Отломив от хлебного каравая горбушку, она подала ее Киннди.
– Ты превосходно держишься. И я, и твои родные можем гордиться тобой.
Чего бы Джайна ни ожидала, но только не этого! Киннди, остроязыкая, независимая Киннди, уронила хлеб на залитую кровью землю, повернулась к Джайне, обняла наставницу и зарыдала, словно сердце ее вот-вот разорвется.
Еще раз окинув исполненным скорби взглядом поле недавней битвы, Джайна опустилась на колени и крепко прижала ученицу к себе.
Из всех рас, хранивших верность Орде, самыми мирными, конечно же, были таурены – нескорые на гнев, но быстро прощающие, спокойные, непоколебимые… Но если уж таурен нашел повод для ярости и возмущения, на пути ему лучше не попадайся.
Памятуя об этом, толпа солдат Орды поспешно раздалась перед Бейном.
Охваченный гневом, он тяжкой поступью шел вперед – уши прижаты, хвост так и хлещет из стороны в сторону. Просить об аудиенции с вождем таурен даже не подумал. Подобно отцу, он громогласно потребовал ее:
– Гаррош!!!
Яростный рев обычно спокойного, смирного быка заставил всех вокруг замолчать и обернуться. Сопровождаемый Хамуулом Руническим Тотемом и Вол’джином, державшимся слегка позади, Бейн подошел к вождю, стоявшему у моста через Пылевую бухту, скрестив руки на груди и не сводя взгляда с ворот Терамора на том берегу. На окрик Бейна Гаррош даже не обернулся. Невзирая на возможные неприятности, Бейн схватил орка за плечо и развернул лицом к себе. В тот же миг кор’кронцы, и Малкорок среди первых, рванулись вперед, но прежде, чем они успели изрубить разозленного таурена в куски, Гаррош покачал головой.
Бейн с яростным рыком швырнул в лицо вождя клок окровавленной ткани. Тут уж Гаррош не выдержал. Отшвырнув тряпку, он тоже зарычал.
– Вот это, Гаррош, кровь юного таурена, погибшего, выполняя твои приказы! Не чьи-нибудь, а твои! Твои приказы, из-за которых так много наших осталось там, коченеть в болотной воде, и все понапрасну! – выкрикнул Бейн. – И это украшение, Гаррош, подходит тебе куда лучше татуировок!
Подоспевший Малкорок оттолкнул могучего быка с такой силой, что Бейн невольно отступил на шаг. Стиснув мощными руками воина его запястья, Малкорок начал выкручивать ему руки. Отсутствие пальцев ничуть не ослабляло его хватки.
– Отпусти его, Малкорок, – велел Гаррош, утерев с лица пятна крови.
На миг всем вокруг показалось, будто орк из клана Черной Горы откажется выполнить прямой приказ. Но нет: всей позой выражая протест, он нехотя отпустил Бейна, сплюнул наземь и отступил в сторону.
Гаррош смерил Бейна взглядом, и, к полному недоумению вождя тауренов, рассмеялся. Вскоре его грудной веселый смех перерос в оглушительный хохот, раскатившийся над водой гулким эхом.
– Глупая ты скотина, – сквозь смех заговорил Гаррош. Не сводя взгляда с Бейна, он протянул руку назад и указал в сторону Терамора. – Час нашей победы наконец-то настал!
Бейн изумленно разинул рот. Стоявший за его спиной Вол’джин пришел в себя первым.
– Слышь-ка, да что ты, во имя духов, такое мелешь? Мы ж только что проиграли! И это не просто поражение, это же ж… прямо-таки катастрофа!
– Катастрофа? – неторопливо, словно пробуя это слово на вкус, переспросил Гаррош. – Ну нет, не думаю. Вы все так сердились на то, что я выжидаю. И тайные сходки устраивали, и мне жаловались снова и снова. Вы не доверяли моей мудрости. Не верили в мой замысел. Так вот, теперь скажите, будьте любезны: что принесло нам мое решение выждать время?
– Поражение? – откликнулся Рунический Тотем, словно выплюнув изо рта какую-то мерзость.
И вновь Гаррош захохотал. Необъяснимый и неуместный, этот смех лишь сильнее распалял жар ярости и скорби в груди Бейна. В который уж раз ему вспомнилось, скольких он потерял – и не ради достойной цели, но лишь из-за непомерной самонадеянности Гарроша! Но прежде, чем Бейн успел сказать хоть слово, Гаррош прекратил веселиться и выпрямился во весь свой немалый рост.
– Смотрите же, что ожидает тех, кто осмелится перечить воле вождя Орды!
С этими словами он, к изумлению Бейна, вновь поднял руку, но указал не на Терамор и не на бухту, усеянную обломками потопленных кораблей Орды. На сей раз палец Гарроша Адского Крика был устремлен вверх – в небо.
Целиком поглощенный скорбью и гневом, Бейн даже не замечал, что всем им приходится кричать, чтобы расслышать друг друга за громким жужжанием и свистом. Звук приближался, нарастал – казалось, он пробирает до самых костей. Вдали, над горизонтом, показался… нет, не дракон (привычное зрелище во времена недавней войны), а громадный небесный галеон гоблинской постройки. Воздушное судно с каждой секундой приближалось к пристаням, неся под днищем большой округлый предмет, надежно принайтованный к обшивке.
Потрясенный увиденным, Бейн не сразу сумел понять, что все это значит.
А, едва сообразив, в чем дело, в ужасе вытаращил глаза.
Между тем Гаррош продолжал разглагольствовать, едва не срываясь на визг в старании перекричать шум:
– Мы выжидали! Выжидали, как приказал я! Мы ждали, пока в Тераморскую гавань не придет флот Седьмого Легиона, почти весь, целиком. Мы ждали, пока на помощь бедной леди Джайне не приведут своих солдат гениальнейшие стратеги, величайшие полководцы Альянса – в том числе сам Маркус Джонатан с Шандрисой Оперенной Луной. Мы ждали, пока в Терамор не прибудет Калесгос из стаи синих драконов и пятеро магов Кирин-Тора, включая сюда их главу, Ронина. Корабли и солдаты, маги и генералы – все они здесь в Тераморе. Мы бросились штурмовать ворота, ослабленные нашим другом Таленом Созвучие Песни, и его преданность не осталась без награды. Пока Альянс был занят сражением с нами, небольшой отряд Орды проник в Терамор и выполнил двойную задачу: спас Талена и оставил Альянс без воздушной обороны. И вот теперь… теперь ждать больше не придется!
«Пожалуй, каждая из рас отдает последние почести павшим по-своему», – думал Кейлек. Порой жестокая необходимость, ставящая нужды живых выше заботы о мертвых, вынуждает отложить скорбный ритуал и обойтись с телами павших не столь почтительно, как хотелось бы скорбящим сердцам. Но в этот день целесообразность не требовала захоронить погибших в одной братской могиле или возложить их на один погребальный костер. Сейчас для заботы о мертвых имелось и место, и время. Присоединившись к уцелевшим в Битве за Терамор, Кейлек принялся помогать им отыскивать изувеченные тела, опознавать их и грузить в фургоны. Всех, кто пал с честью, обмоют, переоденут в чистое, дабы скрыть от глаз жуткие раны, торжественно попрощаются с ними и проводят в вечный покой, на кладбище за городскими стенами.
Душа дракона исполнилась печали с примесью своеобразного мрачного торжества. Атака Орды отбита. И он, и Джайна остались в живых. Теперь…
Внезапно сердце болезненно сжалось в груди. Разом остановившись, Кейлек едва не уронил тело погибшего солдата, которое нес на руках, но каким-то чудом сумел удержать равновесие.
Все время битвы он смутно, краешком разума, чувствовал магию Радужного Средоточия. Чувствовал и не на шутку опасался, что реликвия попала в лапы Орды, однако она оставалась на месте, где-то не так уж далеко к югу, и со временем Кейлек, поглощенный сражением, позабыл об иных тревогах.
Теперь Радужное Средоточие снова пришло в движение.
И быстро мчалось на северо-запад. В сторону Терамора.
Поспешно, но осторожно уложив тело павшего воина в фургон, Кейлек отправился на поиски Джайны.
Джайна занималась ранеными. Калесгос отыскал ее у Цитадели. Здесь, на той самой площади, где новобранцы в мирные дни учились искусству боя, ныне скопилось великое множество – целое море пострадавших в битве, а Джайна, переходя от одного к другому, телепортировала их в безопасное место. В этом ей помогало около десятка стражников, явно не тераморских. Куда отправляли раненых? Этого Кейлек не знал – возможно, в Штормград, а может, в Стальгорн, однако любой крупный город в глубине территории Альянса сейчас был куда безопаснее, чем Терамор.
Но не успел Кейлек подойти к Джайне, как эвакуация застопорилась. Открывшийся портал неожиданно схлопнулся и исчез. Джайна озадаченно нахмурилась, отчего между ее бровей вновь пролегла та самая неповторимая морщинка.
– Что-то препятствует стабилизации порталов, – сказала она своим помощникам.
Тем временем Калесгос подошел ближе. Повернувшись к нему, Джайна с усталой улыбкой протянула ему руку.
– Кейлек, я… – Но, стоило ей увидеть выражение его лица, недосказанная фраза повисла в воздухе. – Кейлек, что с тобой? Что произошло?
– Радужное Средоточие направляется сюда, – пояснил он, преодолев впившийся в горло страх. – К нам. В эту самую минуту.
– Но как же так? Со стороны Орды? Кейлек, но где же логика? Если его похитила Орда, отчего они не воспользовались им немедля?
Кейлек покачал головой, раздраженно встряхнув иссиня-черной челкой.
– Не знаю, – ответил он, и тут же понял: так вот в чем корень всех его страхов. В незнании. В отсутствии всякой логики. Именно в этом самом «как же так».
Морщинка между бровей Джайны сделалась глубже.
– Возможно, из-за него-то порталы и не работают, – сказала она, поворачиваясь к своим помощникам. – Возможно, Радужное Средоточие наводит помехи, а может, Орда измыслила какой-то неизвестный нам трюк. Пожалуйста… ступайте, отыщите Ронина и приведите его сюда. Объединив силы, мы, пожалуй, сумеем удержать портал открытым, несмотря на нейтрализующее поле.
Кивнув, ее помощники рысцой устремились на поиски.
– Где оно? – спросила Джайна, вновь повернувшись к Калесгосу.
– Не могу точно сказать. Но оно приближается. И я должен его найти. Если Орда использует его как оружие…
Закончить фразы он не сумел. Просто не смог себя заставить. Больше всего на свете ему хотелось привлечь Джайну к себе и поцеловать, но этого он себе не позволил.
Настрого отказал себе даже в прощальном поцелуе.
Прекрасно знакомая с тем, что вот-вот произойдет, Джайна поспешно сделала несколько шагов назад. Калесгос быстро, но не забывая о раненых на земле, принял драконий облик, толкнулся могучими лапами, набрал высоту и устремился к гавани – навстречу Радужному Средоточию.