Духовное управление мусульман, возглавляемое людьми, не верующими в Аллаха, — это я бы назвал «духовным Чернобылем». Как Чернобыльская АЭС взорвалась, сделав непригодными для жизни обширные районы Украины, так и здесь неверующие в Бога муфтии отравляли души прихожан мечетей, делая их непригодными для веры. Тут даже трудно что-либо сказать по этому поводу, настолько это мерзкий и циничный харам, просто манифестация своего неверия. После такого они точно не мусульмане, что бы там о себе ни говорили.
Где же Токтомушев мог набраться неверия во Всевышнего в такой степени, что решился покуситься на деньги, собранные на святое дело? Кроме как «Джамаата Таблиги» больше негде. След, ведущий от Токтомушева к таблигам, очень слабый, но все же вполне определенный.
Во-первых, образование в Пакистане, и не только Токтомушева, но и других членов муфтията и Совета аалымов при Токтомушеве. По данным Чолпон Орозбековой, в Пакистане учились: бывший муфтий Кыргызстана Максатбек Токтомушев учился в медресе «Аль-Арабия» в Лахоре[50], казы[51] Бишкека Садриддин Маджитов учился в медресе «Абу Хурайра», а также члены Совета аалымов при муфтияте — Жигитали Исмаилов учился в университете «Дар уль-Улум»[52], Кабылбек Актматов учился в медресе «Мадраса Арабия Райванд»[53].
Учеба в Пакистане — это уже подозрительный фактор, ввиду широкого распространения в этой стране таблигов, разнообразных террористов, талибов и тесного их сращения с пакистанской разведкой. На сей счет есть интересная история бывшего казахского имама Камалятдина Абасатарова. Он в 2001–2004 годах учился в Пакистане, потом вернулся и возглавил мечеть в Ожете, в северной части Алматы. Вел себя скромно и тихо, но вдруг, внезапно и никого не предупредив, съездил в Индию. Духовное управление мусульман Казахстана провело расследование и открыло, что мечеть в Ожете превратилась в таблигский центр, здесь проводились еженедельные собрания машура, здесь же в молитвенных комнатах таблиги жили и готовили еду. Новый имам мечети Рашидкажи Абдуллаев был просто поражен, во что они превратили мечеть: «Вы посмотрите на состояние мечети! Грязные стены, повсюду мусор и вонь. Здесь никогда не было ремонта… Ваххабиты[54] жили здесь же, в мечети, готовили еду прямо в молитвенных комнатах. Одним словом, превратили мечеть в волчье логово»[55]. Новому имаму мечети в Ожете стоило сил и времени отогнать таблигов от мечети.
Обратите внимание на скрытность работы таблигского амира под личиной имама. ДУМ Казахстана и не подозревало о скрытой подоплеке, пока Абасатаров не поехал без предупреждения в Индию. Это вполне понятная тактика, поскольку проникновение таблига на пост имама мечети дает таблигам полный контроль за ней и возможность превращения ее в таблигский марказ. Иначе же просто рано или поздно из мечети выгоняют. Проникновение таблигов на посты имамов крупных мечетей, казы и даже муфтиев открывает огромные возможности для распространения таблигского влияния и вербовки новых членов. Конспиративность им в этом помогает, поскольку они имеют возможность раскинуть широкую сеть и создать множество джамаатов прежде, чем на них обратят пристальное внимание. Потому, до поры, таблиги прикидываются самыми умеренными и традиционными мусульманами.
Во-вторых, первое публичное обвинение Максатбеку Токтомушеву в том, что тот принадлежит к «Джамаату Таблиги», выдвинул в январе 2014 года руководитель ОО «Акылман аксакалдар» Женишбек Токтогулов. Он заявил, что Токтомушев стал муфтием в обход устава ДУМ Кыргызстана, когда решался вопрос о замещении поста после побега и последующего ареста бывшего муфтия Рахматуллы Эгембердиева[56]. Вместе с этим Токтогулов и заявил, что Токтомушев является таблигом. ДУМ Кыргызстана это, конечно, опровергал[57].
Токтогулов, положим, утверждал голословно, но ниточка все равно потянулась. Кыргызы стали ездить в Бангладеш на таблигские иджтема и учиться в таблигских медресе. В феврале 2012 года Адилет Калчабаев побывал на Бишва иджтема в Тонги, увидел там других выходцев из Кыргызстана, в том числе и тех, кто учились в медресе Какраил — одном из крупнейших таблигских марказов. Как туда попасть? Один из учащихся, Ахмад, приехавший в Дакку из кыргызского Джумгала, рассказал, что в центральной мечети есть некий Абдурахим, который получает приглашения из Какраила и устраивает зачисление. Токтомушев, тогда еще заместитель муфтия, заявил по этому поводу следующее: «Я неоднократно бывал в Бангладеше. Видел учителей и учебники. Там преподают традиционный для нас мазхаб Имама Азама. Я не знаю, каким образом туда едут наши ребята. Вы должны задать этот вопрос родителям. Центральная мечеть этим не занимается. Решение принимают родители. Они решают — бросить ребенка или отправить на учебу. К примеру, многие дети не поддаются воспитанию»[58].
Как только Токтомушев стал муфтием, так таблиги в Кыргызстане стали открыто носить пакистанские рубахи и штаны, стала открыто печататься таблигская литература (ее даже пытались завозить в Казахстан); численность таблигов в Кыргызстане выросла примерно до 40 тысяч человек. Более того, почти совершенно прекратились разговоры о запрете «Джамаата Таблиги» в Кыргызстане, а президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев даже заявил по их поводу в июне 2016 года: «Путь запрета — путь в никуда. Запретить легче всего. Но я не думаю, что радикализации мусульман становится меньше. Вот, запретили соседи „Таблиги джамаат“, думаете, их не стало? „Таблиги джамаат“ — это же дааватчи. Они проповедуют то же, что и мы. Другое дело, что мы не пустили все на самотек»[59].
Да уж, так «не пустили на самотек», что все кончилось грандиозным, неописуемой мерзости и циничности харамом — обращением денег, собранных на хадж, на ростовщичество.
Взрыв посольства КНР
Буквально через пару месяцев после того, как Алмазбек Атамбаев рассуждал о том, что таблиги якобы «проповедуют то же, что и мы», 30 августа 2016 года у здания посольства КНР в Кыргызстане, в Бишкеке, на проспекте Чингиза Айтматова произошел мощный взрыв. Террорист-смертник на микроавтобусе Mitsubishi Delica с кыргызскими номерами протаранил западные ворота посольства, заехал на территорию и взорвался. Мощность взрыва оценивалась в 100 кг тротила. Мелкие части автомобиля раскидало в радиусе 200 метров, здание посольства было повреждено. По счастливой случайности, никто, кроме террориста, не погиб.
Только вот расследование этого теракта дало более чем странные результаты. В мае 2017 года состоялся процесс над обвиняемыми в организации теракта. Приговор суда был таков:
Хасанидин Исмаилов — 18 лет лишения свободы с конфискацией имущества,
Хикматилло Абдулажанов — 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества,
Кинеязым Мансирова — 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества.
Судя по сообщениям о ходе судебного процесса, эти лица состоят в родстве. Исмаилов — предприниматель, у которого семья и бизнес в Турции. По версии следствия, он привез из Турции в Кыргызстан организатора взрыва Иззотилло Саттыбаева и оказывал ему содействие. Мансирову и Абдулажанова, узбеков по национальности, обвиняли в том, что они передали Саттыбаеву 1 тысячу долларов, как полагает следствие, для совершения теракта.
Следствие также выяснило, что Саттыбаев приехал в Бишкек по фальшивому таджикскому паспорту на имя Бободжонова, затем купил по подложным документам автомобиль, начинил его взрывчаткой, так как имел подготовку по минно-взрывному делу. Террорист-смертник, как сообщалось, имел также таджикский паспорт на имя Зоира Халилова, хотя по национальности был уйгуром и состоял в «Исламском движении Восточного Туркестана» в Сирии.
Впоследствии стало известно, что главным организатором теракта был лидер «Джамаат таухид ва джихад» Сирожидин Мухтаров, также известный как Абу Салах аль-Узбеки[60], который ранее состоял в «Таблиги Джамаат». По некоторым сведениям, в июне 2016 года к нему обратились выходцы из СУАР КНР с просьбой в содействии организации теракта против посольства КНР в Бишкеке.
Итак, было три человека: главный организатор — Мухтаров, он же Абу Салах, организатор, взрывотехник — Саттаров, и террорист-смертник, известный нам по фамилии из фальшивого паспорта. Им не только удалось подорвать посольство КНР в Бишкеке, но и благополучно убежать. Судя по тому, что спецслужбы узнали настоящие имена организаторов (кроме погибшего террориста, идентифицировать которого, очевидно, не удалось) и имена в их подложных документах, следователи взяли какую-то ниточку, к ним ведущую. Но на суд попали люди, которых даже в случае их причастности можно было бы признать в лучшем случае второстепенными участниками; к тому же доказательства их вовлечения в подготовку теракта крайне шаткие и решающего аргумента на суде выдвинуто, насколько можно судить, не было. В их пользу свидетельствовал депутат айыльного кенеша Абдурашид Адбукадыров. Потому есть крепкие сомнения в том, что они осуждены обоснованно. Если террористы их использовали, то вероятнее всего, «втемную», то есть не раскрывая своего замысла.
Кроме осужденных были еще другие арестованные по подозрению, против которых вообще ничего не смогли выдвинуть, например Мубарак Турганбаев, и их переквалифицировали из подозреваемых в свидетели. Все эти обстоятельства говорят о том, что, похоже, кыргызские спецслужбы просто похватали людей, каким-то случайным образом оказавшихся в связи с настоящими террористами, а потом всеми силами сделали из них пособников. Больше всего это расследование и суд напоминают попытки прикрыть настоящих организаторов теракта. Адвокат подсудимых Данияр Маманов заявил, что вокруг посольства КНР вообще творились странные вещи, в день теракта там не оказалось охраны