Невзирая на то что Целу только что родила, Ринпоче настоял, чтобы она тоже приняла участие в ганачакре. Чагдзо Цеванг Палджор начал было спорить с Ринпоче, оправдываясь, что у жены нет сил после родов и она не сможет стоять. Однако Ринпоче был непреклонен и настоял, чтобы та приняла участие в цог во что бы то ни стало.
– Слышать ничего не желаю! – скомандовал он. – Веди её сюда, да и всё. Это начало нашего паломничества. Все должны принять участие. Ей никак нельзя пропустить этот цог! Эй, все слышали? Участвовать должны все без исключения!
Таким образом, Целу тоже приняла участие в этом цог, устроившись поудобнее рядом с подношениями. Один монах должен был бить в барабан, а Ринпоче взял на себя роль умдзе. Когда они подошли к разделам осуществления, раскаяния и спонтанной ваджрной песни, Целу неожиданно вскочила со своего места и начала раскачиваться влево-вправо, произнося: «Аэк, аэк, ай!». Затем она прыгнула чуть в сторону и начала повторять: «ТА ПА ТРА, ТА ПА ТРА, ТА ПА ТРА» – и много других странных слогов. Её тело била дрожь, она трясла головой, вращала ей из стороны в сторону и беспорядочно махала руками. Несмотря на это более чем странное поведение роженицы, Ринпоче, ни разу не запнувшись, продолжал читать нараспев текст садханы, а все помощники обменивались изумлёнными взглядами.
Прошло немного времени, и Целу заметно успокоилась. Теперь она лишь бормотала: «Ааг! Ааг!» – и глядела куда-то вдаль, широко открыв глаза. Прошло ещё немного времени, и она села обратно на своё место. Даже в те времена кое-кто из её знакомых считали её необычным существом. Таши Намгьял рассказывал мне, как почувствовал в тот момент, что, может, эти люди не так уж неправы.
Перед тем как Целу познакомилась с Цевангом Палджором, она встречалась с другим мужчиной – отцом Тулку Согьяла, но до свадьбы дело так и не дошло. Он был близким родственником Лингцанга Гьялгенмы, который, в свою очередь, был родственником Дилго Кхьенце.
Само путешествие из Силигури в Бодхгаю описано в «Великой биографии».
О том, что происходило с Ринпоче и его окружением в Бодхгае, мне рассказал Гонпо Цетен.
После того как Ринпоче и его спутники прибыли в Бодхгаю, они направились прямиком в бирманский гостевой дом при храме. По неизвестной причине никто из жителей гостевого дома не вышел, чтобы открыть им двери, поэтому сам Ринпоче присел отдохнуть тут же, возле дверей, а его помощники разбрелись по делам – кто-то пошёл искать другое жильё, а кто-то собирал всё необходимое, чтобы сварить чай. Казалось, все эти бытовые заботы совершенно не беспокоят Ринпоче; единственное, о чём он сейчас думал, – так это о посещении храма Махабодхи.
Кхандро Церинг Чодрон подносит Кхьенце Чокьи Лодро хадак под деревом Бодхи, 1956 г. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце, фотограф Ради Еше
– А где само дерево Бодхи? – после некоторых раздумий поинтересовался Ринпоче. – А Великая ступа Махабодхи где? А знаменитая статуя Будды? Я хочу прямо сейчас всё это посмотреть!
В конце концов помощники смогли кое-как сварить чай, и Ринпоче выпил целую кружку. Однако он не собирался долго рассиживаться и, сделав последний глоток, объявил:
– А теперь пойдёмте скорее осматривать Великую ступу Махабодхи и дерево Бодхи!
В те времена Бодхгая не была так переполнена народом, поэтому мало кто совершал обход ступы. Пока он рассматривал священные статуи и изображения, Чогден вслух читал ему отрывки из книги Гендуна Чопела «Путеводитель по святым местам».
Как-то раз Чагдзо Цеванг Палджор рассказал Ринпоче о том, что видел поблизости людей, катавшихся на слоне.
– Думаю, что за определённую плату и мы можем прокатиться!
– Это то, что нужно! – обрадовался Ринпоче. – Говорят, что, когда едешь верхом на слоне, тигре, льве или летишь на орле, это к удаче, даже если это просто сон. Поэтому нельзя упускать такой шанс. Давайте прокатимся на слоне! Заплатите погонщику, сколько он попросит, и вперёд!
Слон опустился на колени, и Ринпоче, Чагдзо и кто-то из помощников забрались ему на спину. Поскольку в те дни вокруг ступы не было ограды, то Ринпоче смог совершить кору вокруг ступы верхом на слоне.
Затем они ещё какое-то время прогуливались пешком, и Ринпоче, встретив индуистского садху, выразил ему почтение простираниями, объяснив помощникам, что этот садху был великим хранителем священного места Бодхгаи.
Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро, Чагдзо, возможно, Таши Намгьял и погонщик слона. Внизу, рядом с хозяином слона, – Кхандро Церинг Чодрон и Тулку Согьял. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце, фотограф Ради Еше
Однажды вечером Ринпоче решил объявить, что хочет выполнить в Бодхгае практику простираний. Он проснулся задолго до рассвета и начал обходить ступу, выполняя полные простирания. Когда он достиг таким образом западной стороны ступы, рассвет ещё не начался, а он уже потратил все силы и не мог полностью выпрямиться после выполненного простирания. Тогда Таши Намгьял, Чогден и Кхандро стали ему помогать. Несмотря на их помощь, Ринпоче было слишком сложно продолжать, и, сделав буквально три простирания, он упал. Однако это его не остановило, и к тому моменту, когда появились первые лучи солнца, он сумел завершить полный круг.
Ринпоче считал, что, поскольку Бодхгая является одним из наиболее святых мест, им всем следует оставить тут частички своего физического тела – волосы и ногти. Он сел рядом с деревом Бодхи, отстриг прядь своих волос, отдал их Таши Намгьялу и поручил тому распределить понемногу у подножия каждой ступы. Таши Намгьял говорил мне, что он в точности выполнил поручение Ринпоче, но по-своему – оставив немного волос и себе, убрав их в своё гау.
Намгьял Дордже тоже сопровождал Ринпоче в его последнем паломничестве. По его словам, все они тогда ещё верили, что смогут вернуться в Тибет.
Намгьял Дордже выбрал подходящий момент – это было во время того, как Ринпоче вместе с Дзогченом Понлопом и Шестнадцатым Кармапой фотографировались под деревом Бодхи, – чтобы обратиться к этим трём великим мастерам сразу.
Согьял Тулку, Кхьенце Чокьи Лодро и Лама Чогден. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце, фотограф Ради Еше
Он подошёл, выразил своё почтение, совершив по три простирания перед каждым из них, и начал говорить:
– Вы сами знает, что, убив столько людей, я накопил огромное количество дурной кармы, поэтому я не буду лишний раз на это сетовать. Великие мастера – а именно великими мастерами вы, безусловно, являетесь – всегда говорят, что негативную карму можно очистить, если признать свои поступки и раскаяться в них. Поэтому сегодня в вашем присутствии я хочу раскаяться в своих негативных деяниях, поднести простирания и трижды повторить молитву «Признание нарушений». Прошу вас, пожалуйста, помолитесь обо мне – о том, чтобы я смог очистить свою дурную карму. Я также очень прошу вас: пожалуйста, подтвердите, что моя дурная карма будет очищена и я сумею благодаря этому избежать низших уделов в своей будущей жизни.
Кармапа сказал ему, что от него требуется лишь раскаяться, и тогда всё образуется само собой. Однако Кармапа всем так говорил, и Намгьялу Дордже подобного заверения было недостаточно. Поэтому он обратился к Кхьенце Чокьи Лодро:
– Драгоценность, исполняющая желания, уже уверил тебя, что всё будет хорошо, – сказал ему Ринпоче. – Он сам, да и я с ним, помолимся за тебя, поэтому сейчас мы последуем совету, который дал Йишин Норбу, а ты давай начинай повторять молитву «Признание нарушений».
Кадро Тулку, Гонгна Тулку и Кхьенце Чокьи Лодро под деревом Бодхи, 1956 г. Фото из личной коллекции Согьяла Ринпоче, фотограф Ради Еше
Кхьенце Чокьи Лодро, Шестнадцатый Кармапа и Шестой Дзогчен Понлоп. Бодхгая, 1956 г. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце, фотограф Ради Еше
Намгьял Дордже повторил молитву три раза и снова совершил по три простирания перед каждым из мастеров.
Янгси Ринпоче Тхубтен Чокьи Гьяцо спрашивал меня, правда ли это, что его отец Дунгсе Тинлей Норбу поднёс Ринпоче золотое кольцо, когда они встретились в Бодхгае. Я думаю, что так оно и было, но никаких подробностей об этом я никогда не слышал.
Все видения и медитативные переживания, которые случались у Ринпоче во время его пребывания в Бодхгае, описаны в тексте «Тайная биография». А мне о пребывании Ринпоче в Бодхгае больше нечего рассказать.
Проведя некоторое время в Бодхгае, Ринпоче и все, кто его сопровождал, отправились в Санкасью – место, где Будда спустился из мира богов обратно в мир людей. В тексте «Великая биография» упоминается лишь о ритуале подчинения и предсказаниях, полученных Ринпоче в видениях. Однако я могу рассказать об этой части поездки несколько интересных историй.
Ринпоче и его спутники уже сели в поезд, на котором планировали добраться из Санкасьи в следующий пункт своего путешествия, но не отъехали они и пары остановок, как Ринпоче заявил, что у него было видение и теперь им непременно нужно возвращаться в Санкасью и совершить там ритуал подчинения. В результате они сошли с поезда на следующей остановке и пересели на первый же состав, следовавший обратно в Санкасью, в котором оказалось довольно тесно и который ехал очень медленно.
На железнодорожной станции Санкасьи Ринпоче и его помощники, включая Чогдена, нарисовали линга[44] и освятили его. Во время ритуала подчинения Ринпоче звонил в колокольчик и отхлёбывал чай из кружки, а какой-то индийский ачарья, сжимавший в руке пачку рисунков, на которых были изображены разнообразные змеи, скорпионы, крабы и другие подобные твари, бродил вокруг и бормотал что-то невнятное. Ринпоче сохранял молчание, но несколько раз бросил на него короткий взгляд. В конце церемонии они выкопали яму рядом со станцией, закопали в ней ритуальные субстанции и исполнили на месте захоронения подчиняющий танец.