Мало-помалу дрожь под ногами утихла. Казалось, успокоившаяся земля задремала, точно разбуженный страшным сном ребенок в объятиях матери. Правда, злобные ветры униматься не спешили, однако дождь прекратился. Вернувшись в простой, вещный мир, шаманы открыли глаза и устало улыбнулись друг другу. Настало время передохнуть.
Стиснув сильными смуглыми пальцами плечо Тралла, Аггра устремила на мужа одобряющий, исполненный восхищения взгляд.
– Мой Го’эл из вихря превратился в камень, – сказала она. – С тех пор, как ты вернулся, мы движемся вперед семимильными шагами.
Тралл нежно накрыл ее руку ладонью.
– Если я – камень, то ты – твердая почва под камнем, душа моя.
– Я – твоя жена, а ты – мой муж, – подмигнув, откликнулась Аггра. – В часы испытаний мы, как стихии, становимся тем, что нужно спутнику жизни. Хоть камнем, хоть ветром, хоть водой, хоть огнем.
В то время, когда Траллу было неловко, не по себе в обществе прочих шаманов, именно Аггра подтолкнула его к этому пути. Попросту, без ухищрений – можно сказать, едва ли не силой. Поначалу Тралл страшно злился на нее, однако со временем понял всю мудрость ее поступка. После его возвращения оба не расставались: работали вместе, словно танцуя, и радовались друг другу в минуты отдыха. Вспомнив о собственных словах, обращенных к Джайне, он вознес безмолвную молитву всякому, кто мог бы услышать: пусть и на нее снизойдет то же благословение!
Однако, вернувшись в лагерь, Тралл увидел юного орка в легких кожаных доспехах, ожидавшего его, стоя навытяжку, и от доброго расположения духа не осталось ни следа. Пыль и грязь на одежде новоприбывшего свидетельствовали о том, что это гонец, а мрачное выражение его лица передавало суть принесенных им новостей лучше любых слов.
При виде Тралла гонец лихо отсалютовал и низко склонился перед ним.
– Го’эл, – заговорил он, – я принес вести из Оргриммара… и кое-откуда еще.
Сердце Тралла сковало холодом. Что еще мог натворить Гаррош?
Тем временем шедшие позади двинулись к ним, слегка заинтересованные появлением в лагере незнакомца. Вначале Тралл было подумал, не прочесть ли письмо в уединении, но тут же решил: нет. Он больше не вождь Орды, а значит, любые новости – не для него одного, а для всех.
Дождавшись прочих Служителей, он призывно махнул им рукой. Все подошли ближе. Явно понимая, чего от него потребуют, злосчастный юный орк переступил с ноги на ногу.
– Прочти принесенное письмо всем, мой юный друг, – негромко сказал Тралл.
Гонец шумно перевел дух.
– «С тяжелым сердцем спешу уведомить тебя о том, что любые помыслы о мире на сем раздираемом распрями континенте, а то и во всем Азероте, потерпели подлинный крах. Собрав войско Орды, Гаррош повел его на крепость Северной Стражи и разрушил ее до основания. Затем он выждал около недели, позволив Альянсу укрепить оборону Терамора. За это время, дабы противостоять нашему флоту и сухопутным силам, в Терамор прибыл флот Седьмого Легиона и несколько военных советников – прославленных полководцев, включая Маркуса Джонатана, Шандрису Оперенную Луну, Верису Ветрокрылую и адмирала Обри. Орда билась отважно, но потерпела поражение… на первый взгляд. Го’эл, победу в Сокрушении Северной Стражи Гаррошу принесли порабощенные огненные великаны. А чтобы уничтожить Терамор, он…»
В толпе заахали, и гонец ненадолго умолк. Здесь собрались вместе бывшие члены Орды и Альянса. Перед лицом общей беды те и другие на время отложили верноподданнические чувства в сторонку… но отнюдь не забыли о них. Вдобавок, какой же шаман не придет в ужас, услышав о порабощении элементалей – да каких элементалей! – ради ведения войны? Слова «уничтожить Терамор» повисли в воздухе.
– Продолжай, – мрачно сказал Тралл.
– «…чтобы уничтожить Терамор, он похитил у синих драконов бесценную реликвию, при помощи коей зарядил магией самую мощную мана-бомбу, какую только видывал свет. Взрыв стер Терамор с лица земли, обратив его в руины, насквозь пропитанные магической энергией. Согласно донесениям наших разведчиков, в стенах города не осталось в живых никого».
«Не осталось в живых никого»… Значит, Джайны, его подруги, неумолчного голоса мира, больше нет? При этой мысли у Тралла перехватило дух. Почувствовав настроение мужа, Аггра сжала его ладонь. Тралл стиснул ее пальцы изо всех сил, понимая, что делает ей больно, однако Аггра даже не попыталась высвободить руки. Любящая, заботливая, она лучше любого другого знала: страшнее, мучительнее всего в эту минуту болит его сердце.
Одна из дренеек, ища утешения, с негромким всхлипом припала к груди друга-тролля. Тролль мягко обнял ее, но взгляд его исполнился ярости. Ошеломлены и подавлены были все – даже известные противники мира. Столь бессмысленная, ничем не спровоцированная бойня никак не могла принести Орде славы, а вот подобная безответственность наверняка обойдется очень и очень дорого.
Невероятно, однако и это было еще не все. Утративший дар речи, Тралл кивнул гонцу, веля продолжать.
Голос юного орка тоже был полон глубокой скорби.
– «После этого наш флот взял Калимдор в кольцо, блокировав поселения Альянса. Ни крепость Оперенной Луны, ни Тельдрассил, ни кто-либо другой помощи не получат, и спастись их жителям в сколь-нибудь значительном числе не удастся. Гаррош открыто похвалялся покорить весь континент, а Альянс либо вытеснить прочь, либо уничтожить без следа. Единственная светлая новость, друг мой, состоит в том, что не все члены Орды в восторге от Гарроша. Некоторые из нас вполне сознают всю пагубность избранного им пути и опасаются, как бы от этих безумств не пострадала вся Орда. В страхе о будущем своего народа остаюсь твоим преданным другом, Эйтригг».
Тралл кивнул в знак того, что понял и оценил ужасные новости, но в мыслях его, в голове, звучало эхо совсем других слов, недавно сказанных ныне покойной подругой.
«Ничто на свете не дается даром, Го’эл. Вот и твое мастерство, и твои знания обходятся миру недешево… Гаррош сеет рознь между Ордой и Альянсом – причем, пока он не взялся за свое, ни о какой розни и речи не было… Да, ты – шаман и можешь управлять ветрами. Но сейчас в воздухе веют ветры войны. Если Гарроша не остановить, и немедля, наши колебания дорого обойдутся многим ни в чем не повинным душам».
Да, так оно и вышло. Другие Служители встревоженно зароптали, а Тралл надолго умолк. Душу терзали мучительные сомнения – сомнения в самом себе. Быть может, Джайна была права? Быть может, всего этого не случилось бы, если бы он остался на своем месте, предоставив заботу об исцелении мира другим?
В былые времена этот вопрос мог бы мучить его не один день. Теперь же Тралл оценил его по достоинству, с точки зрения разума, и выкинул из головы. Джайна всегда утверждала, что недооценивать свои силы столь же глупо, как и переоценивать их. Именно он, Тралл, стоял плечом к плечу с четырьмя Аспектами в битве со Смертокрылом, заняв место Земли. Разумеется, сегодняшнее умиротворение стихий – не только его заслуга, однако он понимал, насколько велик его вклад.
Вклад в изменение мира – в буквальном смысле этих слов. В изменение через исцеление.
Конечно, порабощение огненных великанов встревожило его не меньше, чем всех остальных шаманов. Конечно, он, как и все остальные, был опечален гнусным, бесчестным ударом по Терамору, массовым убийством издалека, при помощи краденой магии. Но, несмотря на все это, он знал: ни он, ни кто-либо другой, не может немедля уйти, бросив дело на полдороге.
С тяжелым сердцем вернувшись к общему разговору, Тралл услышал слова Нобундо:
– Все мы видим: прогресс налицо. Останавливаться нельзя. Нужно продолжать – всем до одного.
– Да, но что ему еще взбредет в голову? – возразил Регар. – Одно порабощение огненных великанов ради собственной низменной выгоды грозит свести на нет все, чего мы добились!
– Аспекты и Круг Кенария объединили нас, чтоб исцелить Нордрассил, – заговорил и Мулн Гнев Земли. – И этот небывалый союз оправдал все наши надежды. Теперь Нордрассил снова цел, и у мира есть шанс исцелиться. Но Гаррош… Если он отважился на такое, то что он может сотворить с нашим Мировым Древом?
Тралл обвел взглядом лица друзей. Похоже, всех их снедали те же сомнения, та же нерешительность, что и его самого. Переглянувшись с Мулном, Нобундо шагнул к нему и заговорил:
– Я разъярен и опечален полученной вестью. И не только насилием над духами стихий – всем до последнего слова. Так и есть: подобное надругательство может разгневать землю, и даже Нордрассилу грозит опасность. Но оставив свои труды, дабы обличить Гарроша – а я, кстати сказать, не возьмусь судить, как это будет воспринято, – мы рискуем свести на нет все, чего нам удалось достичь. Го’эл, еще недавно Ордой правил ты. Ты сам решил поставить во главе Орды Гарроша. И твоя дружба с взыскующей мира леди Джайной Праудмур всем нам известна. Если ты полагаешь, что должен уйти, никто не упрекнет тебя ни словом. Любому другому из нас я повторю то же самое. Все мы здесь по собственной воле – потому, что откликнулись на зов. Если ты больше не слышишь этого зова, можешь идти – с нашего общего благословения.
Охваченный скорбью, разгневанный, потрясенный до глубины души, Тралл надолго смежил веки. Больше всего на свете хотелось ему надеть латы, взять в руки Молот Рока и отправиться прямиком в Оргриммар. И покарать сына Громмаша Адского Крика за все свершенные им самонадеянные, разрушительные безумства. Гаррош – его вина, его ошибка. Его и больше ничья. Тралл неустанно внушал ему орочью гордость, но вместо того, чтобы извлечь из уроков отца все самое лучшее, юный Адский Крик предпочел поступить в точности наоборот.
Но нет, уйти и утолить свою боль он не мог. Сейчас он не имел на то права. Если бы в эту минуту ему явился дух самой Джайны Праудмур, вопиющий о мщении, пришлось бы и ей сказать «нет».
– И я опечален, – сказал он, подняв взгляд на Нобундо. Его голубые глаза были полны скорби. – И я разъярен. Но долг призывает меня остаться. Сейчас самое важное – здесь.