В отличие от остального дома, увешанного картинами, уставленного книгами и разномастной мебелью, в комнате Питера царили чистота и минимализм. В ней было две кровати, большой книжный шкаф, заполненный в меру, но не чересчур, карта Млечного Пути во всю стену, разноцветная таблица Менделеева, эффектный телескоп и крупная записка на двери: «Покорми Элиса».
«Интересно, кто это — Элис», — подумал Джастин.
Он медленно разобрал сумку, осторожно спустился на кухню, сделал себе четыре тоста с мармайтом[10], медленно съел их и вернулся в комнату Питера. Он лег и попробовал почитать что-нибудь из его книг, большая часть которых касалась вопросов космологии. Он осмотрел телескоп и подумал, можно ли с его помощью обозревать окрестности в поисках подозрительных типов. Потом плюнул на все и пошел спать. Уже ближе к вечеру его разбудил чей-то кашель, и он резко сел.
В дверях стояла младшая сестра Питера, на вид лет шести. У нее были ярко-голубые глаза и толстые розовые щеки, но сходство с Питером было неоспоримо. В руках она держала длинный пластиковый поводок, тянувшийся в коридор.
— Привет, — сказала она. — Я Анна. Питер говорит, ты тут немного поживешь.
Джастин кивнул.
Некоторое время она как будто размышляла над этим.
— У тебя что, нет своей семьи?
Джастин вздохнул.
— Есть, — сказал он. — Но мы не очень-то ладим. — Он вспомнил о Чарли и почувствовал укол совести.
— Я тоже не всегда лажу с сестрой. — Анна показала на Доротею, которая вошла за ней в комнату, и прошептала: — Иногда мы друг друга доводим.
Доротея не слушала:
— Привет еще раз.
— Привет. — Он переводил взгляд с одной девочки на другую. — А у меня есть брат, — сказал он.
— Какой? — Доротея заинтересовалась.
— Довольно маленький.
— Да, с маленькими бывает несладко. Ты по нему не скучаешь?
Джастин внезапно соскучился:
— Он не похож на обычных детей. По правде говоря, он совсем не обычный ребенок.
— В каком смысле?
Он на секунду задумался.
— Как будто он все знает.
— Развит не по годам. — Доротея метнула взгляд на Анну. — Очень утомительно.
Джастин уставился в пол.
— Еще у меня была девушка.
— Была?
— Теперь она меня ненавидит.
Обе девочки посмотрели на него с любопытством. Потом Доротея будто что-то вспомнила:
— Питер велел спросить про твоего пса.
— Он так и не нашелся. Но он все равно ненастоящий.
Она задумалась над тем, что он сказал:
— А какой он ненастоящей породы?
— Борзая.
— Хм. С кошками он бы здесь не ужился.
— И с Элисом тоже, — заволновалась Анна.
Джастин ничего не сказал.
— Что ж, мы рады, что ты тут. Мама слишком много работает, так что мы почти как сироты, от компании не откажемся. Будешь нам готовить?
Джастин кивнул.
— Прекрасно. Тогда можешь оставаться у нас сколько угодно, если не будешь обижать Элиса.
Он поразмыслил над условием. Вдруг это ловушка. Вдруг этот Элис сам кого хочешь обидит.
— Ладно, — сказал он наконец.
Их лица просветлели, как будто этот вопрос их очень беспокоил.
Доротея протянула руку, чтобы закрепить отношения. Он пожал ее.
— Твой ожог заживает, — сказала она, осматривая его ладонь. Потом повернулась к сестре: — Можешь впустить Элиса.
Анна тихонько подергала поводок, и в комнату медленно запрыгнул мягкий сонный кролик размером с небольшого горного льва.
— Это Элис, — сказала Доротея, невозмутимо посмотрев на Джастина. — Он будет твой. Тебе сейчас нужен кролик. Познакомься, Элис, это Джастин.
Джастин опустился на колени и тихо пощелкал языком. Кролик посмотрел на него без особого интереса.
— Гладь его вот так, — сказала Доротея и уверенно провела рукой от ушей до середины спины. — Иначе он сердится.
Элис растянулся во всю длину своего тела и с довольным вздохом перевернулся на бок.
Доротея посмотрела на Джастина:
— С ним мало забот, в отличие от других животных, но все равно будь осторожен. С кроликами всякое бывает.
Джастин вытаращил на нее глаза. Всякое? Например, что? Пение в мясной лавке? Он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
— Почему его зовут Элис, если он мальчик?[11]
— Так уж назвали. — Доротея взглянула на свои большие наручные часы с крупными электрическими цифрами. — Нам пора кормить кошек. Еда для кролика в сарае за кухней. До свидания, Джастин Кейс, — сказала она церемонно. — Удачи с Элисом.
И они оставили его наедине с кроликом.
Джастин и Элис уставились друг на друга. Кролик повел ушами. Джастин вглядывался в его большие безмятежные глаза и думал, что у кролика на уме. Элис смотрел на Джастина приветливо и кротко.
Оба не моргали. Когда час спустя Питер вернулся из школы, то застал их в точно таком же положении.
36
В первую ночь оба чувствовали себя неловко. Хотя сестры Питера приняли его очень тепло, Джастину все равно казалось, будто он сломанное кресло, которое передают из дома в дом, но кончит оно неизбежно на свалке. Говорить ему было не очень охота.
— Надеюсь, ты не против тут жить, — сказал Питер, выключив свет. — В смысле, я понимаю, ты бы другое предпочел.
Джастин вперился в потолок над кроватью и некоторое время молчал.
— Почему у вас кролик мальчик, а зовут его Элис?
— Доротея так назвала. Вряд ли ее волновали вопросы пола.
Джастин вздохнул:
— У меня однажды вышла неприятная история с кроликом.
— Серьезно?
Но Джастин не стал распространяться, и некоторое время оба мальчика лежали в раздумьях. Питер думал о форме и поведении Вселенной. Джастин думал о том, что запорол все с Агнес. Что на всей планете она одна стояла между ним и грядущими катастрофами, и она его окончательно отвергла. Что он тупица и лох, да еще с галлюцинациями. Что из него никчемный любовник. Она, наверное, в это самое время сидит со своими взрослыми опытными друзьями и смеется над его жалкими приемами. Он подумал, какое это убожество — хотеть переспать с человеком, который тебя презирает. Еще он подумал о брате. Ему не хватало Чарли и хотелось знать, скучает ли малыш по нему.
Наконец он провалился в тревожное забытье.
На следующее утро Джастин не вылезал из кровати, пока дом ходил ходуном. Он слышал, как с шумом и гомоном собирались мать Питера и девочки, а потом спокойный Питер, оставшийся один. Джастин слышал его на кухне, но вскоре и Питер ушел.
В доме воцарилась мирная тишина; никаких сложных отношений, никаких сексуальных ловушек, никаких эмоциональных подстав. Он вернулся в семью, да, но не в свою.
А чтобы не было одиноко, есть Элис. Через десять минут после того, как все ушли, Джастин услышал тяжелые прыжки кролика на лестнице — хоп-хоп-хоп, — а потом в коридоре. Когда он открыл дверь спальни, кролик выжидающе смотрел на него снизу вверх.
— Привет, Элис.
Джастин отступил, чтобы пропустить кролика, и Элис запрыгнул в комнату и протиснулся под кровать. Джастину нравилось общество большого неуклюжего Элиса, хотя Боба он ему заменить не мог.
Он весь день не вылезал из кровати, только раз встал, чтобы позвонить родителям. Им нужны были телефоны, адреса и заверения, что он в порядке, но в конце концов они согласились, чтобы он пожил у Питера еще немного, и пообещали предупредить в школе, что он наверстает упущенное за каникулы. Джастин собирался уже вешать трубку, но тут услышал щелчок, и что-то в наступившей тишине заставило его помедлить.
— Чарли?
Малыш шумно сопел от возбуждения.
— Привет, Чарли. — Внезапно радость сменилась чувством вины. Как объяснить брату, почему он больше не живет дома? «Я не могу сейчас жить с тобой, Чарли, но дело не в тебе, а во всех несчастьях, что могут со мной произойти»? Или «Не принимай на свой счет, Чарли, просто я то чувствую, что схожу с ума, то вообще ничего не чувствую»?
— Прости, Чарли. — К глазам подступили слезы. — Я по тебе соскучился.
«Все в порядке, — сказал Чарли. — Я тоже соскучился. Возвращайся, когда сможешь».
Дыхание мальчика усиливал динамик, который он слишком близко поднес ко рту. Джастин улыбнулся:
— Ладно, тогда пока.
«Пока».
Оба не шевелились.
— Можешь класть трубку, Чарли.
Джастин дождался щелчка, аккуратно повесил трубку и вернулся в кровать. Сейчас невозможно было думать о брате. От этих мыслей хотелось плакать. Вместо этого он уткнулся в подушку и проспал до следующего утра.
Первые несколько дней девочки вели себя осторожно, боялись потревожить его одиночество, перешептывались едва слышно у него под дверью и уходили на цыпочках, разочарованные. Но время шло, и, когда он прочнее обосновался в их жизни, они осмелели и стали настойчиво требовать общения, как любопытные синички.
Они с шумом врывались в дом и выплескивали на него невероятные истории из внешнего мира, принося в складках одежды холодный воздух с улицы. Они распахивали дверь, если он не отвечал на стук, проскальзывали внутрь, прятались под кроватью Питера или в шкафу и наигранно шептались, пока Джастин с Элисом на пару не восставали из дремоты на манящий запах чужеземных созданий. Элис сохранял горделивое спокойствие, но лицо Джастина слегка розовело при виде девочек.
Доротея давала Джастину рассматривать карточки с чернильными кляксами и разные фотографии. Она внимательно слушала его ответы и аккуратно все записывала.
— Что ты тут видишь? — спросила она, показывая ему черно-белый снимок приятного мужчины в старомодной фетровой шляпе.
— Это фотография из его некролога, — сказал Джастин. — Он погиб в ужасной автокатастрофе, и его жена послала этот портрет в газету.
— Очень странный ответ, — нахмурилась Доротея. — Ты очень ненормальный человек, Джастин Кейс.
— Ты не должна говорить «странный ответ», — сказал он. — Ты должна нейтральным тоном говорить «понимаю» и записывать.