Следующие три ночи Таши Намгьял провёл в своей комнате в лабранге. На деревянной полке за его подушкой стоял колокольчик, который ему подарил Ринпоче. За эти три ночи не раз ему в голову приходила мысль забрать этот колокольчик с собой в Сикким. Но когда он поразмышлял о том, как много святых реликвий и ценных вещей лабранг уже потерял, то принял решение оставить колокольчик на месте. В конце концов, все здесь верили, что придёт тот день, когда Ринпоче вернётся.
Завершив все порученные ему дела, Таши Намгьял снова покинул Тибет. Он возвращался налегке, как и наставлял его Ринпоче. Он остановился в Друмо, чтобы прихватить сорок или пятьдесят статуй, которые ещё не были отправлены в Миндроллинг, а затем отправился прямиком в Сикким. По прибытии он первым делом зашёл к Ринпоче, чтобы отчитаться о своей поездке.
– Что привёз? – сразу же спросил его Ринпоче.
– Я последовал вашему совету и не привёз ничего, – ответил Таши Намгьял.
– А монашеское одеяние моего отца? – напомнил Ринпоче. Таши Намгьял передал ему маленький лоскут чёрной парчи.
– Это не от одеяния моего отца, – уверенно возразил Ринпоче. – Это лоскут одежды Терчена Чоклинга. Но, впрочем, это не важно.
Они немного поговорили, а затем Ринпоче спросил, привёз ли Таши Намгьял что-то ещё. Таши Намгьял ответил, что больше ничего не привёз.
– Я думал, что ты по крайней мере прихватишь трубы, которых нам так не хватает для цог на десятый и двадцать пятый дни. Но, раз не привёз, обойдёмся и так.
Выяснилось, что Ринпоче несколько раз упоминал в разговорах с Чагдзо и Кхандро, что им очень нужны трубы, и о своей надежде на то, что Таши Намгьял их привезёт. На это Таши Намгьял признался, что не решился ослушаться прямого требования Ринпоче.
Через некоторое время один монах – я думаю он, был родом из Ладакха – посетил Ринпоче в Сиккиме и рассказал ему печальные новости. Шедра Кхамдже была разрушена, а статуя Майтреи осквернена. Все кхенпо были схвачены и увезены из монастыря. Ринпоче был сильно расстроен услышанным. Монах из Ладакха позже рассказал мне, что допустил ошибку, рассказав Ринпоче о разрушении шедры, и он потом сильно раскаивался, что не удержал язык за зубами. Но было уже поздно. К тому же Ринпоче сам начал его расспрашивать о новостях из монастыря, что ему оставалось делать?
Я не могу рассказать подробно о жизни Ринпоче в Сиккиме, поскольку мне и самому об этом никто особенно не рассказывал. Не думаю, что там случалось много важных событий, о которых можно было бы рассказывать интересные истории. В основном это были слухи о разногласиях в окружении Ринпоче и о том, что Ринпоче не нравится его новый образ жизни. Он не хотел жить в Сиккиме и если в Тибет вернуться было невозможно, то он предпочёл бы жить в Индии. Однако Чагдзо Цеванг Палджор был резко против возвращения в Тибет и переезда в Индию. Он говорил, что если Ринпоче попробует вернуться в Тибет, то его сразу бросят в тюрьму, где он останется до самого конца жизни. А если он переедет в Индию, то останется без поддержки своих щедрых спонсоров, которые жили здесь, в Сиккиме. «Без финансовой поддержки, – жаловался Чагдзо. – поскольку у нас нет за пределами Тибета ни собственной земли, ни жилья, мы просто все помрём с голода».
В предсказаниях, сделанных Понлопом Лотером Вангпо, говорилось, что Ринпоче встретится с серьёзными препятствиями, когда ему будет пятьдесят или шестьдесят лет.
Основным источником препятствий, как говорилось в предсказании, станет старуха из Мона, которая пригласит Ринпоче в свой дом. Понлоп Лотер Вангпо посоветовал Ринпоче не принимать подобные приглашения. Ринпоче, Кхандро и большинство тибетцев, живших в те времена, считали Мон частью Бутана, и поэтому Ринпоче так и не принял приглашение от Царицы-матери Бутана Пунцо Чоден, хотя она звала его дважды.
Позже все осознали, что Сикким также является частью Мона, поэтому, возможно, той старухой, о которой говорилось в предсказании, была царица-мать Сиккима? Я точно знаю, что Дилго Кхьенце так всегда и думал. Ни у кого не вызывает сомнения искренняя преданность царицы-матери Сиккима, которую она испытывала к Ринпоче. Она получила от него множество учений и посвящений, но, несмотря на это, оставаясь в Сиккиме, Ринпоче постоянно сталкивался с какими-нибудь препятствиями, которые не позволяли ему и шагу ступить за пределы региона. В результате срок его жизни значительно сократился. Дилго Кхьенце не упоминал об этом в разговорах со мной, но так считал Таши Намгьял. Он рассказывал мне, что Дилго Кхьенце говорил ему об этом с глазу на глаз. Если бы Кхандро Церинг Чодрон хоть краем уха услышала о том, что ученики и помощники Ринпоче считают, что его любящие друзья из такой благородной семьи на самом деле являются демонами, нарушающими самайи, то слог ХУНГ в её сердце перевернулся бы вверх ногами!
Некоторые из стариков говорят, что, хотя царская семья Сиккима никогда не конфликтовала с Лхацуном Намкха Джигме, у них не очень ладились отношения с большинством его перерождений, включая Лхацуна Джигме Паво. Поэтому ни одному из членов этой семьи не было позволено прикасаться к имуществу Лхацуна Намкха Джигме, которые хранились в Долунге, в Сиккиме. Если бы они себе такое позволили, то испытали бы на себе гнев Рахулы, который наслал бы на них паралич, после которого не выживают.
Кхьенце Чокьи Лодро был перерождением Лхацуна Намкха Джигме и поэтому страдал от недуга, симптомы которого точь-в-точь соответствовали тем симптомам, какие обычно бывают при злонамеренной активности нарушивших самайи демонов.
Ринпоче раздражал Сикким, и поэтому, когда ему нездоровилось, он начинал бранить и даже бить своих помощников. Однажды Ринпоче получил просьбу выполнить ритуал освобождения. К просьбе прилагались кости Ратри Ламы, который скончался в Тибете (эта реликвия до сих пор хранится в лабранге), статуя Амитаюса и довольно много серебряных монет. Как только он завершил ритуал, то попросил Чогдена добавить к измельчённым костям Ратри Ламы немного порошка, полученного из драгоценных камней, и сделать несколько цаца.
Пока Чогден толок глину, расположившись у двери дома, Ринпоче в сопровождении Таши Намгьяла и Кхандро совершали обход храма. Когда Ринпоче поравнялся с Чогденом, то поинтересовался, не забыл ли тот добавить в глину порошок из драгоценных камней. Чогден неохотно признал, что совсем об этом забыл. Услышав это, Ринпоче так сильно разозлился, что чуть не упал! Он посмешил в свою комнату, схватил посох Ани Рилу и начал лупить им Чогдена по спине, приговаривая: «Ты мой помощник или я твой?! Почему не слушаешь, что я говорю?!». Он отвесил Чогдену три увесистых удара по спине. Чогден был сильно удивлён, но сразу начал смеяться и, получив положенное, пулей помчался за порошком.
После того как Ринпоче и Кхандро обустроились в Сиккиме, родственники Кхандро из клана Лакар послали ей ожерелье из камней зи. Это разозлило Целу. «Я тоже принадлежу к клану Лакар», – и с этими словами она сорвала ожерелье с шеи Кхандро, чтобы присвоить его себе.
Ани Рилу и Ани Пелу были старшими сёстрами отца Кхандро и также принадлежали к клану Лакар, однако они решили покинуть Лакар Цанг, чтобы жить рядом с Кхандро. Когда они были в Тибете, им тоже подарили ожерелья из зи, и если Ани Пелу потеряла своё ожерелье ещё до того, как покинула Кхам, то ожерелье Ани Рилу было всё ещё при ней. Таши Намгьял рассказывал мне, что после того как Целу отобрала ожерелье Кхандро, Ани Рилу подарила ей своё. Кхандро приняла подарок своей тёти и решила продать один из камней. Это был довольно крупный камень с двенадцатью «глазами». На вырученные деньги Кхандро собиралась купить два полных собрания Кангьюра. Она поручила всё это Гонпо Цетену с условием, что тексты должны быть приобретены в любом случае, вне зависимости от того, сколько удастся выручить за камень. Лама Гонпо Цетен попросил помощи у Дилго Кхьенце, и в конце концов Дилго Кхьенце сам купил эти собрания Кангьюр и передал их Кхандро. Я полагаю, что этот камень теперь хранится в лабранге Кхьенце.
Другой камень зи с девятью «глазами» Кхандро носила, пока жила в Сиккиме, до того самого дня, когда она выписалась из больницы, где ей сделали операцию на желудке. Она умывалась в ванной и вдруг услышала громкий звук из комнаты, как будто что-то треснуло. Она сразу же подумала: «Это треснул мой зи!». Когда она вернулась в комнату, то выяснилось, что зи действительно раскололся на две части. «Интересно, что это означает?» – задумалась она.
В ту ночь она почувствовала жжение в желудке, как будто его вскрыли ножом, и услышала звуки грома. Когда на следующее утро она проснулась, то обнаружила, что рана на животе подсохла. Позже, когда она пришла на перевязку в больницу, доктора сказали, что она полностью восстановилась после операции.
Кхандро рассказывала мне, что этот зи устранил препятствия для её долгой жизни. Она также показала мне две его части. Она никогда уже не носила его на шее, поскольку никому не пришло в голову, что его можно склеить.
По просьбе царицы-матери Сиккима Ринпоче провёл друбчен и мендруб «Обретение жизненной силы видьядхар» в Цуглакханге, в Кхатоге, с участием Качу Тулку, Тугсе Янгтрула и всех монахов монастыря Пема Янгце.
К концу первого дня стало ясно, что Ринпоче не особенно нравится то, как проводят ритуал монахи из Пема Янгце. На следующий день он прямо сказал им, что они делают всё неправильно, и позвал лучших к себе в комнату, чтобы их обучить. Все выбранные для обучения монахи собрались у Ринпоче в комнате в назначенный час, и Ринпоче продемонстрировал им правильные мелодии молитв и как правильно играть на кимвалах. Он повторил всё это один раз, а затем спросил, все ли поняли. Никто не осмелился признаться, что ничего не запомнил.