– Завтра исполняйте всё так, как я вам показал, – сказал им Ринпоче. – Вы, в конце концов, монахи монастыря Пема Янгце – монастыря с добрым именем и всеми уважаемого. К тому же вы практикуете учения терма цикла Лхацу Намкха Джигме. Странно, что ваша манера исполнения этого ритуала никуда не годится! Это неприемлемо для монахов такого монастыря.
На следующий день монахи очень быстро вернулись к привычному методу выполнения ритуала. В одном из мест садханы они так долго играли на кимвалах, что вся мелодия превратилась в какофонию. Ринпоче был взбешён. Он снова и снова бросал взгляд на монахов, и в его глазах горела огнём настоящая ярость. К тому моменту, когда они дошли до перерыва, он был уже на пределе.
– Такие, как вы, готовы сожрать плоть своих отца и матери! – начал кричать на монахов Ринпоче. – Вы почему меня не слушаете? Вы считаете себя монахами Сангчена Пемы Янгце, и вот это вы называете исполнением ритуала?!
Он отчитывал их не меньше часа. Однако в конце концов он смягчился.
– Я, наверное, стал совсем старый и легко впадаю в бешенство, – грустно сказал он. – Какое право имеет такой бродяга отчитывать монахов Сангчена Пемы Янгце? Вы ведь все являетесь учителями царя Сиккима! Я прошу прощения, что погорячился, вы всё делаете правильно. К этому мне нечего добавить.
После этого он не проронил ни слова до самого окончания друбчена.
Позже Качу Тулку рассказывал, что он был так напуган гневом Ринпоче в тот день, что молился, чтобы земля разверзлась и спрятала его в недрах.
Друбчен по тексту «Обретение жизненной силы видьядхар» Лхацун Намкха Джигме был последним из всех, что Ринпоче провёл за свою жизнь. Он был организован в Цуглакханге, в Гангтоке, под патронажем царской семьи Сиккима. Во время друбчена были изготовлены и благословлены пилюли с амритой. Однако, как я слышал, даже на пятый день друбчена амрита не начала источать благоуханный запах. Те, кто отвечал за изготовление пилюль, отчаянно пытались понять, что сделали не так. Может быть, забыли добавить дрожжи? Те, что не отличались особой терпимостью, обвиняли во всём некомпетентность Чогдена.
В конце концов решили обратиться к Трулшигу – ламе, который построил ступу Друл Чортен в Гангтоке, за советом, как исправить ситуацию. Было очевидно, что вопрос его сильно раздражает, но в конце концов он успокоился и сказал: «Не беспокойтесь о дрожжах. Не в дрожжах дело. Амрита созреет, если выполнить ритуальные танцы».
Сразу же после этого Ринпоче начал исполнять ритуальный танец, кружась вокруг мандалы, играя на дамару и звеня в колокольчик. Он сделал двадцать кругов вокруг мандалы. Трулшиг следовал за ним, но сам не танцевал. После десяти кругов амрита заблагоухала великолепным запахом, который через некоторое время заполнил весь зал.
Члены царской семьи до сих пор хранят амриту с того друбчена. Я как-то раз видел металлическую ёмкость, заполненную амритой, в хранилище, на верхнем этаже монастыря. Считалось, что это драгоценная субстанция. К сожалению, я понятия не имею, где она сейчас.
Однажды Таши Намгьял, будучи уверен, что в комнате с Ринпоче находится Кхандро, устроил себе небольшой перерыв и уселся на кухне поболтать с двумя пожилыми женщинами из Лакар Цанга. Пока он сидел на кухне, Кхандро оставила Ринпоче, чтобы совершить кору вокруг храма. Поэтому получилось так, что Ринпоче остался в комнате один, и именно в это время у него случился приступ, вызванный, возможно, расстройством ветра. Он упал со своей кровати на пол и ударился носом о плевательницу, что стояла рядом с кроватью. Он лежал на полу и стонал, не в состоянии самостоятельно подняться. В тот момент жена Джампела совершала обход храма и, услышав стоны, сообщила об этом помощникам Ринпоче.
– Там в доме кто-то стонет! – сказала он. – Уж не приступ ли у Ринпоче?!
Помощники гурьбой рванулись в комнату и обнаружили Ринпоче извивающимся на полу от боли. Когда они помогли ему подняться, он три раза врезал Таши Намгьялу по лицу, обвинив того, что упал по его недосмотру. Таши Намгьял потом рассказывал, что, получая эти оплеухи, он не почувствовал ни боли, ни раздражения.
Я никогда не слышал, чтобы Ринпоче бил Кхандро, но справедливости ради надо заметить, что о таком обычно никто не рассказывает.
Джаго Намгьял Дордже несколько раз посещал Ринпоче в Сиккиме. В последний свой визит он обнаружил, что Ринпоче тяжело заболел и прикован к постели. Он коснулся ног Ринпоче макушкой и со слезами отчаяния стал рассказывать ему новости из Тибета, большинство из которых были совершенно безрадостными.
– Армия Чужи Гангдруга разбита, в Тибете теперь заправляют китайские коммунисты. Теперь, без всякого сомнения, учения Будды обречены на забвение и исчезновение. Вот и вы, Ринпоче! Вам удалось перебраться в Индию, но всё идёт к тому, что не за горами ваша паринирвана. Что тогда нам делать?
Ринпоче вдруг сел, облокотившись на подушку.
– Ну, вот что! – уверенно сказал он. – Человек с таким положением, как твоё, не должен вот так ныть! Я, может, и умру, но на учение Будды это никак не повлияет. Вчера, как я слышал, Тулку Салга добрался до границы с Бутаном. Он исключительный учитель! Поэтому с учением будет всё в порядке, никуда оно не исчезнет.
Позже Джаго Намгьял Дордже[43] передал Дилго Кхьенце слова Ринпоче. Он добавил, что когда услышал, как отзывается Ринпоче о Дилго Кхьенце, то почувствовал, как растёт его уверенность в этом учителе. Было очевидно, что Дилго Кхьенце принесёт учениям огромную пользу. Дилго Кхьенце потом рассказывал мне, что Намгьял Дордже потом и сам говорил с ним о том разговоре.
Я провёл с Таши Намгьялом довольно много времени в Нгочог Цанге, пока жил в Сиккиме. Я перескажу вам кое-что из того, что слышал тогда от него сам.
Аджам из Нгочог Цанга как-то раз поведал Ринпоче о том, как сильно он сам и другие члены Нгочог Цанга переживают об упадке учения Будды. Ринпоче уверил его, что существует множество методов возродить Дхарму. По его словам, учение пока ещё сохраняется в полной мере, и если искренне выполнять церемонии для сохранения Дхармы Будды, то, хотя его упадок, скорее всего, будет иметь место, он продлится лишь шесть десятилетий или в худшем случае несколько циклов по двенадцать лет. Нгочог Аджам упоминал, что то же самое Ринпоче говорил Гонгна Тулку.
Ринпоче всегда настаивал, что Дхарму Будды в Тибете удастся возродить. Это было невозможно в течение китайской «культурной революции», но в наши дни Дхарма Будды в Стране снегов снова процветает, что является прямым доказательством правоты Ринпоче.
Когда Ринпоче жил в Яб Линге, он часто задумчиво смотрел в сторону Ташидинга. Он часто говорил Кхандро, Чогдену и другим помощникам:
– Мне постоянно снится разрушенный монастырь, стены которого покрыты зеленью, что был построен на том месте, где меня кремируют. Я думаю, что именно там моё тело предадут огню.
Говоря это, он указывал в сторону Дракар Ташидинга. Уверен, что об этом упоминается в «Великой биографии».
18. Паломничество по святым местам Индии
Втексте «Великая биография» содержится множество историй о жизни Ринпоче после того, как он покинул Тибет, но там нет следующей истории.
Во время своего проживания в Сиккиме Ринпоче всё чаще заводил с помощниками разговор о своём желании совершить паломничество в Индию. Подобная идея приводила всех обитателей лабранга в полное замешательство. Одной из главных проблем этого предприятия было то, что помощники Ринпоче были уверены, что в Индии не знают о существовании огня и не используют его. «А без огня, – причитали они, – как мы будем готовить чай?!» Ринпоче поинтересовался, а как же тогда в Индии кипятят воду для чая, на что получил ответ: «У них есть чёрные камни „уголь“, которые пропитывают водой, от чего те нагреваются. Мы так не умеем, потому что никакого угля в Тибете отродясь не было. К тому же подобная процедура занимает минимум полдня». Тогда Ринпоче спросил их, как, по их мнению, можно приготовить без огня еду, на что получил ответ, что «там никто и не готовит, все едят в ресторанах».
– Ну нет, постоянно есть в ресторанах мы себе никак позволить не можем, – засомневался Ринпоче. – К тому же где гарантия, что нам понравится, как они там готовят?
В конце концов, несмотря на все эти беспокойства, Ринпоче и все, кто жил с ним в Сиккиме, поехали в Силигури, чтобы ночным поездом отправиться в Бодхгаю. Все уместились в два джипа, которые для них арендовала царская семья Сиккима. Но поскольку в тот вечер у Целу Лакар начались роды (на свет появилась девочка), то на поезд свой они опоздали.
Наступал вечер, и Ринпоче собрал всех на совещание.
– Эмахо! – начал он взволновано, пребывая вместе с тем в довольно радостном расположении духа. – Похоже, события развиваются вовсе не так, как мы предполагали. Но в любом случае сегодня начинается наше паломничество! А это значит, нам следует сделать цог прямо здесь, на станции Силигури, поскольку именно эта станция станет для нас вратами к священным местам Индии. Да что уж там! Было бы совершенно непростительно не сделать здесь цог!
Спутники Ринпоче были обескуражены. Как организовать ганачакру, когда им совершенно нечего поднести, кроме цампы? На это Ринпоче извлёк из кошелька банкноту в пятьдесят рупий и отдал её Таши Намгьялу с поручением закупить продукты для подношений.
Однако это была непростая задача, поскольку Таши Намгьял не говорил на хинди. Стоя на дороге, ведущей к станции, и раздумывая, что же предпринять, он увидел человека, бросившего на землю обёртку от печенья. Тут ему в голову пришла идея. Он поднял обёртку, показал её ближайшему рикше и жестами объяснил, что ехать надо туда, где можно такое купить. Очень скоро Таши Намгьял был доставлен к бакалейной лавке, где накупил печенья, ладу и других сладостей. На том же самом рикше он вернулся на станцию. Ринпоче не скрывал своей радости, когда Таши Намгьял показал всё, что удалось приобрести, и от всей души его похвалил. Затем все приступили к подготовке цог согласно садхане «Супруга мудрости – Царица великого блаженства».