Лицо Коринн вспыхнуло румянцем, и она невольно улыбнулась.
– Мама научила меня этому.
Северина кивнула.
– Конечно, это ее заслуга. Это она? – Женщина указала на восковую фигурку, стоящую на полке в соседней комнате.
Коринн кивнула.
– Ее тоже сделала Коринн, – сказал Пьер, подмигнув дочери.
– Должно быть, ты скучаешь по маме. Я знаю, каково это – внезапно потерять кого-то.
Она протянула руку Коринн, но девочка не взяла ее. Спустя мгновение Северина уронила кисть.
– Коринн, лучше тебе переодеться, пока ты не простыла, – сказал Пьер.
Он наклонился к дочке, поцеловал в макушку и подтолкнул к выходу из кухни.
Когда Коринн вернулась, сменив одежду на сухую, Северина уже стояла в дверях.
– Дождь кончился, – сказала она Пьеру. – Думаю, пора бы мне пойти домой.
– Вы сможете найти дорогу в такой темноте? – спросил Пьер. – У вас нет фонаря.
– Я знаю эти дороги, будто бы они начертаны у меня на ладони, – сказала Северина. – Спасибо, что дали переждать дождь под вашей крышей, Пьер. – Она взглянула на Коринн: – Может быть, завтра ты оставишь для меня парочку апельсинов?
– Вы снова придете на базар? – спросила Коринн, выжимая еще немного воды из волос в полотенце.
Северина скользнула в темноту.
– Да, вы еще увидите меня.
13. Кое-что вкусненькое
Когда Коринн шла через базар следующим утром, вокруг только и разговоров было, что о Северине.
– Ты видела вчера эту женщину в зеленом? Интересно, вернется ли она, – сказала женщина с шелушащейся кожей.
– Думаешь, тут кто-то скучает по таким, как она? Куда важнее, откуда именно она вернется, – сказала ее подруга, прищурив похожие на гальку глаза. – Похоже, никто ничего о ней не знает. – Она повернулась к покупателю: – Пятнадцать за ту горсть инжира, который ты трогаешь последние пять минут.
Покупатель цокнул языком и двинулся дальше.
– Когда ты настолько красивая, тебя все замечают, да? – сказала шелушащаяся.
– Все ее замечают, но никто не знает. Ни ее друзей. Ни семью. Где ее народ? Очень странно. В любом случае сегодня она, похоже, не вернется. Ее интересовала только ведьма.
– А ведьму ты сегодня видела?
– Да, и ее рука выглядит плохо, – сказала галькоглазая.
– Удивительно, что у нее нет снадобья от этого.
Коринн слушала их разговор, расстилая покрывало и выкладывая апельсины. Она быстро взглянула на ведьму, которая сидела с закрытыми глазами, привалившись к дереву, и, по виду, спала.
Мама Дру прочистила горло и сказала:
– Доброго утра, Коринн.
– Доброго, миссис Рутсингх.
Миссис Рутсингх стрельнула глазами в сторону ведьмы и вернулась к Коринн.
– Тебе не нужно ничего из того, что она продает, слышишь? – твердо сказала миссис Рутсингх.
Коринн кивнула. После того что произошло вчера, она не собиралась иметь с ведьмой никаких дел. Она даже расположилась так, чтобы старуха ее не увидела. Дру выглянула из-за сари матери, и Коринн помахала ей рукой.
– Не поверишь, кто вчера приходил ко мне домой, – прошептала Коринн.
– Кто?
– Женщина в зеленом. Та самая, вчерашняя. Ее зовут мисс Северина.
Дру нахмурилась.
– Зачем ей идти к тебе домой?
– Папа сказал, что она пряталась у нас от дождя. Не думаю, что она приходила за чем-то специально.
– Ваш дом стоит на главной улице? – спросила Дру.
– Нет, но они вместе шли от моря.
– А рыба у нее была?
– Нет, – ответила Коринн.
– Кто спускается в рыбацкую деревню и не покупает рыбу? – спросила Дру.
Коринн пожала плечами.
– Папа сказала, что она пришла слишком поздно.
Мать Дру убрала за уши несколько длинных прядей волос и склонила голову набок. Девочкам показалось, что она прислушивается.
– Кто она такая вообще? – прошептала Дру.
– Я не знаю, – тихо ответила Коринн.
– Никто на рынке не знает, кто она такая или откуда она, – заметила Дру.
– Не могут же тут знать всех, кто живет на острове, да? Я провела здесь всю мою жизнь, а до вчерашнего дня мы с тобой не встречались. И есть много других причин пойти к морю, кроме рыбы.
Девочки подняли головы, когда у одного из входов на базар началась суматоха. По толпе побежал шепоток. Северина вернулась. Она с улыбкой направилась прямо к Коринн.
– И снова здравствуй, – сказала Северина и протянула ей несколько монет. Коринн бросила самодовольный взгляд на галькоглазую и ее шелушащуюся подругу.
– Здравствуйте, мисс Северина, – сказала она достаточно громко, чтобы услышали все вокруг. – Какие возьмете?
– Выбирай ты. Я знаю, что все они хороши.
Коринн устроила целое представление, выбирая самые красивые, округлые и спелые апельсины. Северина завернула их и положила в плетеную корзину. Торговки вокруг прикрывали рты руками, но было очевидно, о ком они говорят, стреляя взглядами в Северину и Коринн. Дру играла бровями, смотря на Коринн, будто намекала ей на что-то. Наконец Коринн поняла.
– Сегодня прекрасный день, – проговорила девочка. – В такой день бояться дождя не приходится.
– Да, отличный день для прогулки, – согласилась Северина.
– А вам далеко идти до дома?
– Нет, не особенно, – ответила Северина.
– Тогда не страшно, если покупок будет много.
– Полагаю, я справлюсь.
– Что еще собираетесь купить? – спросила Коринн.
– Вчера я так и не раздобыла рыбы, – произнесла Северина. – Но думаю, сегодня мне повезет.
Она улыбнулась. Дру и Коринн обменялись быстрыми взглядами.
Тем полднем, вернувшись домой с рынка, Коринн не слишком удивилась, застав Северину. Но она помнила все вопросы Дру об этой женщине, и в груди у девочки стало прорастать маленькое семя тревоги.
Северина стояла на кухне, суетясь над кастрюлей. Рядом, за открытой задней дверью, Коринн увидела отца, чистящего рыбу в ведре. Коринн понюхала воздух и скорчила гримасу.
– Что вы делаете, мисс Северина? – спросила она.
– Я предложила приготовить ужин. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать после того, как отняла столько времени у тебя и твоего отца вчера вечером, – ответила Северина.
Коринн почувствовала, как сомнения и беспокойство в груди растут. Но все равно улыбнулась.
– Вам не следует утруждать себя, – сказала она. – Вы же наш гость.
Она встала между Севериной и плитой и заглянула в кастрюлю.
Северина попыталась осторожно оттеснить ее в сторону.
– Я настаиваю, – сказала она. – Кроме того, готовкой в семье должна заниматься женщина.
От этих слов все в груди Коринн сжалось. Она наклонилась над кастрюлей и понюхала содержимое. Пахло как-то не так. Не похоже ни на одно блюдо, что она знала. Что-то с этой едой было не так. И с Севериной тоже. Не говоря ни слова, Коринн надела кухонные рукавицы, сняла кастрюлю с огня и вылила содержимое через заднюю дверь. Рот Северины в шоке округлился, а затем превратился в сердитую прямую линию.
– Эй! – Пьер отпрыгнул в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как дымящееся содержимое кастрюли побежало вниз по склону.
– Папе это не понравилось бы, – заявила Коринн. Она покачала головой и посмотрела на Северину так, будто та и сама должна была это знать. – Придется начать сначала, с чистого горшка.
Коринн вымыла кастрюлю, наполнила ее чистой водой и поставила обратно на огонь. Так как все, что использовала Северина, сейчас медленно текло в рыбацкую деревню, Коринн пошла во двор, чтобы нарвать овощей, и прибавила к ним те, что купила на базаре.
– Сидите. Я справлюсь сама, – сказала она Северине.
Пьер вошел внутрь и прошептал на ухо Коринн.
– Тебе пришлось выбросить ее еду? Пахло не так уж плохо. Может, тебе удалось бы просто исправить блюдо.
Он нервно улыбнулся Северине.
– Думаю, вы не слишком много готовите, мисс Северина, – сказала Коринн. – Но, может, я смогу показать вам пару приемов?
– С тех пор как в прошлом году она начала кухарничать, она почти не позволяет мне касаться плиты, – объяснил Пьер. – Она думает, что все, кроме нее, готовят ужасно. И, вероятно, она права. – Он кивнул на кресло. – Просто посидите и посмотрите.
Пьер вернулся к рыбе. Но сел ближе к задней двери, чтобы дочка видела его, а он – дочь.
Северина ответила Пьеру улыбкой и села. Коринн чувствовала на себе ее взгляд, пока нарезала сладкий картофель и томаты, измельчала кориандр и терла на терке имбирь. Затем она сбросила всё в кастрюлю и помешала.
Острый сладковатый запах имбиря, томатов и сладкого картофеля вскоре наполнил весь дом. Коринн расслабилась и уже не возражала, чтобы Северина смотрела на то, как она работает. Коринн вспомнила, как мама Дру наблюдала за дочерью и ею на рынке, и подумала, что именно так и ведут себя матери. Они присматривают. Беспокойство в груди начало стихать.
Пьер продолжал чистить рыбу. Серебристое тело королевской макрели обмякло в его руках, и чешуя, словно листва, опадала на землю, пока он соскребал ее ножом. Он вспорол рыбине брюхо, достал требуху и кости и положил на порог.
Коринн вымыла тушку, начинила травами и натерла апельсиновым соком, прежде чем поставить на огонь.
– Как давно Коринн потеряла мать, Пьер? – спросила Северина.
Пьер посмотрел на первую звезду, появившуюся в пурпурном небе.
– Коринн была совсем маленькой. Ее мать часто болела, понимаете, была хрупкой, как будто никогда и не принадлежала нашему миру. Наверное, ее уход не должен был стать неожиданностью. Но стал.
– Должно быть, трудно было одному управляться с маленьким ребенком?
– Жены других рыбаков с радостью заботились о ней, пока я был в море. И я брал ее с собой, когда мог, но Коринн никогда не любила воду так, как я.
Он подмигнул Коринн.
– Должно быть, вы чувствовали себя одиноко, – сказала Северина.
Рыба шипела на огне, и если Пьер что-то и ответил, то Коринн не расслышала.
– Я сама долгое время была одна, – сказала Северина. – Насколько хорошо она помнит свою мать?