– Хочу кое-что тебе предложить, – начал Ринпоче разговор с хозяином дома. – Как тебе идея построить специальную ступу рядом с домом и перенести реликвию туда? Я выделю на это деньги и проведу все необходимые ритуалы подчинения, обретения и благословения земли. Я тебя очень прошу, давай переместим кудунг из дома!
Поскольку никто из членов семьи хозяина не дал никакого ответа, Ринпоче дал помощникам распоряжение извлечь кудунг, не дожидаясь прямого согласия. Когда они разобрали ступу, им пришлось вынуть каменные плиты, символизирующие тринадцать символов колеса Дхармы, что не составило, впрочем, особого труда. Затем они аккуратно извлекли большой деревянный сосуд, в котором и обнаружили кости, оставшиеся после кремации. Вероятно, раньше кости были облачены в одеяния, но материал давно сгнил, и от них остались лишь ветхие лоскуты. На черепе они обнаружили свалявшиеся космы волос. Ринпоче был убеждён, что найденные ими волосы и кости принадлежали Сангье Лингпе, и взял их на хранение. Он пообещал хозяевам, что вернётся через день, чтобы провести ритуалы и благословить землю. От них требовалось лишь найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве символа золотого напитка. Они действительно принесли нечто похожее, но запах у жидкости был отвратительный.
Во время проведения ритуала Ринпоче метнул пхурбу, которую обычно носил за поясом, целясь в самый центр участка, выделенного под ступу, и объяснил хозяевам, что ступа должна быть построена именно в том месте, куда упала пхурба. Он оставил им горсть серебряных монет, которых вполне хватило бы для завершения строительства, и уехал.
В своём дневнике, куда он записывал впечатления от паломничества, в том самом, у которого был Мао на обложке, он написал:
Видел священное тело Сангье Лингпы, после чего у меня было видение, в котором я его встретил. В ту ночь я отправился в нижнюю часть долины, а на следующий день вернулся, чтобы получить сиддхи от волос и костей[38], которые не сгорели в огне во время кремации. Я также выполнил ритуал для благословения земли и поднёс средства на строительство новой ступы.
Эту историю я слышал сразу от трёх рассказчиков – Таши Намгьяла, Йонгдзина и помощника Намкхая Ньингпо.
В лабранге Кхьенце до сих пор хранятся кости Сангье Лингпы. Йонгдзин подарил несколько из них Нетену Чоклингу Тулку, поскольку предыдущий тулку Нетена Чоклинга был его близким другом.
Затем Ринпоче направился в Дамшунг, чтобы немного отдохнуть. Он пробыл там три дня. Из окон его комнаты открывался красивый вид на Ньенчен Танглха. По прибытии он отдал распоряжение помощникам сделать торма для ритуала подношения дыма хранителям местности и купить двух яков.
Яков достать было непросто, но в конце концов и эта задача была выполнена. Чагдзо, Целу и Кхандро вплели в шерсть животных белые, жёлтые, красные и зелёные шёлковые ленты, чтобы придать им нарядный вид. На следующий день Ринпоче выполнил ритуал подношения дыма божествам местности. (Вероятно, это была садхана «Сущностная практика, устраняющая все препятствия», поскольку лишь там есть текст подобного ритуала.) После того как были поднесены торма, Ринпоче несколько раз выстрелил в воздух и крикнул: «Ки ки со со лха гьял ло!» – а яки понеслись во всю прыть к подножью горы.
Пара кочевников, которые жили близ Дамчог Цела, позже заезжали в Сикким, и Таши Намгьял расспросил их, что же стало с теми яками. Они рассказали, что к их стаду действительно прибились два яка. Они какое-то время паслись вместе с другими, а затем вернулись обратно в горы. Эти кочевники были всё ещё живы, когда китайская армия вторглась в Тибет, но не знали точно, что китайцы сделали с этими яками.
Пока Ринпоче был в Лхасе, Сакья Гонгма из Пхунцог Пходранга (Сакья Дагчен Ринпоче) пригласил его в гости к себе домой, откуда Ринпоче должен был отправиться с визитом в монастырь Сакья.
– Поскольку я получал посвящения от Сакья Гонгмы из Пхунцог Пходранга, – объяснил Ринпоче, – с моей стороны будет ошибкой игнорировать его просьбы. Поэтому я сначала заеду в Пхунцог Пходранг Цанг, а уже оттуда поеду в Дролма Пходранг Цанг (к Его Святейшеству Сакья Тридзину).
Когда Ринпоче уже собирался покинуть Лхасу, он узнал, что Сакья Гонгма из Пхунцог Пходранга пока ещё не уехал в монастырь Сакья. Чтобы избежать нарушения протокола, Сакья Тридзин за день до прибытия Ринпоче в Пхунцог Пходранг Цанг уехал к горячим источникам в Кхау Драг Дзонге.
Поскольку Сакья Гонгма всё ещё оставался в Лхасе, к прибытию Ринпоче в резиденции было не больше четырёх помощников, которые позаботились, чтобы у Ринпоче было вдоволь мяса, забив для этого яка. Мяса тогда досталось и Таши Намгьялу, и другим помощникам Ринпоче. Ринпоче пробыл в резиденции Сакья Гонгмы около недели.
Поскольку Сакья Гонгма из Дролма Пходранга (Его Святейшество Сакья Тридзин) был держателем трона школы сакья, то возвращался он в Сакья Гонг в паланкине, укрытом балдахином. Ринпоче знал о его возвращении, но не торопился с визитом, ожидая официального приглашения. Дролма Пходранг Цанг расположен недалеко от Лхасы, и хотя Сакья Гонгма из Пхунцог Пходранга остановился совсем рядом, он не приехал туда, чтобы повидаться с Ринпоче. Кто-то посоветовал ему не получать посвящения вместе с Сакья Гонгмой из Дролма Пходранга. Но, какова бы ни была причина, Ринпоче так и не встретился с Сакья Гонгмой из Пхунцог Пходранга в Сакья Гонге.
Сакья Гонгма из Дролма Пходранга, Его Святейшество Сакья Тридзин, в возрасте одиннадцати лет по дороге домой после паломничества в Индию. Тромо, Южный Тибет, 1956 г. Фото сделано Джецуном Сакья Кушолой и напечатано с разрешения Сакья Дролма Пходранга
Во время своего пребывания в Дролма Пходранге Ринпоче неожиданно встретил Кхенпо Ринчена. Это случилось, когда он спешил на какую-то встречу.
– А ты-то что здесь делаешь? – удивился Ринпоче.
– Я здесь в качестве помощника по ритуалам, – ответил тот. – Меня назначили читать молитвы Таре и «Сутру праджняпарамиты».
Ринпоче сильно удивился и начал ругать Кхенпо Ринчена:
– С какой это стати ты тратишь время на ритуалы для семьи? Дагчен Ринпоче (нынешний Сакья Тридзин) уже совсем взрослый, и уже давно пора начать его обучение. Именно ты должен его учить! Почему отлыниваешь?
– Ла со! – только и ответил Кхенпо Ринчен, но тут же добавил, почесав затылок. – Никто напрямую не обращался ко мне с такой просьбой, как я могу сам начать его обучать?
– Я с ними поговорю, – пообещал Ринпоче. – Ты должен заняться обучением Дагчена Ринпоче, обучить его философии и другим дисциплинам. Нечего тратить время понапрасну.
После этого разговора Кхенпо продолжил обход храма Трулпей Лхакханг, а Ринпоче направился навестить мать Дагчена Ринпоче. Я не могу похвастаться тем, что слышал рассказ об этом разговоре от прямого участника, – ни Таши Намгьял, ни другие помощники Ринпоче при этом разговоре не присутствовали, – но вероятнее всего, что речь шла об образовании Дагчена Ринпоче, поскольку на следующий же день на пороге Ринпоче стоял Кхенпо Ринчен, облачённый в роскошную шерстяную куртку. Ринпоче поинтересовался у него, по какому поводу тот так разрядился, и Кхенпо объяснил, что куртку ему дала Дагмо Кушо. Услышав это, Ринпоче понял, что, видимо, подношение сопровождалось просьбой начать обучение Дагчена Ринпоче философии. Теперь Кхенпо предстояло оставаться в монастыре ещё лет семь.
В течение двадцати дней после того, как Ринпоче прибыл в монастырь Сакья, люди шли к нему на аудиенции нескончаемым потоком. Подношений было не счесть, включая невероятное количество масла, которое затем переплавлялось для изготовления масляных светильников, горевших день и ночь. Но, сколько бы монахи ни делали светильников, они всё равно не могли исчерпать запасы масла, которые всё пополнялись и пополнялись. Однако выкидывать масло было бы расточительством, поэтому все остатки сливали в большие кожаные бурдюки. Впрочем, делали монахи это не особенно аккуратно, поэтому на полу везде были лужи масла. Не желая терять впустую и это масло, монахи решили вставлять в лужи фитили и превращать их таким образом в импровизированные масляные светильники, используя для огненных подношений и их тоже. Светильников было так много, что тепла от них хватило, чтобы отапливать внутренний зал храма Лхакханг Ченмо (великий храм Сакья). Кхенпо Ринчен рассказывал, что, когда он размышлял о заслугах и духовной силе «этого ламы» – Кхьенце Чокьи Лодро, у него на глазах выступали слёзы.
Когда Ринпоче только приехал, то выяснилось, что чаши для светильников, подставки для благовоний и чаши для подношений в Трулпей Лхакханге настолько грязные, что ему пришлось дать поручение монахам, чтобы те их почистили. Он даже сам пришёл в храм и принял в этом участие, заодно прихватив с собой и всех своих помощников. Об этом мне рассказал Кхенпо Ринчен.
Таши Намгьял рассказывал, что во время своего визита в Дролма Пходранг Ринпоче благословил местность, используя некие субстанции, которые привёз с собой в специальном контейнере из трёх отделений[39], какие используются для хранения подношений. Он посетил все храмы, чтобы выразить своё почтение всем святым символам.
В одном из храмов Ринпоче заметил огромный книжный шкаф, задрапированный красной парчовой занавеской. Отдёрнув занавеску, он обнаружил маску, завёрнутую в разноцветные хадаки, в которой лежали пилюли. Ринпоче поинтересовался, что это за пилюли, и монахи, приглядывавшие за храмом, объяснили, что это основа для изготовления пилюль гьядо, используемых в ритуалах.
– Если их хранить в такой маске, они размякнут, – предупредил монахов Ринпоче. – Можно я возьму несколько штук?