— Какая именно?
— Отец Нойж пытался убедить их не трогать ковен.
— А, ясно. И его послушали?
— Нет. Он скоро придет.
Я кивнул и приготовился к ожиданию. Это далось мне труднее, чем должно бы, но именно сейчас все, что может пойти не так, имеет такой шанс. А я вдобавок совершенно беспомощен.
Я лежал, слушал собственное дыхание и ждал, пытаясь ни о чем не думать. Ноги в лубках чесались.
«Босс, прибыл отряд. Человек тридцать.»
«Хорошо. Возвращайся.»
«Посмотреть не хочешь?»
«Нет, я достаточно видел.»
«Тогда лечу.»
Тут я заметил, что Ротса давно уже здесь. Она вернулась, пока я смотрел глазами Лойоша. По-настоящему видеть глазами своего дружка — полезное умение, немногие колдуны его освоили; но еще оно очень опасно, потому что в это время понятия не имеешь, что творится вокруг тебя самого.
Вернулся Лойош где-то через четверть часа; тем временем Михей непрестанно беспокоился, что там с отцом Нойжем и не случилось ли чего. Я наконец предложил парню выйти и самому поискать его, так он и сделал. В это самое время Лойош и вернулся.
«Ждем отца Нойжа,» — сообщил я.
«Он был с отрядом, босс. По-моему, пытался остановить солдат.»
«Хм. Целеустремленный сукин сын. Не думал, что такой скромняга может оказаться столь упрямым.»
«Это плохо?»
«Да нет, в общем. Просто слегка нас задержит. Надеюсь.»
Нет, никакой опасности не было. Но я довольно четко рассчитал время, и если расчет собьется, кое-что может выйти неправильно. Например, совсем не нужно, чтобы с разными неудобными вопросами ко мне начал приставать граф. Или лекарь. Могут возникнуть сложности.
В конце концов, часа два спустя, вошел расстроенный отец Нойж.
— Они повесили шестерых колдунов, — сказал он. — Глав ковена.
Брови мои вздернулись.
— Правда?
Он кивнул.
Михей возник рядом со жрецом.
— А вы не знали?
— Откуда?
Это стоило мне еще одного Взгляда.
— И кем они оказались? — спросил я.
— Членами Гильдии, в основном.
Да, похоже на то.
— Знаете такого типа по имени Орбан?
— Он был одним из тех шестерых, — кивнул отец Нойж.
Жаль, что я не велел Лойошу остаться, мог бы посмотреть. Впрочем, как я ему и сказал, видел я уже достаточно.
Тут в комнату вошел неизвестный мне человек. Я стал нервничать, однако Михей представил мне своего «большого брата». Вообще-то он оказался чуть поменьше Михея, но все же, безусловно, был достаточно большим.
Отец Нойж самолично взял ящик с вещами, которые… в общем, которые я пока не мог носить самостоятельно. Амулет я держал в одной руке, Чаролом в другой; если с ящиком что и случится, я выживу.
Я напрягся, когда братья приготовились поднять меня. Михей подхватил за плечи, его старший брат — за ноги. Больно не было. Я действительно поправлялся. Вот он, здоровый образ жизни.
Кстати о здоровье: ну и здоровыми же были эти двое! Они пронесли меня черным ходом как перышко, если их что и задерживало, то лишь несовпадение габаритов меня и лестницы.
Еще важнее то, что никто вроде бы нас не заметил — а я, Лойош и Ротса смотрели в шесть глаз.
Снова я окунулся в вонь, а затем меня устроили в повозке. Михей взял вожжи, отец Нойж сел рядом с ним, а брат Михея пристроился рядом со мной. Михей щелкнул вожжами, лошадь медленно тронулась, Ротса и Лойош кружили вверху, наблюдая.
Переезд прошел нормально. Повозку подбрасывало, но больно мне почти не было.
Потом меня достали из повозки как тюк с товаром и перенесли на какое-то суденышко. Рассмотреть его я не успел. Там меня положили в гамак, что оказалось куда удобнее, чем я полагал. Отец Нойж ушел, не попрощавшись и даже не взглянув на меня. Вокруг меня и сверху все время раздавались звуки шагов.
Лойош и Ротса все время нервничали и оглядывались. Я — нет: если что-то пойдет не так, сейчас уже ничего не поделаешь. В моем деле без толики фатализма никак, иначе с ума сойдешь, волнуясь о том, чего не изменить.
Я почувствовал, как судно отходит от причала, как нас подхватывает течение; и расслабился. В безопасности.
Так в общем и было.
В прошлом я имел не слишком приятный опыт океанского плавания[14]. Но сейчас все было совсем иначе. Будь у меня вторая жизнь, наверное, я провел бы ее на речной барке, уже потому, что здесь я мог спать. Конечно, я не видел, как мы оставили Бурз позади, но легко себе это представляю. И спал я той ночью отменно.
Плаванье продолжалось три дня, за это время я не видел никого из команды — и вообще никого, кроме Михея, который приносил поесть и помогал мне позаботиться о том, о сем. Парень почти не разговаривал, что вполне меня устраивало: мне и самому было не до беседы.
Я спросил, как мы движемся, он ответил — прибудем завтра. Я спросил, был ли он раньше в Фенарио, он сказал — нет. Я поинтересовался, как ему это нравится, он промолчал. Что-то его беспокоило, но я не хотел интересоваться, раз он сам не хотел об этом упоминать.
Вечером парень принес обычный ужин — ковригу серого хлеба и миску острого гуляша из свинины. Когда он подходил ко мне с подносом, Лойош внезапно снялся с места, встал между нами и зашипел на Михея.
Парень остановился, посмотрел на него, на меня, и спросил:
— Откуда он знает?
Не знаю, отвисла ли у меня челюсть.
— Ты хочешь меня убить?
— Не знаю, — он сверлил меня взглядом, который казался совершенно бесстрастным. — Но подумываю. — Парень повернулся, приподнял рубаху и показал рукоять очень большого и очень длинного ножа, подвешенного сзади к поясу.
Я уставился на него.
— Почему?
— А вы посмотрите, что вы наделали, сколько зла причинили.
— И что же я наделал?
— Из-за вас убили мастера Чеура, арестовали всех старшин Гильдии, и колдуны, должно быть, тоже ваших рук дело. Не знаю. — Он не отрывал взгляда. — Сколько людей вы убили?
Странно, каким спокойным оставался его голос. Клянусь, полгода науки, и я бы сделал из парня убийцу.
— Я никого и пальцем не тронул.
— Сколько?
— В Бурзе? Семерых.
— Вы убили семерых. Вот так вот.
— Наверное, тебе не стоит меня убивать, — заметил я, — иначе ты будешь не лучше меня. Сам-то я, правда, не думаю, что я такой плохой. И кроме того, — кивнул я в сторону Лойоша и Ротсы, — у меня есть защитники.
— Но я еще не знаю, убивать ли вас, — проговорил Михей.
— А как ты узнаешь?
— А как ВЫ узнали?
— А. Ну да, я просто притягиваю неприятности. Ладно. Знаешь, почему я сделал все это?
Он покачал головой.
— Хочешь, расскажу?
Михей медленно кивнул.
— Тогда отойди на пару шагов, пусть Лойош чуть расслабится.
Так он и сделал, а потом сел.
— Почему я ушел из дому, — начал я, — разговор особый и тебя не касается. Мой дом на Западе, в Империи. Но семья моя родом из Фенарио. Мой отец…
— Но вы ведь человек.
— Да, но в каком-то смысле я больше драгаэрянин, чем человек. Не суть важно. Мой отец умер, когда я был совсем молодым, а мать — еще раньше, я никогда ее не знал. Но хотел узнать, кем она была. Это понятно?
Михей чуть заметно кивнул, ничего не добавив.
— Я узнал, что ее имя было Мерс.
— Узнали?
— Это не мое имя, хотя могло бы быть им. — Я пожал плечами. — В общем, я хотел разыскать ее семью — свою семью. Я узнал про этот город и бумажную мельницу, и он казался вполне подходящим местом, откуда можно было начать поиски, а из дому я все равно ушел. Так что я пришел сюда с единственным намерением — увидеть свою семью, познакомиться с ними, может, узнать их чуть поближе.
Я усмехнулся.
— Да, такой вот был план. Я начал расспрашивать, но ни один лавочник ни слова мне не сказал, и причиной тому было мое имя. Я встретил Орбана, который… ладно, неважно. Но он показался подозрительным. Он предупредил меня насчет Гильдии и сказал, что не знает семью Мерс. В общем возможно, но в таком городке — маловероятно. Семья достаточно известная, чтобы одно ее имя лавочники расценивали как угрозу, а он таких не знает? Невозможно.
Парень кивнул.
— В конце концов я нашел Золли, который охотно рассказал мне о Мерсах. Назавтра я пошел в гости к ним, и они были убиты. А потом я узнал, что убит и тот, кто дал мне информацию о них. Самое интересное, что его отравили, но обвинить в этом пытались ковен.
— Вы знали о ковене?
— Подозревал. Точно не знал, но обычно в таких городках существует Ковен, так говорил мне дед. Он вроде ремесленной гильдии, но для колдунов.
— А что такое ремесленная гильдия?
— Вроде Гильдии торговцев, но здоровая.
— Как — здоровая?
— Гильдия в этом городе заражена и растлевает все вокруг жаждой власти и алчностью.
«Ты так говоришь, словно это так плохо, босс.»
«Именно из-за этого они со мной и схлестнулись, Лойош.»
Я продолжал:
— Ремесленная гильдия просто, ну, организация людей определенной профессии. Скажем, жестянщиков. Или строителей. Или глазуровщиков.
— А кто такие глазуровщики?
— Неважно. В общем, ковена могло и не быть, раз тут нет других гильдий. Но колдуны есть всегда, и им иногда нужно сходиться вместе, так что отсутствие ковена — редкий случай.
— Сейчас его нет, — обвиняюще заметил он.
— Будет снова, через несколько месяцев. Понимаешь, в таком городке…
— я прикусил язык, с которого едва не сорвалось замечание о суеверных крестьянах, — в таком городке, если вдруг что не так, очень несложно сделать крайними колдунов, так что владеющие Искусством нуждаются в том, чтобы иногда сходиться вместе для самозащиты, и никто не мог бы натравить одного колдуна на другого. В общем, я предположил, что ковен существует, и кто-то хотел свалить смерть Золли именно на него.
— А как вы узнали, что колдуны его не убивали?
— Алые губы? «Колдовская метка»? Убить кого-то с помощью Искусства можно тысячами способов, зачем же выбирать тот, что однозначно указывает на виновных?