — спросил он, явно озадаченный.
— Кто-то за это…
«Босс.»
Лойош был прав. Я тряхнул головой и глубоко вздохнул.
— Как его убили?
— Колдовством, как мне сказали. Подробностей не знаю.
— А кто знает?
Он нахмурился.
— Мне кажется, это не ваше дело, господин барон.
— В свете того, что случилось с моими родичами, позволю себе с вами не согласиться.
— Вы думаете, это как-то связано?
Я знаю, что это как-то связано.
— Время совпадает, сударь, — сказал я. — Если только подобное у вас здесь не обыденность.
Он кивнул.
— Что ж, возможно, вы и правы. Но я не вижу связи между моим возничим и семьей Мерс, или между моим возничим и вами. А вы?
— И все же…
— Я полагаю, больше мне нечего вам сказать.
Было крайне трудно не высказать то, чего мне высказывать не следовало. Я помолчал, и наконец подобрал формулировку:
— Господин граф, мне не стоит больше занимать ваше время. Надеюсь узнать подробности у ваших людей.
— Конечно, — сказал он. — Простите, что не встаю. Вас проводят.
Я поклонился, а он откинулся на спинку кресла, словно встреча со мной его утомила. Вот будет потеха, если она выжала из графа столько сил, что он прямо тут и помрет.
Дворецкий провел меня вниз по лестнице, направляясь обратно к выходу.
— Вы знали его? — спросил я.
— Господин?
— Золли. Вы его знали?
Он кашлянул, хотел что-то сказать, потом просто кивнул.
— Что произошло?
Мы подошли к дверям. Рука дворецкого застыла у железной ручки, он снова взглянул на меня.
— Господин?
Я пожал плечами и взглянул прямо ему в глаза.
— Вы, должно быть, знаете, кто его убил и почему.
— Вовсе нет, сударь.
— Черт.
Он замялся.
— Господин был с ним знаком?
— Нет, но меня интересует сам факт. Мне сказали, его убили колдовством.
— Так это выглядело, господин.
— Какова непосредственная причина смерти?
— Внезапный сердечный приступ, сударь.
— Так. А вы уверены, что дело в колдовстве?
— На нем была метка.
— Метка?
— Колдовская метка, господин.
— Что такое колдовская метка?
Ответный взгляд описать было трудно. Смесь удивления, умолчания, недоверия и вежливости. Вряд ли Телдра справилась бы лучше.
— Не могу знать, господин.
— А кто может?
— Сударь?
— Хватит. У меня дурное настроение, и вам не хочется его усугублять. Где вы это слышали и кто может знать?
Бурная внутренняя борьба, но увы — верх взяла выучка, или страх, или что-то другое.
— Господин, я понятия не имею о подобных вещах.
— Ладно. У Золли была девушка, они встречались в трактире. Как ее зовут?
На сей раз дворецкий почти не колебался.
— Эли.
— Спасибо, — криво усмехнулся я.
— Сейчас грум приведет вашу лошадь. — Он распахнул дверь и замер как каменный. Выбора не было, пришлось выйти.
Я чуть подождал у выхода, и вскоре возник грум, ведя в поводу Марси.
Я так и не узнал, было ли имя у дворецкого. Возможно, что и нет.
Конюший в «Колпаке» получил хорошие чаевые, а я попрощался с Марси, самой лучшей лошадью, какие только есть на свете. Даже Лойош о ней слова дурного не сказал. Странно: постоялый двор казался мне почти что домом, я даже не скрывал, как у меня дрожат колени после верховой езды.
Я взял чашку кофе и прошел к «своему столику», как за последние пару дней привык его называть. Сел. Помогло, ноги быстро перестали болеть. Мозги очищались медленнее. Кофе немного помог, но клява сработала бы лучше. Проклятье.
Я несколько проголодался. Возникла мысль снова заказать гуляш из баранины, но я передумал и вышел на улицу. Вонь мгновенно отбила аппетит. Я прошел к пристани и снова посмотрел на фабрику — извините, на «мельницу», — производящую дым и миазмы. Задерживаться там я не стал и вскоре входил в другой постоялый двор. Тут я впервые увидел, что в зале стоят курильницы. Тонкие же у них тут благовония, если я не заметил их раньше, но они работали. Интересно, почему таких нет в «Колпаке»? Или там курильницы просто лучше спрятаны?
Стоял самый разгар дня, так что в зале были только я и утомленная подавальщица средних лет, которая спросила, не желаю ли я чего-нибудь. Аппетит вернулся ко мне, так что в итоге я умял приличную бобовую похлебку и ломоть хлеба, к которому подали чесночные дольки и масло. Отменное масло.
Когда подавальщица принесла мне стакан кислющего вина, именуемого «Энекешнер» (специально спросил, чтобы случайно не заказать его в другой раз), я поинтересовался, когда появится Эли.
— Сегодня ее не будет, — ответила она.
— А где я могу ее найти?
Меня подвергли тщательному изучению. Она что-то сделала со своими бровями, которые стали темнее, и еще что-то с губами, которые блестели. Подобные фокусы меня всегда немного развлекали.
— Не тратьте времени, — сказала она.
— Вы подруги?
— Да нет вроде, — пожала она плечами. — А что?
Я пустил три серебряные монеты кружиться по столу.
— Где я могу ее найти?
Девица распахнула глаза и быстро сказала:
— Вверх по лестнице, комната в конце коридора.
Хорошо, что они не подруги. Сэкономил монету.
Я не торопясь доел и прошел к задней двери и вверх по ступеням. Мне пришлось постучать дважды, прежде чем донеслось тихое: «Что там?»
— Меня зовут Мерс, — сказал я, — нам нужно поговорить.
— Убирайся, — предложила она.
— Открой, — предложил я в ответ, — или я вышибу эту штуку ко всем чертям.
Молчание, затем дверь открылась. Пожалуй, хорошенькая, но глаза заплаканные.
— Рассказывай все, что знаешь, — продолжил я.
— Тебе-то что, черт побери? — Она снова заплакала, но меня это не остановило.
— Я хочу найти и прикончить эту сволочь.
Она удивленно уставилась на меня.
— Почему? — Едва ли не шепотом.
— Потому что у меня такое настроение. Рассказывай же.
Девушка помолчала, потом отступила на шаг, что я счел приглашением войти. Так я и сделал, она закрыла дверь. Крошечная комнатушка, почти без указаний на личность владелицы, а если таковые и были, я не уделил им внимания. Стул и кровать. Сесть она мне не предлагала, так что я просто стоял и ждал.
— Ты говорил с ним позавчера.
— Да.
— Он рассказал мне. Ты…
— Что?
— Он сказал, что ты забавный, — она снова начала всхлипывать.
Я прислонился к двери и ждал. Спустя некоторое время она сказала:
— Прости.
— Мне сказали, его убил колдун.
— На нем была колдовская метка.
— Что такое колдовская метка?
Она покосилась на Лойоша и Ротсу, потом на меня; на лбу обозначились морщины.
— Разные страны, разные обычаи, разные способы работы, — пояснил я. — Я слышал о «метке колдуна», она-де изобличает того, кто занимается колдовством. Не думаю, что ты это имеешь в виду, в любом случае, в подобные я не верю. Так что такое колдовская метка?