– Тут сказано, что мне нужно коснуться глаз пальцами, – сказал Кхенпо.
Тогда Ринпоче показал ему, как именно это следует сделать. Кхенпо скрупулёзно повторил все движения за Ринпоче и сразу поинтересовался, насколько правильно у него получилось. Потом у Кхенпо возникли трудности с поиском нужных мест в тексте, и Ринпоче указал ему нужные страницы.
Вот в такой манере проходило это посвящение, которое Кхенпо Нуден даровал Чокьи Лодро и Дилго Кхьенце. Позже Дилго Кхьенце заметил, что был поражён тем, что такой великий учёный, как Кхенпо Нуден, который был высокореализованным мастером дзогчен, испытывает подобные трудности с церемонией посвящения. Но ещё больше он был поражён тем, что всё это в результате привело к тому, что его преданность к Кхенпо Нудену многократно возросла.
Цеджор как-то раз рассказал мне, что однажды Ринпоче попросил Таши Намгьяла стать ретритным помощником Кхенпо Нудена. Я тогда спросил Таши Намгьяла, согласился ли он на это.
– Да, я согласился, – ответил он. – Ринпоче сказал мне подготовить пещеру в Лха Чог Динге, и я отправлюсь туда, как только найду двух монахов, которые помогут мне навести там порядок – всё почистить, починить каменную стену у входа и прикрепить дверь. Мы также хотим сделать из дерева лестницу, поскольку старая слишком узкая и крутая, и мы опасаемся, как бы Кхенпо не упал. Как только мы там всё закончим, я тут же дам Кхенпо знать.
Через пару дней Кхенпо и Таши Намгьял взобрались на лошадей, взяли с собой мула, навьюченного мешками с цампой, маслом и сыром – провизией, которую выдал им Чагдзо, – и отправились в пещеру. Осмотрев пещеру, Кхенпо одобрительно покачал головой:
– Как же тут тихо и спокойно! Просто идеальное место! Это просто великолепно! Просто великолепно!
Они сплели из прутьев циновку и постелили на полу внутри пещеры. Кхенпо сразу же расстелил на циновке свою подстилку и сел выполнять сессию медитации.
Таши Намгьял и другие помощники Кхенпо открыли мешки с цампой и сыром, распаковали два сосуда с маслом и вяленую ногу яка и сложили так, чтобы у Кхенпо всегда было всё под рукой. Как только они закончили разбирать вещи, Кхенпо отпустил всех со словами:
– Можете идти, дальше я сам.
Прошло чуть меньше недели, и Ринпоче попросил Таши Намгьяла навестить Кхенпо и проверить, всё ли у него хорошо. Тот оседлал коня и поскакал в Лха Чог Динг. Добравшись до входа в пещеру, он спешился и заглянул внутрь. Кхенпо сидел в позе для медитации. Таши Намгьял заглянул внутрь так, чтобы Кхенпо смог его заметить, и окликнул его:
– Кхенпо Цанг!
– Кто здесь? – сразу же ответил Кхенпо. – Голосом похож на Таши, помощника Ваджрадхары. Это ты?
Таши Намгьял вошёл в пещеру и сразу заметил, что цампа, масло и мясо остались нетронутыми. Всю эту неделю Кхенпо ничего не ел! Он что, заболел? Может, ему нужна помощь?
– Нет, мне вообще ничего не нужно, – уверил его Кхенпо. – Здесь так спокойно и хорошо! Удивительное место!
Кхенпо Нуден провёл в ретрите в Лха Чог Динге около двух месяцев.
Семью Таши Намгьяла на протяжении многих поколений объединяла с монастырём Кхатог близкая духовная связь, и Таши Намгьял всегда говорил, что именно благодаря этой связи он получил такую благоприятную возможность проводить много времени с Кхенпо. Таши Намгьял всегда чувствовал искреннюю преданность к этому учителю.
От Кхенпо Кунпела, который был учеником самого Мипама, Ринпоче получил множество учений по буддийской философии. Он ценил Кхенпо, воспринимая его как великое украшение собрания всех своих гуру. Однако Цеджор, хотя и прожил в Кхатоге некоторое время, мало что о нём знал. В действительности Кхенпо редко выходил из своей комнаты, поэтому Цеджор и видел его не больше двух раз. Во второй половине жизни Кхенпо уже не давал учений большим собраниям учеников, лишь ламам и тулку. Однако все его очень уважали, ценили и чувствовали к нему искреннюю преданность.
Кхенпо Ринчен рассказал мне о том, как проходили дебаты между Кхангмаром Ринченом и Кхенпо Апе, которые состоялись перед тем, как Апе был возведён на трон как кхенпо[20].
Кхенпо Педам был кхенпо монастыря Нетен в Нангчене и считался великим учёным школы ньингма. Апе был сакьяпой. Они вместе учились в шедре Кхамдже и часто устраивали философские дебаты. Педам иногда пересказывал их диспуты Ринпоче, особенно те, в ходе которых Апе удавалось опровергать философские аспекты воззрения, установленные Мипамом. Ринпоче с огромным доверием относился к философскому воззрению Мипама и потому не верил, что подобные опровержения могут принести кому-то пользу. Поэтому он решил попросить Кхангмара Ринчена устроить дебаты с Апе. Он был убеждён, что Кхангмар Ринчен выиграет эти дебаты, и чувствовал, что поражение в дебатах – это как раз то, что поможет Апе оценить и принять аргументы Мипама.
Кхенпо Апе подносит мандалу. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце
Во время празднования очередного Лосара как раз сложились благоприятные обстоятельства для организации таких дебатов. Это был день, когда все монахи, включая Апе и Кхангмара Ринчена, собрались в доме Ринпоче. Ринпоче назначил Кхангмара Ринчена «утверждать», а Апе – «опровергать», предупредив, что затем им придётся поменяться ролями.
Апе и Педам устраивали дебаты довольно часто, поэтому Апе хорошо знал позицию Мипама относительно того, обладают ли шраваки и пратьекабудды реализацией отсутствия независимого существования собственного «я» и внешних феноменов. Поэтому он решил направить дебаты в более выгодное для себя русло, применяя тактику подшучивания над оппонентом. В результате получилось так, что спор не завязывался, поскольку Кхангмару Ринчену было не за что «зацепиться» в словах Апе. К сожалению, свидетели этих дебатов не заметили, что Апе попросту уходит от реальных дебатов, и расценили молчание Кхангмара Ринчена как признак того, что он находится в замешательстве и не способен отстоять свою позицию. В результате они повсюду раструбили, что Апе настолько великий учёный, что победил в дебатах самого Кхангмара Ринчена. Но в действительности и Кхангмар Ринчен, и сам Апе признались позже Кхенпо Ринчену, что классические дебаты, какие хотел устроить между ними Ринпоче, так и не состоялись.
Когда Сакья Гонгма из Пхунцог Пходранга (Сакья Дагчен) принял формальное приглашение посетить монастырь Дзонгсар, в лабранге Кхьенце, во всём монастыре и даже в деревне Дзонгсар начался настоящий переполох.
Было решено безотлагательно начать все необходимые приготовления. Кхьенце Чокьи Лодро лично составил список всех лам, которые должны выдвинуться в составе процессии, встречающей Сакья Гонгму, а затем присутствовать на формальной церемонии приветствия и остальных мероприятиях, посвящённых визиту высокого гостя. В этом списке были лишь монахи из состоятельных семей, которые могли позволить себе опрятную одежду и хороших лошадей, что избавляло лабранг от необходимости заниматься данным вопросом. Потому в этом списке не было учеников шедры Кхамдже, которые всё это себе позволить не могли. Но для обитателей лабранга Ринпоче заказал около двадцати новых комплектов монашеских одеяний, а также шёлковые сумки для тех помощников, которые будут прислуживать Дагчену Ринпоче во время посвящений, чтобы им было где хранить необходимые ритуальные предметы. Также были заказаны шапки и чехлы для сёдел для всех встречающих. У портных, выполняющих заказы для лабранга, ушло около трёх месяцев на то, чтобы закончить работу. Гонгна Тулку рассказывал, что портные были вынуждены сшить для всех встречающих традиционные кхамские рубахи с длинными рукавами, поскольку у них не было лекал традиционных монашеских одеяний Центрального Тибета.
Всего за неделю до прибытия Дагчена Ринпоче Чокьи Лодро спросил у Дилго Кхьенце, что тот планирует надеть на церемонию встречи. Дилго Кхьенце описал свой предполагаемый комплект одежды, и Ринпоче немедленно сообщил ему, что «всё это совершенно никуда не годится».
– Но, Ринпоче, у меня больше ничего нет, – приуныл Дилго Кхьенце. – Что же мне теперь делать?
– Не расстраивайся, мы тебе что-нибудь подберём, – успокоил его Ринпоче.
На следующий день Цеванг Палджор принёс Дилго Кхьенце кое-что из одеяний самого Ринпоче – шамтаб, зен и монашеский жилет из золотистой парчи. Однако Дилго Кхьенце был так высок, что вся одежда оказалась ему коротка. Единственное, что ему оставалось, – это набросить лучшую накидку Ринпоче, сделанную из шерсти высшего качества, поверх своего собственного парадного одеяния. Ринпоче также велел ему надеть особую обувь для церемоний и прислал сразу несколько пар на выбор. Но из этого тоже ничего не вышло – ни одна пара так и не подошла Дилго Кхьенце, и ему пришлось надеть свои обычные сапоги.
Гонгна Тулку рассказывал, что, несмотря на то что Ринпоче всем строго-настрого велел следовать во время визита Сакья Гонгмы традициям, принятым в Центральном Тибете, очень быстро выяснилось, что никто из обитателей лабранга вообще не понимает, что это значит. Ринпоче пришлось обучать людей всему с нуля – как раскладывать на тарелках тибетский хлеб, как готовить и подавать рис с шафраном и дрому, и так далее.
Наконец настал долгожданный день приезда Дагчена Ринпоче, и все выехали его встречать. Дилго Кхьенце вспоминал потом, что процессия встречающих в тот день выглядела поистине впечатляюще. И хотя Ринпоче не давал никаких распоряжений относительно того, чтобы к процессии присоединялись обычные монахи, тем не менее все они, в своих лучших одеяниях для церемоний, выстроились, образовав ряд, тянувшийся от шедры Кхамдже вплоть до холма Джуринг Джу. Возможно, они действительно хотели поприветствовать Сакья Гонгму, но, по мнению Дилго Кхьенце, дело было в том, что они прослышали, что Ринпоче собирается даровать посвящения и передачи.