же. Дерево затряслось – и она замерла. Коринн затаила дыхание. Любое неосторожное движение могло опрокинуть дерево в пропасть. Северина зашевелилась, осторожно прокладывая путь вниз. Но стоило ей перебраться на нижнюю ветку, как рядом с ее рукой созрел еще один апельсин. Коринн напряглась. Северина облизала губы и потянула фрукт вместе с веткой. Когда плод оторвался от черенка – ветка дернулась назад с силой, от которой внизу обрушился еще один камень.
Северина повернулась к Коринн.
– Останови это! Останови! – заорала она, но тут же смягчила тон. – Коринн?
Коринн смотрела на джамби. Голос Северины в это мгновение напомнил ей голос мамы. Он будто бы вскрыл внутри девочки запертый ящик, наполненный звуками, так долго молчавшими в ее памяти. Воспоминания нахлынули на Коринн потоком, омывая тихими словами, которые учили ее ходить, ухаживать за растениями, быть доброй.
Северина снова позвала Коринн, и девочка бросилась на голос, который так сильно походил на мамин. Дерево накренилось и повисло над бездной на одних корнях. Коринн не знала, как удержать его от падения.
– Помогите мне! – звала Северина.
Пьер бросился к ней одним огромным прыжком. Но когда он приземлился у корней, еще один камень оторвался и рухнул в море, а дерево наклонилось еще сильнее. Теперь ствол висел почти параллельно земле. Северина вцепилась в ветки руками и ногами. Насекомые бросали ее, спешно переползая с тела на утес. Пьер встал на краю и потянулся к Северине, но она не отпускала дерево.
– Прыгай! – крикнула Коринн.
Дерево дернулось, продолжив расти, и Северина оттолкнулась от ствола, пытаясь выбраться из ловушки ветвей и дотянуться до рук Пьера. В этот момент из-за горизонта показались первые лучи солнца. Коринн ахнула, когда ветвистые пальцы Северины потянулись к Пьеру. Дерево стало длиннее и накренилось еще больше. Кончики пальцев Северины царапнули по пальцам Пьера. Коринн бросилась вперед. Врезавшись в отца, она оттолкнула его от края, чтобы он не попал под солнечные лучи. Северина замахала руками и умудрилась схватиться за скалу, но ее зеленая накидка запуталась в ветвях. Джамби потянула за ткань. Дерево накренилось и сорвалось с утеса. Ветка хлестнула по рукам Северины, и она, переворачиваясь, полетела вниз – вниз – вниз, вместе с деревом, прямо в воду.
Коринн стояла на обрыве, который стал новым краем утеса. Внизу волны обрушились на Северину и дерево: море забирало их, раз за разом накатывая и утягивая их на дно, как оно всегда делало и всегда будет делать, пока ужасная джамби не исчезла под морской пеной. Солнечный луч ослепил Коринн, и она обернулась к своему отцу. Он уставился на нее из полосы тени.
Солнце третьего дня взошло.
Пьер зарычал на Коринн, с острых зубов на землю закапала слюна.
Она не могла отступать. Ей некуда было идти.
– Папа, пожалуйста. Ты знаешь меня. Я твоя дочь.
Пьер фыркнул и двинулся к ней.
– В твоих жилах течет соленая вода, – проговорила Коринн, – а в жилах мамы была земля, а дедушка – король рыбьего народа, а я… я ничего не боюсь!
Луч света медленно приближался к ее отцу. И за мгновение до того, как он коснулся зверя, тот прыгнул на девочку.
– Нет, папа! – вскрикнула Коринн и швырнула апельсин в его широко распахнутую пасть.
Солнечный свет залил весь утес, и Коринн, упав на колени, заплакала. Ведьма оказалась права. Она не могла победить.
Но тут холодная бледная рука коснулась ее лица.
Коринн подняла глаза.
– Папа?
В теплых солнечных лучах Пьер становился похожим на сильного и доброго себя, а не на безумное рычащее существо, каким был секунду назад.
Коринн схватила еще один апельсин и выдавила сок в рот отцу. Лицо Пьера медленно приобрело обычный смуглый оттенок.
Коринн дала отцу еще один апельсин. И еще.
Его волосы вновь стали черными. Он медленно возвращался к себе.
В конце концов рядом с Коринн на коленях вновь стоял ее папа.
– Мне так жаль, Коринн!
Он поцеловал тугие косички на голове дочери, как делал это каждое утро.
Коринн крепко обняла его.
Вместе они посмотрели вниз, в кипящее море, в котором исчезла Северина. На поверхности воды не осталось ничего, кроме нескольких веток и покачивающихся на волнах апельсинов.
Но теперь возникла другая проблема. Лес рядом с утесом был охвачен огнем.
– Как же мы пройдем? – спросила Коринн.
Пьер глянул на море и указал на единственное темное облако в небе.
– Просто подождем, – сказал он.
Секундой позже начался дождь.
44. Навсегда
Коринн и ее отец набили карманы апельсинами и семечками, взяв столько, сколько могли, и засобирались домой.
– Мы заблудимся, папа, – предостерегла Коринн.
– Но попробовать надо, не так ли?
Стоило им ступить под покров леса, как тут же возник дуэн и указал им путь. Пьер напрягся.
– Думаю, он пытается помочь нам, папа.
И все же глаза Пьера потемнели, как бурное море.
– Мы не можем быть уверены.
– Но попробовать надо, – напомнила ему Коринн.
Пьер встал между Коринн и джамби, и вместе они зашагали по тропинке. Уже через несколько шагов деревья в глубине леса стояли так плотно, что стало непонятно, куда идти дальше. Из-за стволов появился другой дуэн и вновь указал дорогу. Пока они шли – всё новые и новые джамби показывали им дорогу домой.
Некоторые слегка наклоняли головы, когда Коринн и Пьер проходили мимо. Другие настороженно наблюдали за ними, но ничего не делали, чтобы их остановить. Один лагаху приблизился к Коринн с подобием улыбки на морде. Коринн крепко стиснула руку Пьера, и оба остановились как вкопанные. Лагаху взглянул на кровоточащую ногу Коринн и что-то прошептал. Мгновение спустя из подлеска вышел дуэн и приложил что-то к порезу. Боль исчезла в ту же секунду. Пьер поклонился в знак благодарности.
Когда Коринн и ее отец наконец-то вышли на дорогу, их глазам предстала молчаливая толпа деревенских жителей. Вперед выступила ведьма. Дру и братья шагнули за ней. Всех троих едва можно было узнать. Буки и Малик оделись в чистую, не штопаную одежду и каким-то образом умудрились отскрести заскорузлую глинистую корку с кожи и волос. Оказалось, что братья скорее золотисто-коричневые, чем грязно-красные. А Дру! Коринн неуверенно подошла к подруге. Дру была одета в сари, но ее косы исчезли, а короткие растрепанные волосы делали ее похожей на маленького свирепого мальчика.
– Что случилось? – спросила Коринн.
– Я устроила пожар, чтобы отвлечь джамби, – объяснила Дру. – Я расчистила место и всякое такое, но все пошло не по плану. – Ее пальцы потянулись было к волосам, чтобы накрутить на пальцы концы косичек, но не нашли их.
Дру опустила руки:
– Мне повезло, что пошел дождь. Могло быть куда хуже.
– Ты помогла мне?
Дру кивнула, и Коринн, не устояв, обняла подругу.
– А у них теперь есть отец, – сказала Дру о мальчишках.
– Какой отец? Кто вообще хоть заикнулся об отце? – спросил Буки.
– Думаете, я не видела, как вы выходили из пекарни сегодня утром? – спросила Дру.
– Он накормил нас. И мы устали так, что остались до утра. Ночка выдалась длинной.
– Если бы не уши, я бы тебя не узнала, – сказала Коринн Малику и повернулась к Буки. – Так что, сегодня вечером возвращаетесь в пещеру? – спросила она с ухмылкой.
Малик поморщился.
– Мы не дети пекаря. Он о нас не заботится, – сказал Буки.
– Он заботился о вас годами, – сказала Коринн. – Каждый вечер вы находили в его пекарне что-нибудь на ужин. Думаешь, это просто совпадение?
Буки и Малик робко взглянули на Хьюго. Здоровяк ухмыльнулся и переступил с ноги на ногу, как человек, которого только что уличили в безобидной лжи.
Ведьма проковыляла вперед и тыкнула в Буки большим пальцем.
– Я же говорила, этот парень не особо смышленый. – Она фыркнула и посмотрела на Коринн: – Что ж, и как подействовал кулон?
– Это был совсем не кулон. Внутри было семя. Прямо как ты мне показывала. Смотри.
Держа семечко на ладони, она поднесла его ближе к губам:
– Расти.
Семя качнулось и расщепилось – изнутри показался крошечный зеленый росток.
Ведьма улыбнулась.
– Да, – прошептала она себе под нос. – Именно так.
Буки, Малик и Дру в замешательстве смотрели на них. Коринн передала росток Малику.
– Но ее больше нет? – спросил Буки.
Коринн кивнула:
– Ее больше нет.
– А как с остальными? – спросила Дру. – Они-то еще здесь.
Коринн посмотрела на папу.
– Но она больше ими не управляет, – сказала Коринн. – А они – часть этого острова. И были здесь задолго до нас.
Пьер кивнул, и белая ведьма улыбнулась словам Коринн, но почти все остальные заворчали.
– Они снова вернутся, – сказал Виктор.
– Они забрали моего ребенка! – закричала какая-то женщина.
– Они убили моего мужа, – сказала другая.
– А как же то, что она сделала с твоим отцом? – спросила Дру. – Как же люди, которых мы потеряли?
– Во всем виновата Северина, – сказала Коринн. – Но сегодня джамби помогли нам выбраться из леса. И вылечили мой порез. – Она сняла повязку из листвы с ноги и показала рану, которая почти зажила. – Видите? Мы должны найти способ жить вместе.
Но ответом ей стала новая волна ворчанья. Один мужчина поднял обломок ветки и хлопнул ею по ладони.
– Я не собираюсь жить вместе с ними, – заявил он.
Это был отец Лорена. Лорен стоял рядом с ним и свирепо хмурился, будто в любой момент готов кинуться в драку.
– Тогда можешь попытать удачи в море, – сказала ведьма.
Лица в толпе посуровели. Коринн взглянула на отца: знает ли он, что делать? Пьер ласково сжал ее руку, и это придало девочке смелости.
– Остров принадлежал им задолго до того, как кто-либо из нас узнал о нем, – громко и уверенно сказала Коринн, и ведьма, соглашаясь, кивнула. – Но теперь мы все здесь – вместе. Это наш дом. Всех нас.
– Они забрали моего друга, – сказала Дру.